Стена дрогнула, словно волна тепла прошла через нее, но затем она снова укрепилась, просто в… стену, белую, с обычными потертостями и царапинами, появляющимися в любой стене с течением времени. Клэр ткнула ее ради эксперимента. Краска поверх штукатурки на досках.

— Я не думаю, что это работает, — сказала она. — Фрэнк все еще, вы знаете, на дежурстве?

— От случая к случаю, — сказал Мирнин. Он попробовал еще раз, с тем же результатом — мерцание, которое, возможно, сигнализирует создание портала в другое место, но слишком короткое и неустойчивое, чтобы пройти. Он не прошел бы туда, куда предполагалось пройти.

— Если быть абсолютно честным, Фрэнк ненадежен в последнее время.

Фрэнк был компьютером, руководящим центром города — буквально. Он был мозгом компьютера Мирнина в его лаборатории — зловещая смесь стимпанковского блеска и вампирской крови. Фрэнк родился в Морганвилле, затем уехал из города, а потом вернулся, возглавляя банду байкеров, чтобы попытаться захватить город. Но все пошло не очень хорошо, и его превратили в вампира… последнее, чем он когда-нибудь хотел стать. Затем он стал мозгом в банке, в основном потому, что Мирнину нужно было обеспечить охраной Морганвилль, а Фрэнк как раз оказался достаточно полумертвым, чтобы можно было использовать его мозг.

О, и Фрэнк Коллинз был — был… все еще был? — отцом Шейна — факт, который преследовал Клэр в течение долгого времени, с тех пор как она узнала, что Мирнин сделал, так как Шейн считал, что его отец был мертв. Открытие ему не понравилось, и даже теперь, при упоминании имени своего отца, Шейн менялся в лице, оно застывало и становилось пустым, как если бы оно превратилось в маску. Самооборона. Фрэнк точно не был Отцом Года даже прежде, чем занялся возглавлением байкеров и охотой на вампиров.

— Что случилось с Фрэнком? — спросил Шейн. — Слишком много водки в его крови? Или он просто обычная сволочь?

— Шейн, — прошептала Клэр, наполовину в упрек, а в половину в сочувствие. В его папе действительно было не так уж много, что ей могло бы нравиться, но она пыталась найти чтото хорошее в каждом человеке. Фрэнк был пьяницей, оскорбительным и сердитым, когда был человеком; как вампир, он был главным образом склонен к суициду от гнева, что его превратили. Он причинял много боли Шейну, но она предполагала, что сын никогда не переставал любить отца. Даже если он этого не хотел.

— У него возникли проблемы с адаптацией, — сказал Мирнин. — Я боюсь, Фрэнк не сможет выдержать напряжения развоплощения слишком долго. Мне придется отключить его и искать нового испытуемого, если он не стабилизируется в ближайшее время. — Он думал об этом в течение секунды и потом сказал не так, как если бы действительно имел это ввиду. — Извините.

Хотя он даже не взглянул в ее сторону, Клэр почувствовала, как некое давление отразилось на ней. Первоначальный план Мирнина, который она очень хорошо знала, был тем, что она должна в конечном итоге оказаться в центре его машины, которая является глазами, ушами и нервной системой Moрганвилля. Это не была роль, которую она хотела бы играть, и он это знал.

Но это не значит, что он действительно предал свою мечту.

Хотя он, возможно, не вполне искренне извинился перед Шейном. Кто знает?

После очередной попытки Mирнин вздохнул и покачал головой.

— Портал не работает, — сказал он. — Мы должны идти в машину. Это не то, что я предпочитаю, но это лучший вариант, который у нас есть. Идти пешком — смешно, мы сильно рискуем.

Нам, безусловно, нужен быстрый план побега.

— Повезло вам, у меня есть пикап внизу, — сказал Шейн. — С платформой для огнемета, кстати.

— Я больше думал о танке, — сказал Мирнин. — Жаль, что у нас нет одного.

— На самом деле, — сказал Майкл медленно, он был в раздумье, — мы можем… Следуйте за мной.

Всё лучше, подумала Клэр, чем воняющий химикатами чулан, и она глубоко втянула воздух, прочистив дыхание, когда они вернулись в коридор. Это заставило её закашляться. Она почти могла представить себе, как болезненно и пыхтя она дышала. Её одежда воняла. Она не знала, беспокоило ли это других, но это определённо был не её любимый аромат в мире, особенно если это было интенсивной вспышкой.

Майкл привел их вниз к лифтам и нажал на кнопку уровня парковки. Он выглядел…. самодовольным. Определенно, он выглядел самодовольным.

— Выкладывай, — сказал Шейн. — Ты выглядишь, как будто выиграл годовой шоппинг в Банке Крови или типа того.

— Увидите, — сказал он, а затем двери лифта со звонком открылись…

… И там стояла Ева. Она была мокрой и грязной, и с ней были четыре других вампира. Она фактически сделала удивленный шаг назад, когда увидела Майкла.

И он сделал тот же шаг назад, когда увидел ее.

Ох, не хорошо. Сердце Клэр практически разорвалось пополам от выражения лица Евы — быстро меняющейся смеси тоски, гнева, страха, любви, и, наконец, печали. Она протянула руку, вытащила свои затычки из ушей и сказала:

— Извини, я просто была удивлена.

Майкл ничего не ответил. Он выглядел… Ну, больным — вероятно, это единственное подходящее слово. Мирнин проигнорировал всё это и, оттолкнув его, вышел из лифта. Шейн, поколебавшись, вышел следом, а затем Клэр. Майкл вышел последним, и только потому что двери стали закрываться перед ним.

Во внезапном и неловком молчании шатен-вампир, стоявший рядом с Евой, снял свои наушники и сказал:

— Есть некоторые проблемы? — Он разговаривал с Майклом, но смотрел на Еву.

— Нет, — сказала она и улыбнулась. — Спасибо, Стефан. Все хорошо. Идите, ребята.

— Хорошая работа, — сказала высокая темноволосая женщина-вампир и открыла двери лифта, четверо из них сделали шаг, в то время как Ева задержалась позади. — Зови нас в любое время, Ева.

Она кивнула, не отрывая взгляда от Майкла, ее темные глаза были сейчас большими и нечитаемыми.

— Завела новых друзей? — спросил он её. Не понятно, была ли ревность в его тоне. — Стефан? Я думал, ты не общаешься с вампирами.

— Расслабься, — сказала Ева. — Я спасла ему жизнь. Мы уходим.

Даже Шейн вздрогнул при этом. Майкл оставался стоять с каменным лицом, пристально смотря на свою девушку, и затем он пожал плечами и сказал:

— Ну, ты можешь идти со своими новыми друзьями или пойти с нами. Тебе решать, я полагаю.

— Куда мы идем? — спросила Ева, как будто это был даже не настоящий вопрос. Которым он, вероятно, не был.

— К водоочистной станции, — сказал Мирнин. — Я догоню вас, если вы хотите.

— Хорошо, — сказала Ева и подняла руку, когда он продолжил говорить. — Я не в том настроении, Болтливый Сумасшедший. Просто скажите, что мне делать.

— О, — сказал он и потер руки. — Я думаю, это можно сделать. Да, абсолютно. Майкл? Если бы вы привели нас, пожалуйста?

Майкл уже не был самодовольным, но он повел их в сторону дальнего конца гаража. Она чувствовала гнетущую влажность здесь, и пахло мокрым бетоном и плесенью — запах, который напомнил Клэр живого драуга, бассейн, ужасный бой ради выживания.

Страх.

Она взяла за руку Шейна, который был стратегически глупым, но эмоционально умным; его тёплая, уверенная рука взяла её руку, и Клэр почувствовала себя менее неконтролируемой.

Она не могла сказать, о чем он думает, но он не отпускал ее.

Квадратное серое очертание маячило в темноте, и Мирнин произнес "Ах” как это делают люди, когда они, наконец, понимают что-то. Клэр прищурилась, но почти ничего не видела, пока Ева не включила свой фонарик и появился резкий белый свет над темно-серой поверхностью.

Это был бронированный грузовик для денежных средств с каким-то логотипом на нем, который был слишком выцветшим на солнце, чтобы можно было прочитать. Он имел толстую броню из металла и очень пугающую дверь сзади.

— Мило, — сказал Шейн, щелкая ногтем по круглому металлическому покрытию на борту грузовика. — Тяжелая сталь. Спущенные шины. Пуленепробиваемые стекла. Мне нравится, Майки.

— Это танк, — сказал Майкл. — Или что-то столь близкое, что мы можем получить здесь.