— Ему просто везет, а возможно все дело действительно лишь в запретной магии, — одернул сам себя Юнь, но это вызвало лишь новую злорадную улыбку на лице у Гэня.

— Пустая отговорка, генерал. В конце концов, вам придется признать, что вы столкнулись с кем–то, кто превосходит вас. Может ли он сравниться с Йотокой Юэ или с вашим легендарным предком, я не знаю, но для генерала Юнь Манчи — это точно, как минимум, равный соперник.

— Допустим.

Царский генерал вздрогнул от сделанного им допущения, но его сила воли легко позволяла ему быстро вернуться к реальности. Ведь если принять слова Гэня как неизбежную истину, то все становилось намного проще. Да, у главнокомандующего Ляоляна были серьезные трудности, но они не были неразрешимыми. И если сделать нужные поправки, перестать считать Ханя везучим щенком и пересмотреть план компании, то ничего действительно катастрофического пока не предвиделось.

Тайпэн Императора тоже заметил, как Юнь во второй раз переменился за этот вечер, замерев на месте и словно прислушиваясь к далекому шепоту. А затем плечи генерала привычно раздвинулись в стороны, а у фигуры вновь появилась гордая осанка. Слегка повернув голову, Манчи искоса посмотрел на Цурума и слегка улыбнулся.

— Знаете, Гэнь, у моей семьи осталось немало наследия, которое мы не выносим на суд других. В том числе, это касается и того, чему учил своих сыновей и внуков генерал Фу. У него есть одно забавное высказывание, относительно того, когда тебя «обыгрывают по правилам». Хотите узнать, какое?

— Разумеется, — с неподдельной заинтересованностью ответил тайпэн.

— Если заставил противника следовать своему плану, но он все равно побеждает, значит это его план. Чужой же план необходимо разрушить, быстро и действенно, а значит…

Два быстрых шага в сторону стола Юнь сделал, пока Цурума еще пытался осмыслить услышанное. Нефритовая доска, разделенная десятками линий, взметнулась в руке генерала. Крошечные фигурки, каждая из которых была искуснейшей работой настоящего мастера, полетели на дорогой ковер, устилавший пол. Острый каменный угол ударил Гэня в висок, кровь брызнула совсем несильно, но вассал Нефритового трона тут же беззвучно повалился на бок. Никто из телохранителей Манчи так и не пошевелился.

— Пришла пора сыграть без правил, а это моя любимая игра.

Глава 16

Древний Циндао приветствовал армию Таури распахнутыми воротами и ликующей многоцветной толпой, забившей все дворы и переулки, выходившие на главную улицу, спиралью взмывавшей вверх к замковому комплексу Юэ–сэн. Въезд тайпэна Ваня был встречен чжу громогласным ликованием, в воздухе рвались красные и синие фейерверки, а под ноги боевого коня императорского вассала летели целые охапки цветов. Появление Ханя было отмечено куда скромнее, и хотя общее настроение собравшихся не изменилось, шума стало заметно меньше, а спину Ли и его сопровождавшим сверлил не один напряженный взгляд. Впрочем, дело пока ограничилось только лишь этим.

— Миленько, — хмыкнула Фуёко, с привычной своей непосредственностью оглядываясь по сторонам и совершенно не смущаясь реакции окружающих.

— Только у меня одной плохое предчувствие? — спросила Таката, рассматривая толпу из–под низко надвинутого капюшона плаща. — Или я подхватила чью–то чужую паранойю?

— Похоже, что мою, — хмуро ответил Удей. — Не хочу никого пугать, но нам здесь явно не рады, и, ставлю Золотой Дворец против ослиного уха, объяснять, почему это так, никому не потребуется.

— А что, давно было пора сменить обстановку, а то это всеобщее уважение и преклонение как–то стало надоедать. Ты не находишь? — обратилась к тайпэну лиса–перевертыш.

Хань предпочел отмолчаться.

— Ну, хоть кому–то происходящее доставляет удовольствие, — хмыкнул тидань.

— Мазохистка, — проворчала къёкецуки.

— Совсем чуть–чуть, — сверкнула в ответ хищной улыбкой Фуёко.

— Плохая кумицо.

Вместе с командующими и штабами в столицу провинции вошли только две тысячи солдат пехоты, для которых хватило бы место в городских казармах. Все остальные войска расположились на месте бывшего лагеря юнь. Вторая армия генерала Манчи не стала дожидаться появления имперских сил у себя в тылу и, без лишней спешки свернув осаду, не торопясь отступила в северные районы Хэйдань, объединившись с войсками главнокомандующего. Никакого значительного урона Циндао и остальной провинции, кроме начисто разоренной Долины Котлов, южные захватчики причинить не успели. Оставшись практически без артиллерийского парка еще в самом начале осады, юнь так и не сумели организовать ни одного серьезного штурма, а взять измором главный оплот Чжу у них не было ни единого шанса.

Тайпэн Ши Гхань из рода Юэ, глава прославленной семьи и прямой потомок легендарного монаха–царя, встречал гостей в просторном дворе внутренней крепости в окружении родовых воинов и советников, многие из которых носили ту же фамилию, что и вассал Императора. Под его вишневым суо с одиноким символом клана, вышитым с левой стороны груди, блестели звенья сплошной «пластинчатой» кольчуги из лучшей имперской стали, превосходившей по мнению многих мастеров даже легендарное небесное железо. Густая борода, короткая и иссиня–черная, как и волосы на голове у тайпэна, украшала его лицо вместо привычных длинных усов и придавала полководцу особенно грозный вид. Тяжелый меч, очертания эфеса которого были Ханю болезненно знакомы, покоился в ножнах на поясе Ши. Поскольку холодный прием горожан и воспоминания об их первой встрече с Кара Сунем на берегах Арударьи уже в некоторой степени подготовил Ли к этому моменту, безразличие на грани ненависти, сквозившее в голосе и взгляде, тайпэна Гханя ничуть не удивили бывшего дзи.

— Циндао счастлив приветствовать в своих стенах истинных слуг Нефритового престола, — Васато удостоился от Ши положенной этикетом вежливой улыбки, Ханю достался лишь протокольный полупоклон. — От лица жителей и членов своей семьи, я благодарю вас за своевременное появление в Чжу в этот тяжелый для Империи час. Закатная армия моего брата Кара Суня уже достигла границы с Нееро, его первый ертаул прибыл всего за час до вашего появления. Уже вскоре мы сможем обсудить дальнейшие планы и получить необходимые разъяснения из столицы. Пока же позвольте считать вас и всех ваших воинов нашими гостями. Дзито Гао Юэ, мой племянник, позаботится обо всех вопросах с вашим размещением и пребыванием.

Молодой человек, черты лица которого, в отличие от полноватой фигуры, были заметно схожи с внешностью Гханя и тем, каким Ли запомнил Сяо Ханя, чуть выступил вперед. Его темно–синий наряд императорского чиновника украшали множество самоцветов и золоченая вышивка. Черные волосы, собранные на затылке в пучок, были скреплены металлической заколкой с крупным рубином.

— Мои люди с радостью и удовольствием предпримут все возможное, чтобы ваше пребывание в Циндао стало незабываемым отдыхом для тех, кто уже сокрушил столь многих врагов Единого Правителя, и без сомнений заслужил право на короткую передышку. Все блага и удовольствия моего города открыты для вас, высокочтимые, и если у вас возникнет надобность, хоть в чем–то, то я и любой из моих помощников окажем вам всю необходимую помощь со всем тщанием, на которое способны.

Лицо Гао благодушно улыбалось, а подчеркнуто бесстрастный голос не дрогнул ни в едином месте его приветственной речи, но в тот случайный момент, когда взгляды дзито и Ли на мгновение встретились, холодная и острая как сталь ненависть, полыхнувшая в глазах у Юэ, быстро расставила все по местам.

В сопровождении молчаливого слуги, выделенного Гао, Ли и остальные направились в отведенные им покои. Тайпэн Вань со своим дзи, инженер Чен Лоу и несколько других армейских чиновников остались, чтобы оговорить с Ши какие–то вопросы. Гостевые дома располагались в южной части обширного, но уютного парка, скрывавшегося в стенах Юэ–сэн. Взгляды, которые бросали на Ханя и его спутников случайные встречные по–прежнему не вызывали сомнения по поводу тех эмоций, что испытывали люди в отношении «императорского колдуна и его цепных демонов».