Пруденс и не собиралась далеко заезжать, но, промчавшись через деревню, она не удержалась от искушения заехать в Марлден-Холл и лично побеседовать с мужчиной, который имел наглость договариваться о браке без ее ведома. И все же, когда вдали показались высокие трубы Марлден-Холла, ее решимость развеялась. Спешившись, девушка уселась на бревно, сняла шляпку и, обхватив руками колени, принялась размышлять о том, каково ей было бы стать хозяйкой этого дома.

Девушка сидела, не двигаясь, около получаса, пытаясь отвлечься от волнений и призвать на помощь здравый смысл. Томас, конечно, в чем-то прав. Титул Лукаса, его великолепный дом и сады, не говоря уже о состоянии, позволят ей купаться в роскоши до конца своих дней. Она ни в чем не будет нуждаться, а Томас получит свои пятьдесят акров пастбища.

В ветвях зашумел ветер, и первые капли дождя упали на землю, но Пруденс так глубоко ушла в свои мысли, что ничего не замечала. Она восстанавливала в памяти образ мужчины, пожелавшего взять ее в жены, и вспоминала свои встречи с ним. По ее щекам текли слезы.

Девушка печально вздохнула. Естественно, она неравнодушна к Лукасу и не умеет притворяться. Пруденс даже не ожидала, что станет так скучать по нему в разлуке. Но почему ей так претит мысль о замужестве? Способна ли она проглотить свою гордость, пойти к нему и заявить, что уступает безо всяких условий… просто сказать, что согласна выйти за него? Конечно, ему будет приятно. Как жаль, что это так непросто сделать.

Небо угрожающе потемнело, и налетел ветер, разметавший волосы девушки и подхвативший ее шляпку, взлетевшую чуть ли не к верхушкам деревьев. Мерный перестук дождевых капель сменился сплошным потоком воды, обрушившимся из тяжелых туч. В первые же мгновения Пруденс промокла до нитки. Вскочив на ноги, она в отчаянии огляделась по сторонам. До дома было слишком далеко, а деревья не давали никакого укрытия.

Вскарабкавшись на спину лошади, Пруденс поняла, что ей придется обратиться за помощью к своему будущему жениху. Какие-то сомнения еще оставались, но девушка упрямо вскинула голову и, сжав в руках поводья, направила Лисичку к Марлден-Холлу.

Лакей впустил ее, и Пруденс вошла, сознавая, что представляет собой жалкое зрелище. Застыв посреди прихожей, она окинула взглядом ряд дверей, пытаясь понять, за которой из них скрывается владелец дома.

– Вы сообщите лорду Фоксу о моем прибытии?

Лакей уставился на ее промокшее платье, не в силах поверить, что это та самая красивая дама, с которой хозяин приезжал в Марлден-Холл неделю назад.

– Он в кабинете, госпожа Фейрворти, – ответил лакей, пытаясь сохранить невозмутимый вид, и указал на дверь напротив. – Я объявлю.

– Спасибо, не надо, – заявила Пруденс и, не замечая его изумленного лица, направилась к двери. Постучав и собравшись с духом, она вошла и прикрыла за собой дверь.

Лукас сидел за столом и что-то писал. Его белая рубашка была расстегнута у ворота, открывая мощную шею и часть груди, поросшую темными волосами. Пруденс решила, что с этими широкими плечами, темной вьющейся шевелюрой, загорелым лицом и ленивой улыбкой он похож на самого красивого пирата на свете.

Если бы он только не действовал за ее спиной и не строил планов жениться…. Разве можно простить его тщеславную уверенность в том, что она будет так польщена его предложением, что уступит без спора? Это лишь доказывает, как мало он ее знает, и что волнуют его вовсе не ее чувства, а лишь собственные желания.

Когда Лукас поднял глаза и увидел стоящую перед его столом Пруденс, промокшую насквозь, он буквально застыл от изумления.

– Пруденс! Что, во имя всего святого, ты делаешь здесь… и в такую погоду? – воскликнул он, вскочив и обойдя вокруг стола.

Он насмешливо выгнул бровь, окинув девушку пристальным взглядом. Несмотря на испачканную и мокрую одежду, ее хорошенький носик был нахально вздернут, а глаза гневно сверкали. Но теперь с нее исчез всякий налет легкомыслия. Она казалась встревоженной и серьезной.

– Ну и ну, – произнес Лукас, нахмурившись. – Ты застала меня врасплох.

– Не сомневаюсь, что ты очень рад моему появлению, но я всего лишь каталась верхом и попала под дождь. К несчастью, я заехала слишком далеко и оказалась ближе к Марлден-Холлу, чем к Уиллоу-Хаузу. Я вынуждена просить твоего гостеприимства, – объяснила Пруденс.

– Ясно. Я думал, тебя привела сюда иная причина.

– Я признаю, что действительно хотела повидаться с тобой, но затем передумала. Гроза заставила меня переменить решение.

– Какая же причина чуть было не привела тебя к моим дверям… до того, как ты струсила и передумала встречаться со мной?

Пруденс высокомерно вскинула голову и окинула его ледяным взглядом.

– Я не струсила. Между прочим, меня привели сюда две причины, – сообщила она, ежась от холода. Ее мокрые юбки казались страшно тяжелыми и липли к дрожащим ногам, но она делала вид, будто не замечает этого. – Во-первых, я хотела вернуть твою лошадь. Во-вторых, собиралась сказать, что я не в восторге от твоих способов сватовства. Ты действовал подло и недостойно, а твои происки не делают тебе чести.

Лукас восхищенно смотрел, как она с достоинством идет по комнате, оставляя на ковре мокрые следы. Ему следовало понять, что эта дерзкая Пруденс Фейрворти с ее упрямым нравом и непредсказуемым настроением будет возмущена его тайными переговорами с Томасом. Естественно, это удар по ее гордости, и гордость заставляет ее мстить.

– Томас тебе сказал, – заключил Лукас.

– Между прочим, это была Арабелла. В отличие от брата, она считает, что я должна была знать о твоих намерениях.

– Итак… тебе известно, что это я купил Лисичку в подарок на день рождения?

– Да… и ты должен был признаться. Как ты мог дать мне понять, будто это подарок от сестры и брата? Это было подло, коварно и неискренне.

– Согласен. Но ты приняла бы такой подарок, если бы знала, что он от меня?

– За какую цену? – Пруденс взглянула на Лукаса с обидой и вновь вспыхнувшим гневом. Внезапный блеск в его глазах подсказал ей ответ. – Я не хочу быть чем-то тебе обязанной, Лукас.

– Я тоже не хочу этого. Разве я не сумею убедить тебя оставить Лисичку?

Ноги сами несли девушку к нему. Лукас Фокс мог убедить ее в чем угодно.

– Меня мало волнуют твои действия и твой способ сватовства. Ты оскорбил меня Лукас…. Пятьдесят акров земли и лошадь? – воскликнула Пруденс, заносчиво вскинув голову и обдав его брызгами. – Я ценю себя гораздо выше. Томас мог заключить и более выгодную сделку… стадо коров в придачу к земле, к примеру? Целый табун чистокровных лошадей? Ты ведь можешь себе это позволить, – с горькой иронией заявила она.

Лукас заметил, что ее прекрасные темные глаза, глядящие на него с таким презрением, полны обиды.

– Ты права, – мягко согласился он. – Любой знающий тебя человек подтвердит, что ты достойна большего.

– Когда ты говорил о женщине, на которой хочешь жениться, почему не сказал, что это я? – спросила Пруденс, пристально глядя на Лукаса.

– Потому что было слишком рано.

– Да, рано. Надо быть очень самонадеянным, чтобы полагать, будто я соглашусь выйти замуж за совершенно незнакомого человека. У меня тоже есть голова на плечах, Лукас.

Он смотрел ей прямо в глаза, не позволяя отвести взгляд.

– Знаю. И это нравится мне больше всего.

Звучащее в его словах восхищение раздражало девушку.

– И я прекрасно могу сама о себе позаботиться.

Лукас склонился к ней, глядя на нее с насмешкой.

– Если бы могла, то не оказалась бы сейчас здесь.

Пруденс вспыхнула. При всем желании ей нечего было возразить. Ее надменность сменилась выражением глубокой печали.

– Ты думаешь, что изучил меня, Лукас, но это не так. Тебе еще многое предстоит узнать. – Ее голос был тихим и напряженным. – Ты не сможешь купить меня за пятьдесят акров земли и лошадь.

Отказываясь поверить в крушение своих романтических планов, Лукас скрестил руки на груди и присел на краешек стола, глядя на ее мокрые волосы, облепившие лицо.