Не заметивший странных визитеров вечный студент поспешил подняться по грязной, обшарпанной лестнице одного из корпусов общежития на третий этаж, потом быстро прошел, почти пробежал по длинному пустому в ранний утренний час коридору к отдаленной комнате, в которой под подоконником устроил небольшой тайничок «от дураков» для хранения текущего запаса из десятка пачек довольно дорогих, чтобы считаться студенческими, папирос. Но здесь в придуманный предусмотрительным Виллей план ухода во временное «подполье» вмешался нежданный случай — на том самом, заветном подоконнике, повернув голову к дверям на услышанные давным-давно, гулкие в пустом и тихом коридоре шаги, сидела… Милка, одетая с распутной скромностью в черные чулки и веселенький бежево-желтый шелковый шарфик.
Не ожидавшая увидеть того, кого искала, ну, или даже для самой себя делала вид, что искала, всю ночь, девушка, тем не менее, отреагировала быстрее, чем на несколько секунд застывший в легкой растерянности на пороге Вилля.
— Ну, вот, и сама зверушка на ловца прибежала, — старательно, но неумело скрывая радость, перефразировала поговорку Милка, ловко соскакивая с подоконника, на котором она нежилась в лучах утреннего весеннего солнышка и разглядывала происходящее во внутреннем дворе университетских корпусов.
— Э-э-э-э… радость моя ненаглядная, мне, знаешь, сейчас не до тебя, — попытался обойти девушку Вилля, чтобы добраться до злополучного подоконника. — Есть срочное дельце, надо просто бежать, сломя голову, но я очень хочу с тобой поговорить, знаешь, про то, что было ночью в доме у Гейнца…
Быстрым движением Милка прихватила студента за отвороты легкой длиннополой ветровки и с неожиданной для него, совсем неженской силой остановила на месте.
— Никуда тебе не надо бежать, — уже не скрывая агрессивных намерений, угрожающе тряхнула своего невольного собеседника пока еще не умеющая контролировать свою новую силу Макоева. — А если уж побежишь, то только после того, как я получу от тебя — что хочу!
— Темные Силы, Милка! — ошарашено уставился на возбужденно торчащие соски девушки Вилля. — Может, давай все это потом? Честное слово, ну, нет у меня сейчас настроения трахаться…
— Ты идиот! — громко засмеялась девушка, резким движением сдвигая и крепко припечатывая вечного студента к стене. — Все мысли только об этом…
— А о чем у меня могут быть мысли, если ты тут в одних чулках стоишь, да и набросилась на меня, как оголодавшая волчица? — растерянно попробовал оправдаться Вилля, одновременно сделав неудачную и неуклюжую попытку освободиться от цепких пальцев Милки.
— Если девушка голая — значит, она хочет заняться любовью с первым, кто вошел в комнату? — вызывающе засмеялась рыжая валькирия, еще разок, просто для острастки, приложив паренька к стене. — А может быть, ей просто так удобнее ходить? Одежда не стесняет, создается иллюзия свободы и полной душевной раскрепощенности?
— Так ты чего хочешь-то? — сдался, наконец, Вилля, поняв, что подобру-поздорову Милка его не отпустит, а силища в девице откуда-то взялась не мерянная. — Да и убери-ка руки, раз уж ничего такого не хочешь…
— Ты дашь мне ампулы, — сквозь зубы процедила валькирия. — Сейчас и здесь, чтобы чуток измениться, совсем немного, но так, как мне нужно, а не по вашим с Гешей рецептам, но если ты не захочешь мне их дать, то…
Девушка как-то необыкновенно ловко прихватила ладонью горло студента, за доли секунды отпустив лацканы ветровки, и надавила, лишая легкие доступа воздуха, продолжая при этом смотреть в очумевшие от такой встречи и её действий глаза Вилля. Особо соображать и раздумывать было некогда, и студент, насколько позволяла рука Милки, покивал, соглашаясь, потом, отпущенный валькирией, проперхался, продышался, слегка массируя пострадавшее горло, и сказал с легкой хитринкой в голосе:
— Ты упрямая… ладно, вот только… ну, придется тебе со мной пойти… в бункер… я же препарат не в кармане ношу… Не забоишься?
— Сам-то понял, что спросил? — ухмыльнулась Милка, отступая на шаг от сдавшегося, казалось, без боя Вилля. — Чего мне в твоей котельной бояться? Это пусть первокурсники ваши по ночам в темной комнате от страха трясутся…
Она не просто была готова лезть хоть в бункер, хоть в свежевырытую могилу, она категорически не хотела отпускать от себя обладающего волшебной «живой водой» студента, так удачно нашедшегося в самое подходящее время. А понявший, что проще будет избавиться — как, можно решить потом — от девушки, конечно же, в заброшенной котельной, а заодно и узнать интересующие его подробности ночного происшествия в доме Гейнца, ощутивший необычайные перемены в хорошо знакомой Милке, вечный студент попросил:
— Мне бы только папиросы взять… тут тайничок «от дураков» под подоконником… да и ты бы, что ли, оделась, а? По улице пойдем, зачем всеобщее внимание привлекать?..
— Бери свои папиросы, заодно и меня угостишь, — разрешила, как снизошла, совсем недавно абсолютно простецкая, свойская девчонка Макоева. — Только не вздумай глупые шутки шутить, видишь, у меня настроение после этой ночи — паршивое, как с похмелья…
— А ты мне расскажешь, что в самом деле случилось? — поинтересовался Вилля, нашаривая рукой под толстой, изнутри выдолбленной доской подоконника свои запасы и одновременно наблюдая краем глаза, как быстро одевается в пеструю цыганскую юбку и узенький короткий свитерок Милка.
Поискав взглядом куда-то все-таки запропастившуюся обувь, рыжая валькирия обнаружила свои спортивные туфли под уголком матраса, на котором спала, обулась, одернула свитерок, пытаясь хоть как-то прикрыть бесстыдно обнаженный животик и только потом ответила:
— Расскажу, хотя — для тебя, думаю, ничего хорошего в этой истории не будет. Давай папироску и — пошли, что ли?
10
«…солнце еще не успело позолотить верхушки сосен, а в Стране Дураков уже во всю кипела работа», — с удовольствием зевая во весь рот, с трудом выговорила с заднего сидения автомобиля проспавшая сном младенца почти всю ночь Ника.
— У кого кипела, а у кого и не прекращалась, — проворчал, не оборачиваясь от руля, Мишель, вторую половину минувшей ночи трудившийся личным шофером своей подопечной.
А с вечера вел автомобиль от столицы по пустынной в это время года трассе, наконец-то, вышедший на финишную прямую своей миссии Купер — инопланетник из группы «Поиск», обладающий железобетонной, по местным меркам, выдержкой, спокойствием и двойной толстокожестью — духовной и физической, внешне отличающийся от большинства людей, пожалуй, только скудостью волосяного покрова — лишь жиденькие брови и редкие ресницы украшали его голову.
— Не плачься, милый, — посоветовала блондинка, пытаясь в условиях низенького салона полуспортивной машины сделать утреннюю разминку. — Я же предлагала вас подменить, каждому досталась бы треть времени за рулем…
— Если бы ты села за руль, то я устал бы еще больше, чем сейчас, — огрызнулся Мишель.
В ответ, не желая спорить ни о чем с утра пораньше, Ника уперлась каблуком в крышу автомобиля и поинтересовалась:
— Если я правильно понимаю, то городок вот-вот появится на горизонте, ну, а куда дальше?
— Тебя мы спрячем до поры, до времени в гостинице, — пояснил свои планы занимавшийся оргподготовкой выезда поверенный. — У меня есть там знакомый, который не будет всем объявлять о прибытии имперской звезды…
— Мишель, а в Антарктиде, среди пингвинов, у тебя тоже имеются знакомые? — поинтересовалась блондинка. — Кстати, надолго ты меня собираешься законопатить в номера без права свободного выхода?
— Если понадобится, то найдем друзей и у пингвинов, — отозвался иногда именуемый Серой Тенью водитель. — А ты в гостинице побудешь до обеда, ну, или — максимум — до вечера, зато отдохнешь с дороги и выспишься по-человечески…
— …а потом ты скажешь Антону, что позаботился о моей безопасности? — ехидно поинтересовалась девушка, продолжая изгибаться и тянуть теперь куда-то в стороны ноги на заднем сидении.