— Нет, он появился спустя почти час. Сара убеждена, что мне все померещилось, и посоветовала мне никому об этом не рассказывать. Она уверена в том, что, если бы там действительно кто-то был, этот человек сразу же бросился бы за помощью.

— Правильно она сказала, Дженни. Я тоже считаю, что тебе это померещилось.

— Нет же! В то время я еще кое-что соображала. Я видела человека в пальто с капюшоном и узнала его!

Кевин с опаской посмотрел на меня:

— Ты в этом абсолютно уверена, Дженни?

— Да, говорю же тебе, — нетерпеливо проговорила я. — Более того, я уверена, что этот человек смотрел на меня и слышал, как я звала на помощь.

В глазах его сверкнул ужас. Когда он заговорил, голос у него резко сел:

— И кто же это был, по-твоему, Дженни? Скажи.

Наши взгляды встретились. Он был не просто наемным рабочим на ферме. Он был другом Сары, и я чувствовала, что могу довериться ему.

— Только не говори Саре, что я рассказала тебе. Я уверена, что это была Рейчел Фицпатрик.

Эти мои слова, казалось, застали его полностью врасплох.

— Не могу поверить…

Я невесело рассмеялась.

— Значит, ты тоже думаешь, что мне это приснилось?

Некоторое время он молчал. На его щеке подергивался нерв. Я также заметила, что у него дрожат руки. Наконец он взглянул на меня и сказал:

— Там было темно. Как же ты можешь быть уверенной в том, что узнала ее?

— Что касается лица, то его я действительно не различила в сумерках, но ошибки быть не может. Ведь всего за сорок минут до моего падения в море я виделась с ней. К тому же на ней было то же пальто с капюшоном. Она возвращалась из города в свой дом на мысе Хедленд-Пойнт.

— Но почему же она не бросилась за помощью?

— Она любит Джефа.

Наступила зловещая пауза. Затем Кевин подошел к окну и выглянул наружу. Он держал руки в карманах брюк, но я видела, что они по-прежнему дрожат.

— Ты ведь веришь мне, правда, Кевин?

Сама я была в этом совершенно уверена. Иначе как объяснить его состояние?

Прошла целая минута, прежде чем он обернулся ко мне:

— Милая Дженни, я очень тепло к тебе отношусь. Даже больше чем просто тепло. Кажется, тебе это известно. И знаешь что… Я боюсь…

— Почему, Кевин? Все же позади.

Он подошел ближе, и я увидела, что по его лицу разлилась мертвенная бледность. Казалось, он постарел сразу лет на десять.

— Я тебе вот что скажу, Дженни… Мне все это определенно не нравится, и я считаю, что тебе лучше всего было бы побыстрее уехать отсюда.

— Уехать отсюда?! — изумленно воскликнула я.

— Ты мировая девчонка, Дженни, и, Бог свидетель, мне очень не хочется, чтобы ты уезжала, только… будет лучше, если ты все-таки уедешь.

— У тебя должны быть достаточные основания для того, чтобы всерьез предлагать мне это.

Он присел на мою постель и закрыл лицо руками.

Когда он снова взглянул мне в лицо, в его глазах застыла мольба.

— Прошу тебя, Дженни, послушайся меня.

Я рассмеялась:

— Почему я должна следовать твоему совету, если ты даже не объяснил причину?

— Будь благоразумной, девочка. Если там действительно была Рейчел Фицпатрик, то я думаю, что у нее не все в порядке с головой. И если она поступила с тобой по-варварски один раз, где гарантия, что она не предпримет еще попытки избавиться от тебя? Только в следующий раз это будет уже называться по-другому, а именно тщательно подготовленным убийством.

— Значит, ты поверил в то, что я видела Рейчел Фицпатрик?

— Да, поверил, — твердо сказал он.

— Знаешь, у меня такое ощущение, что тебе что-то известно о ней, Кевин. Что-то, о чем ты не хочешь говорить мне.

— Я уже говорил тебе, что едва знаком с ней, но я верю в твой рассказ о вчерашнем происшествии, и это заставляет меня думать, что твоя жизнь действительно подвергается большой опасности. Уезжай отсюда, Дженни, пожалуйста, уезжай.

— Я не могу уехать. Здесь Джеф. Если бы я уехала, я только подыграла бы ей.

— В таком случае я даю тебе другой совет: будь осторожна и для начала возвращайся на жительство в отель его родителей.

— Допустим, ты прав в своих опасениях, но разве в отеле мне гарантирована большая безопасность?

— Ты будешь проводить гораздо больше времени с Лангтоном. И если она попытается еще раз подступиться к тебе со злым умыслом, ей будет намного труднее это сделать.

У меня пересохло во рту. Уверенность в том, что Кевин что-то скрывает от меня, крепла с каждой минутой. Он знал что-то о Рейчел Фицпатрик. Что-то страшное. Иначе он не выглядел бы таким испуганным. А в том, что ему было сейчас страшно, я не сомневалась. Это было написано у него на лице.

— Кевин, о чем ты умалчиваешь? Почему ты так напуган?

— Если я скажу тебе, то ты только рассмеешься мне в лицо.

— Нет, не рассмеюсь.

— Ну, хорошо. Это просто нехорошее предчувствие. У меня и раньше были нехорошие предчувствия, которые всегда оправдывались…

Я не знала, сказал он мне всю правду или нет, но его страх передался и мне.

— Я… Я не могу уехать, Кевин. Но если ты настаиваешь, я действительно перееду в «Юную русалку». Сара, конечно, смертельно обидится, но я попытаюсь изобрести какой-нибудь убедительный предлог.

— Не знаю, как ты поступишь, только в любом случае не говори ей о моих опасениях. Это встревожит ее. Только этих тревог ей еще не хватало.

— Честное слово, я ей ничего не скажу.

Поднявшись с постели, он кивнул мне на прощание и направился к двери. Свойственная ему веселая походка исчезла без следа. Жаль, она мне так нравилась… У самой двери он обернулся. Беззаботность пропала, смешинки не искрились в глазах. Он выглядел усталым. Бедняга.

— Милая Дженни, тебе вообще не стоило сюда приезжать.

Я долго лежала после его ухода неподвижно и размышляла над его словами. Какой в них подтекст? Что конкретно ему было известно о Рейчел? На самом ли деле он едва знаком с нею, как утверждает? Во всяком случае я была уверена, что он знает ее гораздо лучше, чем Сара, например. Ведь он поверил в то, что на берегу стояла Рейчел. Поверил и… испугался.

Не только сам испугался, но и меня напугал. Впрочем, я понимала, что уеду с фермы не только из-за этого страха. Я буду рада любому предлогу, ибо отношения с Сарой так и не наладились и я ненавидела этот дом.

На следующее утро я решила подняться с постели. Джеф заехал за мной в двенадцать, и мы поехали в Галвей на ленч. Как только мы вошли в ресторан, я сразу увидела Рейчел, которая сидела в одиночестве за угловым столиком. Она подняла на нас глаза и замерла в ожидании.

— Прости, Дженни, — прошептал Джеф. — Совсем забыл, что она иногда приезжает сюда по воскресеньям играть в гольф. Придется, видимо, присоединиться к ней.

— Нет, Джеф. Я не хочу, — быстро проговорила я.

Сама мысль о том, что сейчас придется говорить с нею, показалась мне невыносимой.

Он крепко сжал мне руку:

— Послушай, дорогая… Меня не меньше, чем тебя, рассердило то, как она с тобой обошлась, но мы пока все живем в одном городе. Зачем же демонстративно пытаться игнорировать ее?

Мне хотелось тут же развернуться и уйти, но я понимала, что, сделав это, поставлю Джефа в крайне щекотливое положение. Он не поймет. Он уже не понял, думая, что моя ярость объясняется лишь той газетной статьей.

Решительно взяв за руку, Джеф отвел меня к столу. Рейчел улыбнулась ему, а на меня лишь бросила быстрый взгляд. Пока Джеф отодвигал для меня стул, я не спускала с Рейчел холодного взгляда.

Несколько минут между Рейчел и Джефом продолжался общий разговор. Они болтали, а я в это время украдкой изучала ее. Выражение лица у нее было привычно безмятежное, и держалась она в моем обществе с такой непринужденностью, что трудно было поверить в то, что у нее совесть нечиста. Впрочем, я нашла этому логичное объяснение: она была уверена в том, что я не узнала ее тогда на берегу.

Только по прошествии нескольких минут, когда к столу во второй раз подошел официант и расставил перед нами тарелки с огромными кусками бифштекса, она впервые обратилась ко мне. При этом она спокойно встретилась со мной взглядом и не отвела глаз.