— Нет, не делай этого, Мэгги! Я не возьму на себя такую ответственность.

— У тебя нет выбора, — сказала она, что-то быстро написав на документе.

— Вильсон, теперь твоя очередь подписывать.

— Не делай этого, Вильсон!

Вручив Джелибин Т.Г., Вильсон подошел к Мэгги, глядя ей прямо в глаза. Взяв карандаш, он тщательно вывел: «Вильсон Флетчер-младший».

Она улыбнулась брату.

— Спасибо, брат.

— Добро пожаловать, — сказал Вильсон, забирая Джелибин.

Вручая Гордону документ, она произнесла:

— Наше будущее в твоих руках.

— Дерьмо.

— Он ругается, — сказал Вильсон, глядя на Мэгги.

— Не обращай внимания на жуткий язык Т.Г., он просто расстроен.

— Не делай этого, Мэгги.

— Да, кстати, мы вынуждены ночевать у тебя.

— Дважды дерьмо.

Это единственное, что ему было нужно, — маленькая палатка, холодная ночь, Мэгги в его постели… и ее маленький брат, лежащий рядом.

Трижды дерьмо.

Еще было темно, когда Мэгги начала ворочаться. Едва проснувшись, она взглянула на Вильсона. Улыбка появилась на ее лице, когда она увидела, что он накрылся с головой.

Зевая, она прижалась к Т.Г. Эта ночь была коварной. Их руки и губы постоянно искали Друг друга. Он долго целовал ее, нежно и страстно, так, что она поняла, что он нуждается в ней не меньше, чем она в нем. Заговорщицкий шепот, страсть и Вильсон, лежащий рядом, сделали эту ночь необычайно длинной.

Ее руки нежно расстегнули пуговицы его брюк, затем проскользнули вдоль его живота, периодически щипая там и здесь, чтобы разбудить его.

Взяв ее руку, он положил ее так, что Мэгги покраснела.

Повернувшись к Мэгги, Горди поцеловал ее. Они трепетали от страсти.

— Мне пора идти, — сказала она, хотя больше всего на свете ей хотелось остаться в его объятиях. — Гвендолин захочет завтракать.

Мэгги попыталась встать, но Горди привлек ее к себе, водя рукой по ее ягодицам.

— Ночь была длинна.

— Я знаю, — прошептала она.

— Когда-нибудь мы останемся одни.

— Я знаю, но не могу больше ждать.

Их губы слились в поцелуе.

— Что мне делать? — спросил он, когда их поцелуй в конце концов кончился. В его кармане была бумага, владеть которой он не хотел. Она делала его единоличным владельцем шахты, которая не была ему нужна. Все это втягивало его в жизнь Мэгги и Вильсона еще больше, чего он также не хотел… Или хотел? До того, как Мэгги вошла в его жизнь, он четко знал, чего он хотел. Теперь возникла неопределенность.

— Я хочу, чтобы ты исчез на несколько дней. Когда я скажу тете Фионнуле, что мы сделали, она будет очень зла и захочет немедленно вернуться в Англию.

После ночи, проведенной в землянке, она помчится в Англию чуть ли не пешком.

— Ты действительно думаешь, что сможешь убедить ее, что отдала шахту?

— Я не скажу, что отдала ее.

Теперь, когда у нее появилось время для обдумывания, она поняла, что тетя Фионнула слишком умна, чтобы поверить в это.

— Я решила рассказать ей о Батте Феспермане и показать ей то, что он натворил. Я скажу, что не могла здесь больше оставаться и продала шахту какому-то шахтеру за один доллар. Я скажу, что мы собирались уже возвращаться в Англию, когда они здесь появились.

— А что делать мне?

— А тем временем ты исчезнешь на неделю — не больше. Потому что у меня хватит денег только на одну неделю. Затем мы встретимся у реки и ты перепишешь шахту на меня.

Он смотрел на нее, гладя ее щеки. Он знал, что любит ее, для нее он готов на все — даже смириться с необходимостью расставания.

— Возвращайся в Англию, Мэгги. Если я перепишу шахту на тебя, все проблемы останутся: отсутствие рабочих и денег, ужасные условия для жизни и так далее. Ты заслуживаешь большего, Мэгги. Возвращайся домой. Выходи замуж за хорошего, прочно стоящего на ногах человека, кто даст тебе детей, хороший дом, модную одежду, один из этих автомобилей…

Она положила палец ему на губы, чтобы он замолчал.

— А как насчет любви?

Его взор потемнел.

— У тебя не будет с этим проблем.

— Я бы лучше ездила на лошади.

Он скорчил гримасу:

— Чем любила?

— Чем на одной из этих машин. Я знаю, что они часто ломаются и они не могут проехать по холму, в отличие от лошади.

Он быстро ее поцеловал.

— Тем не менее тебе нужна машина.

Дразнящий огонек исчез из ее глаз.

— Я знаю, что с шахтой будут проблемы, но это мои проблемы. Т.Г., позволь мне бороться так, как я считаю нужным.

— Место женщины — дом, а не шахта, где нужно бороться за выживание.

— Через неделю. Мы встретимся у реки через неделю.

Она поцеловала его в знак примирения.

— А что ты собираешься делать с Батте?

— Буду бороться с ним до последнего дыхания.

— Как ты будешь воевать с привидением?

Она не может себе представить, с чем столкнулась.

— Я еще не знаю, Горди. Я только знаю, что не отступлю.

Вильсон заворочался, открывая глаза.

Поцеловавшись в последний раз, Мэгги и Т.Г. отодвинулись друг от друга.

— Уже утро? — сонно пробормотал Вильсон.

— Утро, — бодро сказала Мэгги. Скинув одеяло, она поправляла одежду.

Выползая из-под одеяла, Вильсон схватил кошку.

— Нам пора возвращаться в землянку. Гвендолин ждет завтрака. — Набрасывая пальто на плечи, Мэгги ловила взгляд Т.Г. — Я тебя скоро увижу?

Он лежал на кровати, внимательно глядя на нее. Его рубашка была распахнута на груди, выставляя напоказ рыжие волосы. Страсть вспыхнула в Мэгги с новой силой.

— Почему ты доверяешь мне свое будущее?

— Не знаю, Т.Г.

Она сама не знала ответа.

Через минуту полог палатки опустился, оставляя Т.Г. с запахом полевых цветов, напоминающим ему о его обязательствах.

Глава 24

— Что ты сделала! — Взгляд Фионнулы стал тверже стали.

Мэгги спокойно раскладывала тесто в сковородке.

— Честно, тетя Фионнула. Я испытала такое облегчение, когда избавилась от шахты. Я реагировала так же, как и вы, когда узнала, что в шахте привидение. Я сказала Вильсону, что это смешно, но позже, когда пожары, наводнения и обвалы в шахте продолжались, я сказала: «Вильсон, я думаю, что нам лучше продать шахту и вернуться в Англию, где нам всегда будут рады, в дом тети Фионнулы». Сказав это, Мэгги взглянула на тетю Фионнулу и улыбнулась.

— Ты продала наследство моих дочек?

— Когда я это сделала, я не знала, что Гвендолин и Милдред могут претендовать на шахту.

— Ты глупая насмешница! Это ошибка!

Фионнула вскочила из-за стола, злобно сверкая глазами.

Гвендолин схватила последний кусок печенья. Милдред вскочила и набросилась на нее. Девочки устроили потасовку, опрокидывая чашки, пока не вмешалась Фионнула. Девочки, которых рассадили по местам, смотрели друг на друга с нескрываемой злобой.

— Кому ты продала ее? — резко спросила тетя.

Мэгги пожала плечами:

— Какому-то бродяге.

Фионнула взбеленилась:

— Ты должна вернуть деньги и забрать шахту обратно. Я запрещаю тебе продавать ее.

— Слишком поздно, я уже продала.

— Верни ее обратно!

Гвендолин и Милдред затеяли ссору из-за сахарницы. Она стояла ближе к Милдред, и Гвендолин это обидело.

Ставя сковородку с печеньем на огонь, Мэгги задумчиво посмотрел на тетю:

— Это невозможно. Он бродяга. С тех пор я его не видела.

Она избегала смотреть в сторону Вильсона. Она не лгала — с момента продажи шахты Горди она не видела.

Фионнула побледнела. Она как-то обмякла. Задыхаясь от жара, она обмахивалась двумя руками. В маленькой комнате с таким количеством людей становилось невыносимо жарко.

— Тетя, в шахте приведение, поверьте мне, кроме головной боли, она ничего не дает. Я рада, что избавилась от нее.

Действуя руками все энергичнее, тетя пристально посмотрела на племянницу.

— Барышня, если ты бездумно продала шахту прямо из-под носа своих кузин, тебе следует разделить всю прибыль с Милдред и Гвендолин. Это единственный честный способ уладить дело.