— О чем ты задумалась?

— О контрнаступлении! — Справившись со своими сомнениями, Одри повернулась к Хэллу и хитро улыбнулась: — Пора бы и честь знать, Хэлл Роджерс. Теперь моя очередь задавать вопросы!

— Ну что ж, задавай, — нехотя согласился он, уже предчувствуя, в каком направлении пойдет этот разговор.

— Что теперь будет, Хэлл? Я имею в виду оборудование в офисе Тома, «жучки» в моей квартире… Ты сообщишь в полицию, и Тома арестуют?

Ох, как ему не хотелось обсуждать этот «животрепещущий» вопрос. Этот Том Уилсон у него уже в печенках сидит. Хэлл даже поморщился.

— Вообще-то я еще не думал об этом, — соврал он.

— Не хочешь отвечать — не надо, — неожиданно обиделась Одри. — Только, согласно условиям нашего договора, ты тоже от меня не услышишь больше ни словечка!

Она так очаровательно надулась, что Хэллу захотелось немедленно ее поцеловать. Он сжал челюсти и сурово напомнил себе, что он за рулем и негоже «выпадать» из реальности, подвергая опасности участников дорожного движения.

— Одри, сейчас я готов ответить на любые твои вопросы, кроме этого. Но я не отказываюсь совсем. Просто сейчас я не готов к этому разговору.

— Хорошо. — Одри немного помолчала, а потом елейным голоском переспросила: — На любые вопросы, говоришь?..

Глава 14

Следующие полчаса Хэллу пришлось ох как нелегко. Он просто не ожидал такой массированной атаки и града вопросов.

— Ладно, даю тебе небольшую передышку, — смилостивилась наконец Одри.

— Спасибо, дорогая! — облегченно вздохнул он, и девушка рассмеялась.

— Отдохни немного, но имей в виду, что у меня еще много к тебе вопросов. Сейчас твоя главная задача — следить за дорогой.

Девушка так увлеклась своим «допросом», что совсем не обращала внимания, куда они едут.

Сейчас же, отсмеявшись, она откинулась на спинку кресла и поглядела в окно. Джип стремительно приближался к распахнутым металлическим воротам, символизирующим конечную остановку. Местность показалась ей до боли знакомой.

— Куда ты привез меня? — срывающимся от волнения голосом пробормотала она, хотя и так уже было ясно, куда он ее привез.

Хэлл сочувственно глянул на девушку, на тонкие руки, изо всех сил сжавшие ручку двери, словно Одри готовилась выпрыгнуть на ходу, и снова сосредоточился на дороге. Джип въехал в ворота, сбросил скорость и плавно затормозил у небольшого одноэтажного здания, порог которого Одри не переступала почти два года.

— Приехали, — сообщил Хэлл.

— Я не могу, — прошелестела Одри, с трудом выталкивая из себя слова.

— Конечно, можешь, — твердо сказал ей Хэлл, а потом дверь с ее стороны распахнулась, и Одри, подняв глаза, увидела… Коротышку Спенса.

— Одри! — проорал он. — Ты что, прилипла к этому сиденью?!

Понадобилось почти полчаса для того, чтобы она стала воспринимать мир как обычно, а не словно через мутную пленку. И все это время внутри ширилось и росло какое-то странное чувство. Словно Одри потеряла когда-то что-то очень дорогое, и вот теперь она это нашла, и рассматривает с жадностью, и ей радостно и мучительно больно одновременно. Как она могла так поступить? Как она могла так обойтись с ними? Откуда взялись те глупые комплексы и страхи, которые она лелеяла в себе столько времени?!

Ни один из старых друзей не упрекнул ее за то, что безо всяких объяснений она исчезла из их жизни, что игнорировала их приглашения… Они не задавали ненужных вопросов, не укоряли: они вели себя так, словно не было этих двух бесконечно долгих лет. Ее друзья просто радовались, что Одри сейчас с ними, рассказывали ей накопившиеся новости, шутили, поддразнивали девушку, как в старые добрые времена. Иногда она принималась искать глазами Хэлла, но он, не приближаясь к ней слишком близко, всегда был в поле зрения, давая понять, что он здесь и готов в любую секунду кинуться ей на выручку.

Уже через пять минут после приезда он каким-то непостижимым образом стал «своим в доску парнем», и это не была очередная роль из его богатого арсенала. Он мгновенно перезнакомился со всеми парнями и девушками, а с Коротышкой Спенсом Хэлл даже четверть часа о чем-то увлеченно беседовал.

— Ну что, малышка, хочешь прокатиться. Любая железная птичка к твоим услугам, — пророкотал Спенс, подходя к Одри.

— Боюсь, я пока не готова… Пожалуй, я просто прогуляюсь, посмотрю, как здесь все стало…

— Хорошо, только не задерживайся. Ребята решили устроить небольшую пирушку в честь твоего… В общем, в честь тебя. Мы тебя ждем, Одри!

Девушка медленно, словно превозмогая себя, двинулась к ангарам, где ночевали «железные птички». Один из аккуратных, почти игрушечных самолетиков стоял перед ангаром.

Одри подошла и погладила серебристую машину по крылу, постояла несколько минут в нерешительности, словно прислушиваясь к себе, а потом решительно распахнула дверцу кабины и забралась внутрь. Сначала она лишь дотронулась кончиками пальцев до штурвала, потом крепко сжала пластиковую ручку, и прошлое нахлынуло на нее…

— Можно?

От неожиданности Одри едва не вздрогнула и, резко повернувшись, увидела Хэлла.

— Конечно! — Она настолько погрузилась в воспоминания, что не заметила, как он подошел.

— Решила вспомнить боевую юность? — осведомился он.

— Вроде того. У меня такое чувство, что все нужно начинать сначала.

— Ерунда, — тут же со знанием дела заявил Хэлл. — Это как езда на велосипеде: достаточно один раз научиться, и умение остается на всю жизнь.

— Возможно, ты и прав… — задумчиво проговорила она и бросила на Хэлла вопросительный взгляд. Бесполезно было дознаваться, как и из каких именно источников он «добыл» эту информацию о ее прошлом. Следовало просто поблагодарить его за то, что он для нее сделал.

— Спасибо, что привез меня сюда. Я не рискнула бы сделать это сама: не хватало духа, после гибели папы во мне поселился страх и какая-то неприязнь… к этим машинам, к этому месту, к людям, которые оказались причастны к моему горю… Конечно, я смогла бы все пережить и справиться с этим, но его друг Клиффорд с самого начала по-отцовски опекал меня, а когда… папа погиб, он все взял на себя. Его семья окружила меня заботой, и, оказавшись в теплом, уютном и безопасном мирке, я решила, что именно это мне и нужно. По крайней мере, далее еще несколько дней назад я была абсолютно в этом уверена… — Она тяжело вздохнула. — Да, два года назад я круто изменила свою жизнь, исключив из нее свое прошлое: прежний образ жизни и своих друзей. Мне казалось, что таким образом я избавляюсь от боли. Но это была иллюзия. Теперь я понимаю, что была не права…

Одри вспомнила все, что произошло с ней за два последних года; она сменила квартиру, обставила ее как на картинках в модном журнале; изменила стиль одежды, прическу, стала посещать светские вечеринки вместе с Томом и старательно убеждала себя, что такая пустая жизнь — то самое, что ей нужно. Она старалась избегать все то, что могло нарушить ее размеренное, обезличенное существование. Однако это не принесло ей ни радости, ни стабильности в жизни. Два года она провела будто в ловушке, опутанная невидимыми цепями собственного безволия. Она так старательно подстраивалась под других людей, под чужие интересы, под чьи-то правила игры, что едва не потеряла себя. Только благодаря Хэллу Роджерсу она «проснулась», оценив всю пустоту своего существования. Да, теперь она, кажется, вновь готова вернуться к начальной точке отсчета, чтобы на этот раз выбрать правильную дорогу. Страшно даже подумать, что случилось бы, не прояви Хэлл такого живого участия в ее судьбе…

Хотя его отказ прийти ей на помощь был бы вполне естественным решением — сейчас она это отчетливо понимала. Спасите меня от того, сама не знаю от чего… — почти так она ему тогда заявила. Одри посмотрела на мужчину с бесконечной нежностью.

— Что такое? — Брови Хэлла взметнулись вверх, и Одри показалось, что он смутился.

— Ничего. Просто я подумала о том замечательном дне, когда пришла в твой офис, и как неохотно ты взялся за это… дурацкое дело.