Она тоже рассмеялась и притворилась, будто бьет его. Он же притворился, будто блокирует удар.

Они обедали на террасе домика в отдаленном каменистом уголке отмели. Лангусты, которых забила острогой Нелл, моллюски во фритюре, которых зажарил Клэй, и белое вино. На востоке сверкали огни Северной Элеутеры, и размытое их свечение напоминало зарево далекой галактики. Вилка Клэя звякнула о стеклянную столешницу. По небу пронеслась падающая звезда — довольно частое явление на Отмели Попугайчиков, но эта была особенно яркой. Нелл уловила ее отблеск в глазах мужа.

— Жизнь хороша, — сказал он.

Их босые стопы соприкоснулись под столом.

Отмель принадлежала другу Клэя, вернее, их общему другу — Дюку Бастину. Они каждый год проводили тут один-два уик-энда. И хотя Клэй настойчиво предлагал деньги, чаще всего Дюк поступал по-своему и уик-энды эти не стоили им ни цента. Клэй же изучал гостиничные расценки на островах и норовил заплатить Дюку по самому высокому тарифу. В этом был если не весь Клэй, то уж точно вся его деловая сторона: правила есть правила. В остальных аспектах жизни он мог проявлять непредсказуемость — чего стоил только эпизод с «нападением акулы». Это же касалось и постели.

Взять хотя бы этот вечер. Они были женаты уже почти восемнадцать лет, поэтому неудивительно, что он знал тело Нелл в совершенстве. Но как он мог знать то, чего не знала она сама? Уже после соития, когда океанский бриз легко втекал сквозь открытые окна, Нелл спросила:

— Откуда ты знаешь?

Но Клэй уже спал.

Она тоже заснула. На Отмели Попугайчиков ей спалось слаще всего, она словно отправлялась в безмятежное путешествие к забытым местам, сулившим ей молодость и радость. И Нелл преодолела уже половину пути, когда в сон вторгся Джонни. Он просто вышел из-за кораллового рифа, почему-то совершенно сухой. На нем были лишь полосатые брюки (Нелл помнила, от какого они костюма), торс его был обнажен. Над сердцем с трудом можно было различить крошечную красную дырочку. Она так давно его не видела — наяву ли, во сне. Ей захотелось слизнуть эту красную дырочку, чтобы кожа на том месте снова затянулась, но тут видение сменилось новым…

Нелл проснулась на рассвете. Бриз уже утих, оставив в спальне свежесть, даже прохладу, но Нелл страдала от жары, лицо было влажным, а по ложбинке на шее стекала капля пота. Она взглянула на Клэя — он лежал на боку, спиной к ней, и не шевелился. Слабый, молочного оттенка свет практически не проникал в сумрак комнаты, но его хватило, чтобы озарить медленно пульсирующую венку на шее Клэя.

Нелл встала и посмотрела на себя в зеркало. Глаза ее потемнели от пережитого волнения. Она пошла в кухню и, немного порывшись в сумочке, извлекла оттуда мобильный. Ни одного пропущенного вызова, а главное, ни одного звонка с кодом 615. Это на некоторое время ее успокоило. Она представила себе Нору, безмятежно спящую в общежитии, но тут же принялась воображать, что отсутствие новостей — это дурная весть. На часах было 6:35. Еще слишком рано, чтобы звонок не вызвал подозрений, будто она проверяет дочь. Нора таких проверок не любила. Указательный палец Нелл дрожал у кнопок телефона, но она все же заставила себя отложить трубку.

В пышной кроне дерева, что росло у задней двери, чирикала птичка. Нелл прогулялась к пляжу по усыпанной битыми ракушками тропе. Море, как это часто бывает на рассвете, лежало неподвижно, напоминая скорее желе, чем жидкость. Выскользнув из ночной сорочки, Нелл нырнула, хотя ей казалось, что упругая, загустевшая вода не примет ее целиком. Разумеется, ее опасения не подтвердились, и Нелл сразу же нашла верный ритм: тело ровно скользило вперед, все маневры подчинялись бедрам, плечи были расслаблены, мягкие гребки в начале и ускорение в конце, самое же важное — ощущение воды, как гласила мантра ее тренера из колледжа. Это «ощущение воды» было у Нелл врожденным; оно-то и привело ее на уроки плавания. А ощущать здешнюю воду было приятнее всего. Нелл проплыла вокруг Отмели Попугайчиков.

К тому времени как она выбралась обратно на берег, поднялся легкий ветерок, словно ее движения потревожили спящий воздух. Солнце, взошедшее не более десяти дюймов над горизонтом, уже пригревало. Нелл прошлась к пирсу на южной оконечности пляжа, включила шланг и, подняв его над головой, смыла в себя соль, освежилась перед встречей прекрасного утра. Дело в том, что раньше, когда она еще участвовала в соревнованиях, Нелл, несмотря на любовь к воде и похвалы тренеров, никогда не умела развивать нужную скорость. Да, порой она приходила первой, но чемпионкой так и не стала. А вот Джонни… Нелл вспомнила, как барахталась на плаву, пока он мчал мимо по соседней дорожке. Он качал ее на воде. В голове всплыли крупицы ночного кошмара; волнение, уже якобы смытое прочь, вернулось. Выключив шланг, Нелл побрела к тому месту, где бросила ночную сорочку, и тут вдруг услышала в небе отдаленный гул.

С запада летел самолет — точнее, гидроплан, поплавок которого ярко сиял на солнце. Крылья качнулись, и гидроплан начал опускаться по длинной кривой дуге. Нелл поспешила одеться. Крылатая машина с громким всплеском плюхнула о воду и причалила к пирсу, выпуская серебристую волну. На хвосте красовалась надпись: «ДК Индастриз». Когда Нелл приблизилась к пирсу, дверь кабины распахнулась.

— Здравствуй, дорогуша, — поприветствовал ее Дюк Бастин. Он бросил ей веревку. Нелл поймала и завязала узел на крепительной планке. — Извини, что пришлось вот так нагрянуть.

— Дюк, это место принадлежит тебе, — напомнила она.

— Не важно: дурные манеры есть дурные манеры, — сказал Дюк, спускаясь на пирс. Хлипкое сооружение задрожало под массой его громадного тела. — Клэй уже проснулся?

— Кажется, еще спит.

— А ты, значит, решила немного поплавать?

Нелл кивнула и в тот же миг поправила лямку своей сорочки, соскользнувшую с плеча: ткань была непрозрачная, но уж очень тонкая. Дюк же смотрел на ее лицо, а не на тело. Манеры у него вообще-то были отменные.

— Вы с ним собрались на рыбалку, да? — спросила Нелл. С другой стороны пирса стояло, пришвартованное, буксирное судно Дюка. — Клэй ничего мне не говорил.

— Тебе нечего бояться, — заверил ее Дюк. — Ты не могла бы его позвать?

Нелл вернулась в дом. Обратный путь ее был усеян темно-красными цветами, сорванными с пышной кроны делоникса теплым бризом.

Едва войдя внутрь, Нелл услышала телефонный звонок. На кухонном столе лежали два мобильных — ее и Клэя. Звонили Клэю. Она взяла трубку.

— Здравствуйте, мэм. Вас беспокоит сержант Бауман. Пригласите, пожалуйста, шефа.

— Одну минутку, — ответила Нелл.

Она зашла в спальню. Клэй открыл глаза и, увидев жену, улыбнулся. Она знала, что под одеялом он прячет эрегированный член и в полной боевой готовности ждет, когда она залезет обратно в постель. Было бы славно. Нелл прикрыла мембрану:

— На линии сержант Бауман. И Дюк только что прилетел. Он на пирсе.

— Дюк здесь?

Клэй привстал. Он был из тех темноволосых мужчин с оливковой кожей, которые всегда выглядят лет на десять моложе. Единственным признаком старения, который Нелл смогла заметить, была небольшая вертикальная морщинка на лбу, между глаз. Морщинка эта стала глубже, когда Клэй начал разговаривать по телефону.

— Привет, Уэйн. Что там стряслось?

Клэй несколько секунд слушал ответ.

— Какого черта?… — Он умолк и снова стал слушать собеседника.

— Нора? — спросила Нелл, придвигаясь ближе. — Что-то с Норой?

Клэй помотал головой и жестом велел ей успокоиться. Он встал с кровати и свободной рукой принялся натягивать шорты. Эрекция пошла на убыль. Клэй выскочил из спальни. Нелл последовала за ним.

Клэй набирал скорость. Когда было нужно, он умел ходить очень быстро. Она с трудом поспевала за ним, мечущимся взад-вперед по битым ракушкам тропинки. Мышцы на его плечах, доходившие до основания шеи, натянулись как канаты. Он продолжал разговор. До ее слуха донеслись указания: «Оставайся на месте. Я выезжаю».