Минут через двадцать Сергей почувствовал, что голоден. Не угадал Джабар, завтракать придется не на том берегу! Сергей извлек из сумы сверток с едой: сыр, сухари, консервы. Втроем они славно закусили.

Сергею сразу же захотелось пить, но речная вода оказалась густой взвесью глинистых частиц, которые упорно не хотели оседать на дно. Анвар посмотрел на кружку и спросил:

— Соль есть?

— Есть. А зачем?

— Давай...

Анвар бросил в кружку пару щепоток. Муть собралась в причудливые волокна и довольно быстро осела.

Солоноватая холодная вода оказалась очень приятной. Сергей опорожнил кружку, выплеснул осадок и передал ее соседу.

— Наши старики говорят, в воде Санталлак-об золото есть. Очень вкусная вода! — Анвар зачерпнул полную кружку и пил маленькими глотками, как хорошее вино.

Оживление, охватившее Сергея после завтрака, вскоре улетучилось. Неизвестно, сколько еще они пробудут здесь: может, час, а может, и четыре. Самая высокая вода в горных реках бывает обычно к концу дня. А тут еще донимает нестерпимая жара.

Сергей осмотрел суму, аккуратно сложил продукты и убрал сверток на место. Что еще сделать? Записать впечатления последних дней?

И вдруг Сергей едва не вскочил.

— Вот дурак! — закричал он радостно.

— Кто дурак? — удивился Анвар.

— Я дурак, Анвар, колоссальный дурак! Такая возможность, а я сижу и время теряю!

Сергей снова расстегнул суму и, порывшись в ней, извлек сверток — футляр с кинокамерой, еще накануне обернутый в непромокаемую полиэтиленовую пленку.

На всякий случай он накинул на плечо ремень футляра, вынул камеру и завел пружину. Осторожно встал на решетку сала и прицелился визиром. За плескавшейся на переднем плане водой эффектно подымались скалистые обрывы правого берега.

Сергей нажал кнопку, и аппарат равномерно застрекотал. Собственно, звука не было. Сергей ощущал лишь привычную вибрацию камеры.

— Кино? — Давлят с уважением посмотрел на Сергея. — Мы тоже в кино будем?

Но люди на маленьком сале сидели слишком близко, чтобы можно было ввести их в кадр.

— Вот положение, и отойти-то некуда, — Сергей оглянулся, по привычке ища, куда бы ступить.

В полуметре от края сала из воды поднимался довольно ровный камень метра в два длиной и почти в метр шириной. Он был влажным от брызг, но даже при самых сильных всплесках вода не покрывала его. С этого камня получатся превосходные, удивительные кадры.

Сергей шагнул, оттолкнувшись левой ногой от качнувшейся решетки, и, став потверже на скользком камне, повернулся, чтобы поймать в визир сал. Ощущение чего-то странного, непонятного пронизало все его существо. Что-то было не так! Но что? И вдруг дошло: сала у камня не было.

Плотик несло к левому берегу. Еще минута, и он скрылся за выступом.

«Нагрузка сала уменьшилась, гупсары всплыли, и решетка поднялась над выступом, — запоздало соображал Сергей, — остальное доделало течение и, быть может, толчок ноги».

Прошло несколько минут, прежде чем Сергей смог взять себя в руки и размышлять сравнительно спокойно. К вечеру скала окажется под водой. Даже если вода дойдет только до колен, вряд ли он сумеет удержаться на скользкой поверхности камня. Пуститься вплавь? Равносильно самоубийству.

Анвар и Давлят? Целы ли они сами? Но все равно выходить в это время в реку им нельзя. Джабар говорил: убьет.

Если б удалось удержаться на камне... Простоять доследующего утра... Сергей вспомнил альпиниста, который, упав в трещину ледника, продержался на маленьком ледяном уступе 23 часа, пока не пришла подмога.

Внезапно в гул реки вплелся какой-то едва уловимый звук, будто далекий крик. Через минуту крик повторился. Сомненья нет: человеческий голос. Сергей принялся рассматривать левый берег выше того места, где он находился, и с трудом разглядел человеческую фигуру: кто-то стоял на скале. Сергей сорвал с головы шляпу и принялся размахивать ею. Человек махнул рукой и исчез. Прошло минут десять, но на берегу никто не появлялся.

Вдруг из-за скалы выскочил сал — сразу почти на середину реки.

Сал бросало еще сильнее, чем утром. Было страшно смотреть, как он исчезал между бурунами или, кренясь, вспрыгивал на очередной вал.

Сергей схватил камеру, поймал в визир плотик и нажал кнопку. Сал быстро приближался и занимал большую часть визирного окна. Сергей прекратил съемку и поспешно спрятал аппарат. Плотик несся прямо на камень.

«Разобьются...» — успел подумать Сергей.

Он увидел серьезные лица Анвара и Давлята, физически ощутил их напряжение. Всем телом подался он вперед, навстречу отважным людям, рисковавшим жизнью, чтобы спасти его.

Сал пронесся в трех метрах от камня.

Повернувшись, Сергей смотрел, как с невероятным трудом Анвар и Давлят подгребали к левому берегу и через мгновение скрылись за поворотом.

Стоять становилось все трудней. Вода заметно поднялась и часто перекатывалась через камень.

Снова вдали показался сал. Снова, кренясь и выпрямляясь, подскакивая и проваливаясь, мчался он к скале.

Совсем близко мелькнуло весло, открытый в крике рот Давлята. Сергей пригнулся. Еще полметра — и он прыгнет. Еще чуть-чуть! Но струя отбросила сал, и тот снова пронесся мимо. Все ясно. К камню невозможно подойти; разрезая воду, он образует отталкивающую сал струю.

Сергей с тоской глядел на уносящийся плотик. Анвар, повернувшись всем телом, кричал что-то, показывал рукой на правый берег.

...Вода уже свободно перекатывалась через камень. Ноги замерзали. Сергей хотел потоптаться на месте, чтобы предупредить судорогу, но едва приподнял ногу, как почувствовал: нельзя, вода сорвет его.

Сколько он еще продержится? Еще полчаса, ну, сорок минут. Может быть, не тратить зря силы и броситься в воду, все же попытаться спастись вплавь?

Сергей нагнулся и расшнуровал тяжелые ботинки.

Его ноги ощущали камень, и все в Сергее сопротивлялось необходимости покинуть твердую опору. Но надо было решаться. Сергей оглядел еще раз берега, реку. Получше укрепил кинокамеру, тщательно обернутую непромокаемой пленкой.

— Ну, теперь все!

Сергей крепко зажмурился. А когда через мгновение открыл глаза, сверху, от правого берега, несся сал.

— Не может быть! Сумасшедшие!

Вода бурлила вокруг ног Сергея. Он с трудом удерживался на камне, но теперь-то он устоит. Устоит!

Сал стремительно приближался. Двести метров, сто, пятьдесят. Уже видно, как черные туши гупсаров мечутся вокруг решетки. На сале теперь трое. Кто третий, Сергей не разобрал.

Плотик шел чуть левее камня. Один из людей на сале приподнялся. Конец веревки ударил Сергея по лицу.

— Держи! — раздался отчаянный крик.

В последний момент ему удалось схватить ускользающую веревку. Одной рукой, затем и второй.

...Поток сразу закружил Сергея, потянул веревку из судорожно сжатых рук. Она скользила, уползая сантиметр за сантиметром. Вот-вот кончится. Нет, на конце узел! Теперь только не разжимать рук!

Мутная волна свирепо била по лицу. Рвала одежду. Бросала вверх и вниз. Когда удавалось сделать судорожный вдох, вместе с воздухом в рот врывалась вода.

Сергей не чувствовал, как его подтянули к салу, как, бросив на миг весла, двое втащили его тяжелое тело на решетку. Сал уже приближался к берегу, когда он открыл глаза. Кто-то хорошо знакомый склонился над ним. Седая борода. Бронзовое лицо. Джабар улыбнулся и продолжал растирать Сергею грудь и плечи.

Рисунки П. Павлинова

По следам первых рудокопов

В северо-восточном Казахстане, в степи близ Улутавских гор, можно и сейчас увидеть кое-где зеленоватые холмы горных пород, которые даже неопытный глаз отличит от естественных, покрытых бурой плесенью каменистых сопок. В конце прошлого века остатки этих заброшенных медных копей помогли найти крупнейшие в нашей стране медные месторождения Джезказгана. Неудивительно, что следы древних рудокопов вызывают живейший интерес не только у историков и археологов, но и у геологов.