Разгром штабов корпуса и его дивизий повлек за собой потерю управления полками и другими воинскими частями. Они были разгромлены в горах и их остатки пленены. Большое количество вражеского оружия стало русскими трофеями.
30-я и 31-я турецкие пехотные дивизии, понесшие большие потери, начали поспешно отступать от Сарыкамыша через горный перевал к Бардусу, надеясь там закрепиться. В селение прибыл и Энвер-паша, сумевший счастливо покинуть 9-й армейский корпус до его полного разгрома. Военный министр султана уверял всех в Барду се, что его 3-я турецкая армия сражается успешно.
В ходе русского контрнаступления не удалось устоять и 10-му армейскому корпусу турок. Его дивизии, попытавшись контратаковать, стали повсеместно отступать. Их выручило то обстоятельство, что русские войска не сумели по горным заснеженным дорогам вовремя выйти в окрестности селения Бардус. 10-й турецкий корпус отступал с большими потерями.
Однако следует отдать должное командованию этого корпуса, которое попыталось хоть как-то выправить положение. 32-я пехотная дивизия турок предприняла контрудар из района Бардуса во фланг и тыл русского Сарыкамышского отряда, который вел бои с 11-м корпусом Энвер-паши на укрепленном пограничном рубеже.
Удар был отражен отрядом генерала Баратова, левая колонна которого в ожесточенном ночном бою в районе Бардуса захватила в плен остатки 32-й турецкой дивизии — две тысячи солдат и офицеров, которые уже не хотели сражаться, отчаявшись найти спасение в окрестных горах.
Успех отряда генерала Баратова разрешил назревавший кризис на правом крыле русского Сарыкамышского отряда, устоявшего перед всеми атаками действовавшего против него 11-го корпуса неприятельской армии. Это привело к тому, что повсеместно натиск его частей ослаб.
Главные силы Сарыкамышского отряда, оборонявшиеся на рубеже населенных пунктов Ени-Кей, Баш-кей, получили от генерала Н. Н. Юденича задачу перейти в наступление. Войска медленно продвигались в глубоком снегу, встречая упорное сопротивление турок. Дело доходило до штыковых схваток.
Чтобы сломить сопротивление врага, русское командование решило обойти левое крыло сил 11-го корпуса, закрепившееся на горной позиции к западу от селения Кетек. Приказ на этот нелегкий маневр получил 18-й Туркестанский стрелковый полк с четырьмя горными орудиями. Ему предстояло преодолеть 15 километров горной местности. С трудом прокладывая дорогу в снегу, нередко перенося тяжелые орудия по частям и боеприпасы на руках, бойцы упорно продвигались вперед.
Когда вышедшие в неприятельский тыл стрелки-туркестанцы развернулись в боевые порядки, на позициях 11-го турецкого корпуса началась паника. Полки стали поспешно отступать под явной угрозой окружения.
В ночь на 29 декабря турки начали отход на Ольты. На высотах к северо-западу от Сегдасора они вновь заняли арьергардную позицию по обе стороны от шоссе. На рассвете следующего дня русские, не обнаружив перед собой неприятеля, начали его преследование. Однако пройдя 8 километров, они были встречены сильным артиллерийским огнем.
Положение изменила 2-я Оренбургская казачья батарея, которая смело развернулась на открытой местности и открыла ответный огонь, оказавшийся метким. Одновременно русские стрелки рассредоточились правее и левее шоссе. Турки, упреждая обход своих флангов, отступили на 3—4 километра.
Очередную ночь русский отряд провел под открытым небом. Для разведки и наблюдения за неприятелем в Сегдасоре Авдосте вперед ушли четыре сотни сибирских казаков и конно-пулеметной командой.
Позиции отступивших турок были хорошо изучены еще засветло, и на рассвете русские стрелки начали атаку. Удача сопутствовала 263-му Гунибскому полку, роты которого, попав под перекрестный огонь, все же смогли сбить турок и заставили их обратиться в бегство. Многие султанские аскеры просто рассеялись в окрестных горах.
Новый 1915 год русская Кавказская армия встретила в наступлении. К 5 января она вышла, перейдя государственную границу, на рубеж селений Ит, Арди, Даяр. С этой линии перед ней открывались благоприятные возможности для развития наступления в глубь Турции.
Продолжавшаяся почти месяц на фронте более 100 километров и в глубину на 100—150 километров Сарыкамышская операция завершилась убедительной победой русского оружия. Урон, нанесенный 3-й турецкой армии, исчислялся в 90 тысяч человек убитыми и замерзшими. Турки оставили в руках победителей около 70 горных и полевых орудий.
Победа далась Кавказской армии дорогой ценой, хотя и гораздо меньшими потерями — она лишилась около 26 тысяч убитыми, ранеными и обмороженными.
Сарыкамышская победа имела сильный резонанс в начавшейся полгода назад первой мировой войне. За проявленное на поле боя мужество более тысячи солдат и офицеров Кавказской армии были представлены к наградам Российской империи. Самой почетной наградой для низших чинов традиционно был Георгиевский крест 4 степеней.
Николай Николаевич Юденич, только став командующим отдельной Кавказской армии, сумел продемонстрировать истинное полководческое искусство.
Оно было оценено императором Николаем II по самой высшей мерке. Кавказский полководец производится в чин полного генерала русской армии — генерала от инфантерии. Одновременно он награждается самой прославленной командирской наградой России — орденом Святого великомученика и победоносца Георгия 4-й степени. Отныне генерал Н. Н. Юденич именовался Георгиевским кавалером.
6 января 1915 года посол Французской Республики в России записал в дневнике: «Русские нанесли поражение туркам вблизи Сарыкамыша, по дороге из Карса в Эрзурум. Этот успех тем более похвален, что наступление наших союзников началось в гористой стране, такой же возвышенной, как Альпы, изрезанной пропастями и перевалами. Там ужасный холод, постоянные снежные бури. К тому же — никаких дорог и весь край опустошен. Кавказская армия русских совершает там каждый день изумительные подвиги».
Генерал от инфантерии Николай Николаевич Юденич вошел в историю первой мировой войны как полководец, продолжатель славных традиций вождей российского воинства, на протяжении двух столетий воевавших на Кавказе. Может, поэтому стиль управления войсками и личный быт командующего Кавказской армии был чем-то сродни таким личностям в военной истории, как прославленные генералы А. П. Ермолов и Н. Н Муравьев-Карсский.
Один из современников генерала от инфантерии Н. Н. Юденича так описывал его фронтовой быт: «В небольшом, довольно грязном и неприветливом городишке стоит двухэтажный дом с двумя часовыми у подъезда с развевающимся над фронтоном флагом. Из-под крыши его выбегает целый пучок телефонных проводов, на дворе постоянно пыхтят автомобили. До поздней ночи, когда небольшой городок уже засыпает, светятся окна дома. Это ставка командующего Кавказской армией. Здесь помещение штаба, квартира генерала Юденича, ряда офицеров управления, точнее кабинеты, в углу которых стоит кровать...
С вечера курьерами, по телефону и телеграфу поступают донесения. Некоторые из них немедленно докладываются командующему. Общий же доклад генерал-квартирмейстер обычно делает в 10 часов утра. Затем подается завтрак. Он проходит в общей столовой — отношения в ставке чисто товарищеские. После завтрака все приступают к работе...
Ее много. Она своеобразна. Дело в том, что отдельные армейские отряды по существу являются самостоятельными объединениями, небольшими армиями. Для каждого из них приходится оборудовать тыл, налаживать связь, думать об их усилении за счет армейских резервов. Если к этому еще прибавить, что турки сохраняют численное превосходство, что действовать нашим войскам приходится зачастую среди воинственного мусульманского населения, то вся сложность работы генерала Юденича станет еще понятнее.
В 18 часов командующий и штаб сходятся за обедом. Он тянется недолго. После обеда генерал Юденич нередко выезжает в войска. Чаще же после часовой прогулки он возвращается в ставку, где до поздней ночи принимает доклады о снабжении войск, об организации тыла, о решении кадровых вопросов... Так изо дня в день тянется трудовая жизнь в затерянной среди гор Закавказья ставке командующего».