— Как я ненавижу соглашаться, но она права, — растягивая слова, произнес хорошо одетый вампир, потягивающий кровь с полнейшим спокойствием. — Хозяин не женится на скоте. Это просто извращение.
Моника Морелл протодкнулась сквозь толпу, балансируя на каблуках, которые были ещё выше и тоньше, чем у Евы. — Эй! Ты кого назвал скотом урод?! — её брат схватил её за плечо, чтобы оттащить её обратно, но она высвободилась от него. — Я не ваша корова!
— Я не к тебе обращаюсь, — сказал вампир, смахнув воображаемую грязь с его винно-красного бархатного лацкана. — Ты, кажется, забыла своё место. А если тебе не хочется быть коровой, возможно, свинья — это более приемлемо.
Эти слова пробудили сухой, резкий смех у вампирского контингента, словно стук разбитого хрусталя.
— Свинья?! — Моника визжала и пыталась высвободится от Ричарда. — Отпусти! Этот мудак назвал меня свиньёй! Я не никто, как она, знаете ли! Я Морелл!
— Извините меня, — сказал вампир. — Вы — премиум свинья.
Моника рванула вперёд на этих высоких каблуках, зачерпнула упавший нож, и встала рядом с Евой. В нескольких шагах, но примерно рядом, в любом случае. — У меня есть покровитель! — отрезала она. — Привет?! Защищай меня наконец!
— От чего? — голос Оливера эхом прокатился по залу. — От оскорблений? Я не обязан защищать твоё достоинство! При условии, что оно вообще у тебя есть. Прекратите это, все вы! — Ему не потребовалось проталкиваться сквозь толпу — люди сами убрались с его пути.
Амелия, Клер заметила, не пошла с ним. Она осталась, где и была, в отдалении и холоде.
— Хватит. Посмотрите на себя, ссоритесь как избалованные дети, — сказал Оливер. Он указал пальцем на вампира в тёмно-красном пальто. — Ты будешь уважителен. А ты… — палец перешёл на Монику, — научишься держать язык за зубами.
— Как хорошее, маленькое, домашнее животное? — спросила она язвительно. — Хрю?
— Если тебе не нужна моя защита, не стесняйся снять браслет, — он бросил на неё суровый взгляд. — Давай, Моника. Посмотришь какого быть голым в мороз.
На секунду Клер подумала, что она действительно сделает это. Моника подняла запястье и провела пальцем по серебреному браслету, что она носила, с символом Оливера на нем…
… и потом сделала шаг назад, склонив голову. Ричард оттолкнул её за себя.
— Так-то лучше, — сказал Оливер. Он указал на вампира снова. — Что-то еще, Жан? — Он произнес его имя с французским акцентом, Жон. Жан пожал плечами и отпил глоток крови. — А теперь, мы будем вести себя как цивилизованные люди. — Он щелкнул пальцами и указал на людей на земле. Двое из вездесущих телохранителей Амелии прошли через брешь, проделанную им в толпе, забрали и утащили их прочь. — Надеюсь, больше ни у кого из присутствующих не запланированы никакие сюрпризы, потому что если вы думаете о нанесении вреда друг другу, я заставлю их. Это — нейтральная территория. Нарушителям ужасно и яростно покажут ошибку их пути. Ясно?
Никто не сказал ни слова. Даже удивлённая Ева.
И затем Амелия вышла вперёд, двигаясь через толпу как айсберг в тёмном море, блестящий с режущей кромкой.
Оливер повернулся, она подошла к нему сзади, и Клер увидела выражение его лица. Ужас, быстро подавленный бесстрастной маской.
— Основатель будет говорить, — сказал он, и сделал шаг назад, чтобы дать ей слово.
— Я пришла сегодня по просьбе двух жителей Морганвилля, — сказала Амелия. Она встала в самом центре комнаты, перед Майклом и Евой, которые до сих пор держались за руки. — Я пришла, чтобы вынести решение о том, сможет ли этот запланированный союз продолжиться.
— Но…,- прошептала Ева. — Но я думала…
Амелия холодно остановила её. — Я выслушала мольбы человеческих жителей, чтобы позволить вам продолжить. И слушала тех, кто настаивал всё предотвратить. Мой собственный народ тоже разделился во мнении. — Её глаза засверкали как замороженные монеты. — Я пришла сказать вам, что будет сделано в интересах Морганвилля. И моя воля такова, ни Оливера, ни ваша, а моя. — Её глаза побелели, и Клер почувствовала силу перемещений в комнате, как электрический ток. — И я говорю, что это не подходящее время. Не для этого.
— Подождите, — вмешался Майкл. — Подождите! Вы не можете…
— Я могу, — тихо сказала Амелия. — Так и будет. Я должна. Не состоится ни единой свадьбы между человеком и вампиром. До тех пор, пока я этого не позволю.
Сейчас её глаза были льдисто белыми, и Клер ощутила подавляющие импульсы силы. Она была направлена не на неё или Еву, или любого человека в зале. Это была вампирская сила, направленная на вампиров в комнате.
Кто-то падал на колени, кто-то принудительно, кто-то добровольно. Некоторые оставались на ногах какое-то время, но в итоге они тоже уступили.
Остались только Оливер, покачивающийся и сопротивляющийся ей… и Майкл, который ухватился за Еву ради поддержки.
— Нет, — сказал Майкл, через плотно сжатые зубы. — Нет, это моя жизнь. Моя.
— Твоя жизнь всегда была моей, кровный сын. — Она протянула руку в его сторону и сжала ее в кулак. — Подчинись.
Майкл закричал, его глаза побелели. Это делало его лицо мёртвым и бледным. Клер сделала невольный шаг к нему, но Шейн сделал больше.
Он подошёл с его стороны и положил руку под Майкла, поддерживая вес.
— Поблагодаришь меня позже, брат, — сказал он и взглянул на Амелию. — Отойдите. Сейчас же.
Её клыки опустились. Амелия никогда не казалась Клер более чужой, или более красивой, или ужасающе опасной. Она была пугающей, и другие люди Морганвилля отступали сейчас, направляясь к двери. Вампиров удерживали на месте.
Клер подошла поддержать Майкла. Её голова была затуманена и заполнена жужжанием силы вокруг, и она знала, что это, должно быть, убивало Майкла. Все цвета исчезли с его лица. Он словно был сделан из мрамора, и было страшно, очень страшно прикоснуться к его ледяной коже.
Ева оставила Майкла на поддержке Шейна и Клер, и встала перед Амелией.
Она сняла золотую брошку, которая была на её красном платье и бросила её в Амелию. — Идите к чёрту, и возьмите это с собой! — она кричала прямо в лицо Амелии. Ева была экзотического пламенного цвета по сравнению с белым цветом Амелии.
И затем она ударила Основателя по лицу.
Амелия сделала шаг назад, ошеламлённая произошедшим, и давление силы в комнате дрогнуло.
Оливер бросился и схватил Еву за талию, отшвыривая её в сторону, когда Амелия кинулась на нее. Он схватил Основателя и сжал ее в своих руках, а потом крикнул Клер. — Уведи их! Сейчас! Идите домой и побыстрее! Давай, сейчас!
Ярость Амелии перекидывалась на одного вампира за другим, они вскакивали на ноги и шипели. Один бросил хрустальный бокал крови в Еву, но попал в Клер, забрызгивая её белое платье.
Она посмотрела и испуганно ахнула. — Чёрт, Миранда была права. Опять.
— Ах… Помоему нам надо бежать, — сказал Шейн. — Избавься от обуви, Ева. Мы будем бежать.
— Мне нравятся эти туфли!
— Больше, чем твоя кровеносная система?
Ева отбросила шпильки и попятилась. Шейн и Клер получили слабое, но по крайней мере какое-то движение от Майкла, и они направились к двери. Ева выступала в роли арьергарда, не то, чтобы у неё было чем бороться. У неё не было ничего, кроме туфель.
Вампир в красном бархатном пальто направился к ней, выпустив клыки. Она подняла туфлю каблуком вверх, приготовившись нанести удар, но что-то схватило его на полпути и отшвырнуло прямо в люстру. Хрусталь разбился, а диско-шар бешено закрутился, отбрасывая пьяные искры по всей комнате.
В дальнем конце комнаты, спасающийся бегством диджей ударил по кнопке звуковой системы, и запустил громкое техно, сотрясающее воздух и бьющее по телу Клер, словно настоящие удары. Слишком громко.
Мирнин, который перехватил атакующего вампира, повернулся и посмотрел на них.
На Клер.
Его губы произносит слова, но Клер не могла их услышать. Он перестал двигаться и улыбнулся ей одной из тех хрупких и наполовину сумасшедших улыбок, и её сердце снова разбилось.