После выступления по телевидению нашей сторонницы…"

— Говори уж прямо, — вздохнул Архитектор, — никто из штаба ей таких полномочий не давал, да и само это выступление, политически безграмотное, пользы никакой не принесло…

— Пользы? — с удивлением вступил в разговор Вася-Кот, устроившийся у дальнего от выхода края стола. — Вот пользу-то как раз и принесло.

— Да, во второй половине дня, после этого как раз выступления, — продолжил Бродяга, — возле магазинов, в основном продовольственных, начали появляться группы горожан, пусть и плохо вооруженных, но не дающих бандитам развернуться. Вообщем-то, грабежи, особенно в центральной части, прекратились, люди теперь сами охраняют не только магазины, но свои дома. "Ликвидаторов" по-прежнему не видно на улицах, по моим данным, они скопились в здании управления и вокруг "Дома Власти".

К сожалению, мы процессы в городе не контролируем никоим образом. Несколько групп, непосредственно подчиненных мне, установили контроль за телефонной станцией и железнодорожным вокзалом…

— Думаешь, вокзалом сможешь воспользоваться, когда бежать придется? — язвительно спросил кто-то из сидящих.

Бродяга поискал глазами подавшего реплику. Так и есть, анархист из пригорода, вечно всем недовольный. Чем бы его зацепить?

— Бежать пока никто и никуда не собирается, — возразил Бродяга, — а вот анархисты полностью блокировали район промзоны, объявив его своим владением, прямо, как феодалы какие-то. Мы туда даже пройти не смогли.

— И нечего вам у нас делать, — возразил Анархист. — Чего вы в промзоне забыли?

— Вообще-то, мы по заданию общего нашего штаба…

— И что? теперь можно везде лазать и указания давать? Ты лучше скажи, куда ваши хваленые боевые группы подевались? Все газеты писали, что у вас не меньше десятка тысяч…

— Вот ведь нашел, кому верить, — захохотал Вася-Кот. — Будь у нас хотя бы тысчонка, город бы уже давно наш был, и не сидели бы мы тут сейчас…

— Вот потому к себе и не пускаем, — с неожиданной логикой завершил Анархист. — Не хотим быть под вами. И вообще ни под кем не хотим.

— Одно ведь дело-то делаем… — укоризненно сказал Бродяга, стараясь сдержаться и не психануть на наглого и почему-то довольного собой Анархиста.

— Какое ж вы дело делаете? — удивился Анархист. — Телецентр какая-то девчонка сопливая захватила, передачи оттуда ведет, "Дом Власти" как стоял, набитый чинушами и "ликвидаторами", так и стоит, на улицах кто-то порядок наводит, но — опять не вы… А вы только вокзал на всякий случай прихватили…

— Перестаньте сбиваться на перебранку, — резко выкрикнул Архитектор, на правах хозяина помещения сидевший во главе стола. — Мы же не затем собрались, что бы друг друга в чем-то попрекать.

— А зачем мы тут собрались? — удивился Анархист. — Посидим, поплюемся слюной друг в друга и разойдемся…

— То есть, нечего было и начинать? — вдруг взъярился Бродяга. — И стрелять в "ликвидаторов", и взрывать их машины, и агитировать за права люмпенов, и открывать глаза на расправы над ними?

— Ну, вы и настреляли, и навзрывали, а теперь-то что? — Анархист даже и не подумал сдаваться, и попытки Архитектора вернуть разговор в относительно конструктивное русло на него действия не возымели.

Вася-Кот прикрыл глаза, слушая кипящие реплики Бродяги и язвительные, но хладнокровные ответы Анархист. Собрание, посвященное вечному вопросу "Что делать?", вместо обсуждения конкретных мер по захвату, хотя бы минимально возможного, контроля над городом свалилось в банальную разборку "Кто за кого?"

Откуда-то с улицы понеслись приглушенные двойными оконными рамами резкие, дробные звуки выстрелов, топот множества ног, крики, потом опять выстрелы. Но присутствующие, казалось, даже не обратили внимания на это, увлеченные собственными словами. А там, на улице, уже звенели выбитые стекла, и кто-то сдавленно, с придыхание, ругался, а кто-то повизгивал, как побитый пес.

А Бродяга, Анархист, Архитектор всё продолжали переругиваться, хотя постепенно эмоции ослабевали, но уступать никто не хотел, и к ним присоединились Лесник и Жора, старавшиеся отмолчаться в самом начале заседания. Остальные участники собрания тоскливо посматривали по сторонам, но на чистых, пустых стенах взгляду было не за что зацепиться, видимо, это было придумано Архитектором специально, что бы не отвлекать своих посетителей от того дела, за которым они пришли в контору.

С шумом распахнулась входная дверь, обрывая на полуслове дискуссию. Вася-Кот успел подумать о том, что за дверью располагались вооруженные охранники, пришедшие сюда с каждым из собравшихся, ну, кроме Бродяги, для которого охранником служил сам Вася-Кот. И тут же мысли его смешались и запутались.

В комнату дружно, чуть мешая друг другу, шагнули ротный в своей неизменной серой шинели, со старинным револьвером в руке, Анька, ставшая за последние часы самой популярной телезвездой города, в коротенькой кожаной куртке, мини-юбке, на высоченных каблучищах и со странной, очень короткой винтовкой наперевес, Паша-Комод, который хоть и старался выглядеть незаметно, но бросался в глаза первым среди этой троицы из-за своих габаритов. Руки у Паши были свободны от оружия, но это могло значить только одно: пистолет он успел запихнуть в потайную кобуру под курткой, потому что без пистолета Пашу мог представить себе только совершенно не знающий его человек.

— Сидите? — ехидно спросила Анька. — Ну-ну…

Кажется, Анархист хотел что-то ответить, даже раскрыл рот, но не успел.

— А чего ж охрану возле дома не поставили? — осведомился ротный, внимательно оглядывая присутствующих. — Не боитесь никого или как?

— А в чем, собственно… — выговорил Жора.

— Анна! Изволь разъяснить, — потребовал Архитектор, вспомнив, что он не только революционер, но еще и начальник этой девушки.

— А чего разъяснять? — пожала плечами Анька. — Мы вот тут, вокруг дома, десятка два "ликвидаторов" положили сейчас. Еще столько же, если не больше, сбежали. Как думаете, они к вам шли чаю попить?

— Каких "ликвидаторов"? — удивился Бродяга. — Они все у "Дома Власти", вашего же штурма с утра ждут…

— Ты так думаешь? — прищурилась Анька. — И как же они узнали, что мы туда пойдем, а не к вам?

— А ведь ты прокололся, Бродяга, — сказал негромко, но очень весомо Паша. — Твой ведь связной к нам в "Меридиан" приходил. Он только и знал, что мы про "Дом Власти" говорили. Ну, и еще те, кому он наш разговор передал.

— Шутишь, Комод? зачем такое говоришь? — возмутился Бродяга. — Ты же этого посланца видел. Он здесь разве что только унитазам не рассказал, как вы его чуть не расстреляли, а потом собрались "Дом Власти" штурмовать и весь город захватывать. Сами при нем растрепали всё, а теперь с больной головы на здоровую валишь?!

— Плохо, — подумав, решил ротный. — Придется, значит, всех присутствующих, вместе к стенке ставить.

Он неожиданно улыбнулся чуть виновато, но добродушно и широко:

— Вы поймите, некогда нам разбираться, кто же, в самом деле, вашим "ликвидаторам" стучит. А так, ежели всех разом, просто и надежно будет.

Шокированные таким доступным и, несмотря на улыбку, серьезным объяснением штабисты замолчали, подавленные нехорошими предчувствиями.

— Вы… откуда? и кто такой, что бы приговоры выносить? — возмутился Бродяга. — А с тобой, Паша, я отдельно поговорю, да и с Анной тоже не помешает разобраться…

— На том свете разберешься, — уже сурово сказал ротный. — Нет времени тут с вами возиться.

— Почему нет времени? Кто вы такие? И что значит — возиться? — раздались с разных концов стола возмущенные голоса считающих себя неприкосновенными.

— А времени нет потому, что провалилось всё, — пояснила, чуть ступив вперед, Анька.

— Ты, Анна, говори, да не заговаривайся. Знай меру-то, — попробовал надавить на нее Вася-Кот. — Телевизор ваш — это еще не повод тут указывать, что провалилось, а что нет…