Где-то позади Тай разговаривал с вороным жеребцом, поощряя его, хромающего из последних сил. Раньше Люцифер бегал быстрее ветра; всю свою жизнь спасаясь от людей, он развил в себе необычайную чуткость, которая сейчас играла Таю на руку — жеребец, так же как и он сам, хотел как можно быстрее оказаться в безопасном месте. Инстинктивно животное понимало, что открытое пространство плато таит в себе множество опасностей. Оно было пригодно только для того, чтобы спасаться бегством от врагов, а в данный момент Люциферу это было не по силам.
Изначально Тайрелл шел впереди жеребца, натяжением недоуздка побуждая того двигаться. Спустя час Люциферу больше не требовалось напоминать о том, что нужно идти, он послушно следовал за Таем, положив голову ему на плечо.
— Ты особенное животное, — говорил Тай жеребцу, — деликатное, как лошадь для дамских прогулок верхом. Я подозреваю, что ты сначала был домашним, а потом убежал. А может, мы просто хотим сейчас одного и того же — безопасного укрытия. Было бы гораздо труднее управляться с тобой, если бы ты хотел одного, а я — другого.
Единственным ответом жеребца явился взмах его длинного хвоста, словно он отгонял мух, привлеченных его раной. Тай проверил поврежденное место и заметил, что оно снова кровоточит, но он понимал также, что поделать с этим ничего нельзя.
— Лучше кровоточащая рана, чем загноившаяся, — напомнил Тай, обращаясь к своему богатому боевому опыту. — Если, конечно, кровотечение не слишком сильное.
Время от времени он проверял состояние раны жеребца и спустя некоторое время убедился, что это незначительное выделение, а не серьезное кровотечение.
Жанна, наблюдавшая за ними в подзорную трубу, пришла к тем же выводам, что и Тайрелл. Несмотря на хромоту коня, двигались они с приличной скоростью. Если повезет, то края плато они достигнут еще засветло, в противном случае придется искать подходящее место для ночлега, потому что Жанна, за исключением случаев крайней опасности, ни за что не рискнет спускаться в полной темноте по восточной тропе, да еще в сопровождении необъезженного раненого мустанга.
Стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль в руке, девушка бежала по плато, высматривая не только врагов, но и возможные более легкие пути и быстрые тропинки, по которым можно было бы спуститься, минуя восточный путь. Она заметала за собой следы по мере возможности, но не старалась стать полностью невидимой. Гораздо важнее сейчас, чтобы Тай и Люцифер добрались до места назначения засветло, чем ее стремление не оставлять следов.
Опускались сумерки, и Жанна продвигалась вперед, все реже останавливаясь, чтобы убедиться, что у Тая все в порядке. Они договорились между собой, что если она не вернется до того, как он достигнет восточного края плато, то он спустится с жеребцом по тропинке и пойдет к ее секретному каньону. Он не хотел останавливаться, чтобы немного передохнуть, не говоря уже о том, чтобы заночевать на плато, потому что знал, что Люциферу потом будет гораздо сложнее снова тронуться в путь.
К тому времени, как девушка достигла последней горной гряды, отделяющей ее от восточной оконечности плато, наступил вечер. Она принялась карабкаться вверх по диагонали, ориентируясь на две высокие сосны, росшие на вершине. Жанна знала, что, добравшись туда, сможет обозреть окрестности на многие квадратные мили вокруг, включая восточный край плато и низменность, лежащие под ним. Она надеялась увидеть только привычный пейзаж — деревья, траву, небо, скопления черных камней, пасущихся мустангов и, возможно, антилоп. Также она надеялась не заметить следов пребывания здесь людей.
Чуть не доходя до вершины, Жанна легла на живот и проползла оставшееся расстояние. Этот маневр позволил ей осматривать местность, не выдавая своего присутствия. Первым на глаза ей попался ястреб, кружащий высоко в небе, словно патрулируя территорию. Затем она заметила Зебру, пасущуюся с несколькими другими кобылами из табуна Люцифера.
Девушка, поднеся руки ко рту, издала пронзительный ястребиный крик. Зебра тут же подняла голову, навострила уши и принялась с силой втягивать ноздрями воздух. В ответ раздался крик настоящей птицы, но кобыла никак на него не отреагировала. Настойчивый зов Жанны повторился снова. Зебра развернулась и устремилась к горной гряде, издавая приветственное ржание.
— Привет, девочка, — сказала Жанна, поднимаясь с земли. Она была очень рада встрече со старой знакомой. — Ты — ответ на мои мольбы. Теперь я смогу покрыть в три раза большее расстояние и вовсе не беспокоиться о маскировке следов.
Зебра захрапела и принялась ласково тыкаться мордой в девушку, едва не сбив ее с ног.
— Надеюсь, ты не против небольшой прогулки верхом, потому что именно этим мы с тобой сейчас и займемся. Стой спокойно, девочка. С моей опухшей рукой забраться к тебе на спину — непростая задача.
Действительно, она забралась на спину лошади совсем не так изящно, как раньше, но тем не менее цели своей достигла, а это было единственным, что имело значение.
— Давай, девочка, надо поработать на благо твоего хозяина и господина.
Кобыла с готовностью отреагировала, когда Жанна сжала пятками ее бока и припустилась легким галопом, стремительно сокращая расстояние до Тая и Люцифера. Девушка направляла Зебру по длинной дуге, стремясь проверить как можно большую площадь поверхности плато. Они быстро скакали по открытой местности, то ныряя под сень деревьев, то снова оказываясь под лучами солнца; свет и тень сменяли друг друга в причудливом калейдоскопе, а из-под копыт мустанга летели комья земли.
Когда до встречи с Тайреллом оставалось всего несколько минут, Жанна заметила мятежников.
Глава 29
Зебра резко отпрыгнула в сторону и припустилась галопом. Девушка не пыталась притормозить лошадь или направить ее к тому месту, где они могли встретиться с Тайреллом. Она просто крепче вцепилась в черную гриву кобылы и пригнулась к ее шее, поощряя двигаться еще быстрее. Где-то за ее спиной раздавались крики преследовавших ее индейцев и ружейные выстрелы.
Жанне и раньше приходилось ездить галопом, но ничего сравнимого с этой бешеной скачкой она никогда в жизни не испытывала. Скорость кобылы могла бы напугать девушку, если бы не осознание того, что они спасались сейчас от еще большей опасности. Ей не оставалось ничего другого, кроме как еще ниже пригнуться к лоснящейся шее мустанга и не совершать резких движений, чтобы не мешать.
Вытянув шею, Зебра неслась вперед так, словно за ней гнались черти из преисподней. От ветра, бьющего девушке прямо в лицо, у нее слезились глаза. Завязки, удерживающие шляпу на подбородке, развязались, и она улетела прочь. Скоро ее косы расплелись, и длинные волосы развевались по ветру, подобно языкам пламени. Это охладило преследовательский запал индейцев. Они не находили ничего достойного или доблестного в погоне за беспризорной девчонкой, к тому же ее поимка не сулила никаких трофеев.
Мятежники, видимо, задумались об истинной природе этой девушки — бруйя, ведьма, Тень Огня. Именно так она и выглядела сейчас, словно слившись воедино с мустангом, на котором ехала без седла и уздечки, и ее волосы, смешивающиеся с гривой Зебры, летели за ними, подобно знамени.
Конечно, только девушка-дух, скачущая верхом на лошади-духе, могла быть такой стремительной.
Жанна даже не пыталась направлять Зебру, которая знала изгибы, повороты и ловушки плато так же хорошо, как и она сама. Единственное, о чем она беспокоилась, было то, что они отдаляются от восточной тропы и Тая с раненым Люцифером. Жанна не стала пытаться пустить в ход револьвер, который все сильнее прижимался к ее боку. Даже вытащить его было непросто, не говоря уже о том, чтобы сделать точный выстрел.
С каждой последующей минутой становилось все более очевидно, что кобыла сумеет убежать от преследователей. Хорошо отдохнувшая и хорошо питающаяся, обремененная лишь незначительным весом Жанны на спине, Зебра была не только быстрее лошадей мятежников, но обладала еще и решимостью. Проскакав несколько миль, индейцы поняли, что зря загоняют своих лошадей. Два воина прекратили преследование, за ними третий, четвертый, и теперь уже только один наиболее упрямый все еще следовал за красным пламенем волос Жанны. Наконец и он сдался и перестал погонять свою усталую кобылу.