– Когда я просил у Томаса твоей руки, Пруденс, у меня и в мыслях не было тебя покупать. Если у тебя сложилось подобное мнение, то это моя вина, и я прошу у тебя прощения. Я был груб и слишком торопился. Я должен был отнестись к вопросу брака более серьезно, и не спешить, не посоветовавшись с тобой. Естественно, моя опрометчивость возмутила тебя, и я не могу осуждать тебя за твой гнев. Я влюбился в тебя с первого взгляда. Я считал это обычным увлечением, но когда вернулся в Марлден-Холл и приехал к тебе в гости в тот день, то понял, что кроме тебя мне никто не нужен.

Пруденс бросило в жар. Ее глаза наполнились слезами.

– Эй… Пруденс Фейрворти! – воскликнул Лукас. – Что я вижу? Слезы? И это та самая молодая девушка, которая так храбро возражала мне и высказывала свое мнение, обзывала меня развратником и посылала к дьяволу при каждом удобном случае?

– Да, – прошептала Пруденс. Ее слезы высохли, и гнев прошел, сменившись ощущением тяжести в груди.

– Неужели мое предложение так сильно тебя расстроило, малышка?

Пруденс была так удивлена нежностью его голоса, что уставилась на Лукаса, тщетно пытаясь отыскать на его лице признаки насмешки. Не осмелившись ответить, она отвела взгляд. Ей хотелось казаться холодной и равнодушной, но уж никак не расстроенной, к тому же мысль о том, чтобы стать женой Лукаса, совершенно ее не расстраивала. Да и сам Лукас прекрасно это понимал. Они оба знали, как откликается ее тело на его ласки.

Заметив ее дрожь и сообразив, что ей холодно в мокрой одежде, Лукас решительно заявил.

– Довольно. Мы поговорим позже, когда ты примешь ванну. – Широкими шагами он направился к двери. – Надо вытащить тебя из этого мокрого платья, пока ты не простыла.

– Не беспокойся об этом, – прошептала Пруденс. – Я не собираюсь раздеваться. Я вернусь домой, как только кончится дождь.

– Не похоже, чтобы погода улучшилась, а ты не можешь оставаться в промокшей одежде. Томас знает, что ты поехала сюда?

– Нет, – ответила девушка с угрюмым видом. – Я… никому не сказала. Он бы и не отпустил меня.

– Глупышка, – проворчал Лукас.

К ее ужасу, он открыл дверь и вышел, оставив ее стоять посреди комнаты. Вскоре он вернулся с полотенцем. Пруденс взяла его с благодарностью и принялась вытирать волосы.

– Миссис Уайтем, моя экономка, уже готовит для тебя ванну. Я отправил Соломона в карете, чтобы он сообщил Томасу, где ты находишься, и попросил у твоей сестры сухую смену одежды. Возможно, тебе придется остаться здесь до утра.

Слова Лукаса, несмотря на его мягкий тон, резали ее, как ножом. Ее приводила в ужас мысль о том, чтобы остаться с ним наедине на целую ночь.

– Пожалуйста, не утруждай себя, – торопливо сказала Пруденс. – Как только дождь кончится, я уеду. Я настаиваю на этом. – Словно в насмешку, струи дождя ударили в оконное стекло, и оглушительный грохот прокатился по всему дому. За ним последовала ослепительная вспышка молнии. Девушка вздрогнула.

Лукас тяжело вздохнул.

– Пруденс, подумай сама. Я всего лишь пытаюсь тебе помочь. Тебе придется остаться здесь, пока буря не стихнет. Идем, я покажу тебе, где ванна. Чем скорее ты избавишься от мокрой одежды, тем лучше. Не глупи, – добавил он, когда девушка отступила на шаг.

– Пусть это глупо, но я отказываюсь.

– Тебе же хуже.

– Хуже? Почему?

– Потому что я сейчас сам тебя раздену… прямо здесь.

Пруденс покачала головой и попятилась, испуганно глядя на Лукаса. На ее щеках выступили яркие пятна румянца.

– Лукас! Ты этого не сделаешь.

– А ты проверь. Странно, что ты до сих пор так плохо меня изучила. Я слов на ветер не бросаю, так что, может, позволишь мне отвести тебя к ванне?

Пруденс замялась, зная, что он вполне способен исполнить свою угрозу. Конечно, неплохо было бы развернуться и уйти, наплевав на бурю, но уж очень не хотелось покидать теплое помещение. Поняв, что от Лукаса так просто не отделаешься, она тяжело вздохнула.

– Хорошо. Но ты обещаешь отпустить меня сразу же, как только закончится дождь?

Лукас рассмеялся.

– Даю слово. – Он не сомневался, что гроза продлится всю ночь.

– И ты все это время будешь вести себя, как джентльмен? – спросила Пруденс, повернувшись и нажав на дверную ручку.

Протянув руку, Лукас захлопнул дверь, уже начавшую открываться.

– Я готов согласится на любые разумные условия, но это, моя радость, совершенно другое дело, – прошептал он.

Пруденс, испуганная, повернулась к нему, но тут же поняла свою ошибку. Лукас стоял к ней слишком близко. Удерживая дверь одной рукой, второй он обнял девушку за талию и привлек к себе. Губы Лукаса прикоснулись на мгновение к ее щеке. Его приводила в восторг ее нежная кожа и очаровательный ротик, такой заманчивый.

– Пруденс, пойми, – прошептал он. – Ты совсем одна в моем доме, и если я захочу взять тебя, ты ничего не сможешь сделать. Но где-то в глубине души я все еще остаюсь джентльменом и человеком слова.

– Что ты имеешь в виду? – прошептала Пруденс, не в силах унять бешеный стук сердца, и застенчиво опустила густые ресницы.

– Я обещал Томасу не переступать границ приличия в отношениях с тобой. Но это не помешает мне тебя переубедить.

Пруденс бросило в дрожь, когда ладонь Лукаса скользнула по ее щеке. Его глаза блестели, а ласки становились все более настойчивыми. Теперь пальцы Лукаса поглаживали ее шею. Изумленный вздох застрял у нее в горле. Ей хотелось избежать этих обжигающих прикосновений, и в то же время хотелось, чтобы они продолжались.

– Вряд ли брат позволит мне остаться у тебя на целую ночь, – задыхаясь, прошептала девушка. – Наверное, Арабелла вернется сюда вместе с Соломоном, чтобы быть моей компаньонкой.

– Не вернется, – прошептал в ответ Лукас, прикоснувшись кончиком языка к ее уху.

Пруденс словно огнем опалило.

– Откуда ты знаешь? – выдохнула она.

– После твоей последней выходки, – пробормотал Лукас, вновь проведя языком по ее щеке, – Томас придет в ярость и будет думать лишь о том, как бы избавиться от тебя навсегда. Арабелла лишь помешает его планам, если захочет вернуться с Соломоном.

Пруденс почти не слушала. Лицо Лукаса было так близко, что она могла различить мельчайшую его черточку, а его взгляд пробуждал в ней невероятно волнующие воспоминания. Девушка отвернулась, пытаясь скрыть свои чувства. Этот коварный мошенник не успокоится, пока она не растеряет остатки самообладания и не упадет, дрожа, к его ногам.

Охваченная страхом, причин которого не понимала, Пруденс отодвинулась как можно дальше и решительно покачала головой, требуя, чтобы Лукас отпустил ее, и в то же время отчаянно желая его поцелуя.

– Пожалуйста, – прошептала она, чуть дыша, – позволь мне уйти. Ты забыл, что мы здесь одни, а слуги любят сплетничать.

– Меня это не так уж сильно волнует, любовь моя. Ты ведь хочешь меня, Пруденс, признайся.

– Я сама не знаю, чего хочу, – прошептала девушка, жмурясь от удовольствия, когда его губы вновь прикоснулись к ее коже.

Лукас желал ее все сильнее, а ее сопротивление разжигало в нем страсть. Он знал, что должен стыдиться своего порыва, что Пруденс обратилась к нему за защитой, но был совершенно одурманен ее красотой и собственной страстью. Понимая, что вот-вот потеряет голову, он неохотно разжал объятия и глубоко вздохнул.

– Пруденс, мы должны остановиться. Идем. Твоя ванна остынет.

Девушка медленно возвращалась к реальности. Она кивнула, позволила ему открыть дверь и, взяв его за руку, поднялась вместе с ним на второй этаж.

– Вот твоя ванна, – сказал Лукас, остановившись в дверях. – Если я могу что-то еще сделать для тебя, чтобы твое пребывание в Марлден-Холле было более приятным, спрашивай, не стесняйся.

Выйдя в коридор, Лукас покачал головой, зная, что ему следовало сразу же запихнуть Пруденс в карету и отправить в Уиллоу-Хауз. Он убеждал себя, что не мог выставить ее из дома в подобном состоянии, прекрасно понимая, что на самом деле руководствовался лишь собственным эгоизмом.