— Теперь ты знаешь, почему мужчинам нравится, чтобы их дамы были одеты в наряды из шелка, — продолжала Сильвер. Она убрала выбившуюся прядку белокурых волос, затем нагнулась и поправила пышную, кремового цвета юбку бального платья Жанны.

— Что? — не поняла та, увлеченная своими мыслями.

— А то, что из-за всех этих рюшей, оборок и кринолина мы не в состоянии и пары ярдов пробежать. Самое большее, на что мы способны, — размеренным шагом прошествовать к выходу, сохраняя невозмутимо-спокойное выражение лица.

Жанна улыбнулась, а Сильвер внимательно осмотрела ее, зачарованная. Темно-рыжие волосы девушки были собраны в высокую и обманчиво простую прическу, украшенную нитями жемчуга. Жемчуг украшал и ее шею, а в центре ожерелья сиял рубин, который передавался в семье Сильвер по наследству более трех сотен лет. В ушах красовались рубиновые серьги в виде слезы. Бальное платье, обнажающее плечи, спереди имело неглубокое декольте, столь же соблазнительное, сколь простыми на вид казались складки ее платья. На груди у Жанны была приколота брошь, украшенная жемчугом и рубинами, и драгоценные камни загадочно поблескивали при каждом вдохе и выдохе.

— Тень Огня, — промурлыкала Сильвер, — эти мятежники знали, что говорили, правда? Ты действительно выглядишь сногсшибательно. Платье и украшения на тебе смотрятся гораздо лучше, чем на мне.

— Ты очень добра.

— Правда редко оказывается доброй, — угрюмо произнесла Сильвер.

Заметив, как по лицу хозяйки пробежала тень, Жанна поняла, что она беспокоится о своем муже.

— Я уверена, что с Логаном все в порядке, — заверила она. — Он сообразительный и крепкий мужчина.

— Все члены семейства Маккензи сообразительны и крепки, включая женщин. Поэтому ты отлично вписываешься.

После минутного молчания Жанна произнесла хриплым голосом:

— Тай представлял свою жену несколько по-иному.

— О да, его знаменитая прекрасная дама, — произнесла Сильвер, отмечая, как при этих словах девушка вздрогнула. — Не переживай, одного взгляда на тебя ему будет достаточно, чтобы увидеть свою мечту во плоти. Он, конечно, упрям, как и все Маккензи, но он же не слепой!

Слезы заструились по щекам Жанны, когда ее заветное желание было произнесено вслух. Желание, чтобы Тай, глядя на нее, увидел в ней свою прекрасную даму, заполняло все ее существо, и она ничего не могла с этим поделать. Это желание наряду с угрозой Кейза удерживало ее в Вайоминге.

Нежная рука Сильвер погладила девушку по щеке.

— А Тай знает, как сильно ты его любишь?

Жанна медленно кивнула и прошептала:

— Но этого недостаточно. Его мечта…

— Он пережил войну, Жанна. Все мужчины Маккензи по-разному справлялись с этим. Логан, например, жаждал мести. — При этих печальных воспоминаниях уголки губ Сильвер скорбно опустились. — И он добился своего, но, как оказалось, месть — это совсем не то, чего он ожидал. Думаю, Тай тоже скоро поймет, что красота имеет другой, нежели он привык вкладывать в это слово, смысл.

В передней части дома раздались голоса. Обе женщины замерли в ожидании и надежде, но вскоре поняли, что это Кейз приветствует гостей, а не объявляет о возвращении Синего Волка и братьев. Но Жанна хотела сама в этом убедиться, поэтому поспешила к окну и выглянула наружу. Прибывали первые гости.

— Мне все еще трудно привыкнуть к мысли, что в Вайоминге вот так запросто встречаются леди и джентльмены, — заметила она.

Сильвер криво улыбнулась:

— К сожалению, так оно и есть. И что еще хуже, многие из них приходятся мне либо кровными родственниками, либо родственниками со стороны мужа. — Она также посмотрела в окно. — Эти чудаки — гости кузена Генри. Они в действительности не живут в Вайоминге, а просто приезжают сюда поохотиться. — Вздохнув, Сильвер расправила складки своей юбки. — Мне нужно пойти поприветствовать их. У Кейза, конечно, безукоризненные манеры, но ему быстро наскучивает играть роль радушного хозяина. И я не хочу, чтобы Мелисса разоблачила его до того, как начнется бал, ведь он отличный танцор. Почти такой же великолепный, как Тай.

— Мне сложно вообразить, чтобы Кейзом помыкала женщина.

— Это я виновата, правда, — сказала Сильвер, устремляясь к двери спальни. Ее пышное платье красиво развевалось на ходу. — Я взяла с него обещание, что он не ранит чувств Мелиссы, а ты же знаешь, как серьезно он относится к обещаниям. В общем, спускайся вниз, как только будешь готова, но не затягивай слишком долго. Все просто умирают от желания познакомиться с тобой. Женщины в наших краях — большая редкость. Особенно молодые хорошенькие женщины.

Жанна задержала взгляд на своем отражении в зеркале. На нее смотрела незнакомка, чья элегантная внешность отдаленно напоминала ее покойную мать. Девушка гадала, сумеет ли она когда-нибудь привыкнуть носить платья с пышной юбкой. Даже сейчас, спустя почти месяц, она не совсем комфортно чувствовала себя, облаченная во многие слои ткани, которые обвивались вокруг ее ног. Даже если наряд и позволял бегать, то тугой лиф и пояс, стягивающий ее талию, практически не давали возможности дышать. Тяжелее всего приходилось с башмаками — они жали и натирали ноги.

Девушка посмотрела на изысканно украшенный шкаф, в котором висела ее привычная, с отцовского плеча, одежда. Она тщательно выстирала и залатала ее, так как эти лохмотья были единственным, что действительно принадлежало ей. На мокасины она поставила заплатки из козьей кожи, которую выменяла на свои драгоценные лечебные травы. Ее фляжка, кожаный мешочек для трав и спальный мешок тоже лежали в шкафу, чтобы можно было быстро схватить их, если возникнет необходимость.

«А может, мои вещи мне больше и не понадобятся, — размышляла Жанна. — Может, Тай посмотрит на меня и увидит женщину, которую сумеет полюбить. Кто знает…»

Нежными бархатными руками, не раз приводившими ее саму в замешательство, девушка развязала тесемки мешочка для трав и вытащила оттуда портрет своей матери. Задумчиво она принялась сравнивать собственное отражение в зеркале с портретом матери.

«Понравится ли ему то, что он увидит? — думала она. — Захочет ли он остаться со мной по любви, а не из чувства долга?»

Через несколько минут Жанна отложила рисунок в сторону и стала спускаться по лестнице большого фермерского дома, полностью восстановленного после спалившего его дотла пожара. Она миновала ряд комнат, обставленных мебелью из Англии и Франции, причем ноги ее ступали по коврам, доставленным из Китая. Но девушка не замечала ни богатого убранства дома, ни мерцания хрусталя, отражающего язычки свечей. Мысленно она снова находилась в своей секретной долине, и Тай нежно обнимал ее, а глаза его светились искренней любовью.

Проходя неминуемый ритуал представлений и ничего не значащих вежливых слов, Жанна держалась с врожденной грацией, мастерски подчеркнутой шелком, в который было затянуто ее тело. Мужчины тянулись к ней, привлеченные ее сдержанной красотой и движимые естественной потребностью прикоснуться к чему-то хрупкому и нежному, особенно живя в такой неспокойной местности. Девушка была подобна рубину, сверкавшему в ее броши, — прозрачная, но таинственная, сияющая, но сдержанная, цвета пламени, но холодная при прикосновении. Когда заиграли скрипки, она принялась танцевать с мужчинами с соседних ранчо, как титулованными, так и простыми, мужчинами, которых роднили интерес к ней и досада, что она не замечает ни одного из них.

— Могу я пригласить тебя на танец?

Жанна подавленно воззрилась на человека, стоявшего перед ней в свете свечей. На краткую долю секунды ей показалось, что Тайрелл вернулся домой, но она тут же узнала широкоплечий силуэт Кейза.

— Да, конечно, — сказала она, вкладывая свою ладонь в его руку.

Мгновение спустя она уже плыла по волнам вальса под звуки мелодии, которую Сильвер исполняла на большом рояле. Музыка увлекала, звала за собой, поднимала ввысь. Кейз двигался с грацией кота, преследующего мышь.

— Я наблюдаю за тобой, — сообщил он.