Но этот замечательный, полный понимания и здравомыслия разговор может никогда не состояться! Потом, уже немного успокоившись, Эйлин подумала о том, что напрасно так быстро убежала из студии. Надо было сдержать свои слезы и остаться! Тогда бы у нее был шанс поговорить с Дери.

Но она убежала! И больше ей не представится такая удобная возможность встретиться с Дери и поговорить с ним. Когда Эйлин пришла в студию на следующее утро, его уже не было. Дерен уехал на материк — его телеграммой вызвал в Лондон Флери.

Удивленная и озадаченная неожиданным поворотом событий, Эйлин рассеянно слушала объяснения Теда Рейли. Он и Дери снимали последнюю сцену в павильоне, когда принесли телеграмму. Тед неохотно заговорил с Эйлин, так как все еще сердился на то, что она уничтожила один из лучших эпизодов фильма, к съемкам которого он относился с таким же трепетом, как и Дерен. Таким образом, сообщил Рейли, вернувшаяся в Лондон Рила доложила Флери, что мы сняли совершенно провальный фильм. И естественно, Флери тут же вызвал к себе Дерена, велев прихватить с собой весь готовый материал. На рыбацкой лодке Дери добрался до материка, а там из аэропорта Шеннон улетел в Лондон.

— Но он еще вернется? — пролепетала Эйлин.

— Нет, — бросил Тед и с равнодушным видом отошел в сторону. — Ему нет необходимости возвращаться. Оставшуюся работу мы вполне можем сделать и без него. И скорее всего, мы все уедем сегодня вечером, — проворчал он. — Да, Дери просил от его имени поблагодарить мистера Марлоу за гостеприимство. К сожалению, он сам не смог зайти, так как был вынужден в спешном порядке покинуть остров.

«А для меня он не передал ни единого слова, — с тоской подумала Эйлин. — Даже никакого официального «до свидания». Она брела по каменистой тропинке, ничего не видя перед собой. Когда ее остановила старая миссис Фелан, чтобы поделиться последними новостями, уже облетевшими весь остров, Эйлин безучастно выслушала ее. Миссис Фелан сообщила, что «джентльмен из кино» уехал вместе с мистером О'Финнерти в Лондон, чтобы показать фильм в парламенте. Теперь даже премьер-министр будет знать о том, как тяжело живется им на Инишбауне.

— И еще до зимы мы все отсюда уедем, мисс Эйлин, — возбужденно сказала миссис Фелан. — Вчера, когда мистер Рори сидел в баре у Келлеханов, он дал такое обещание. Мне об этом сказал Джонни Рурк. Нас переселят в дома около Данмора.

Уже подойдя к Карриг-Лодж, Эйлин увидела Макдару, спускавшегося с холма. Она остановилась.

— Мак! — крикнула Эйлин жалобным голосом. — Скоро не будет Инишбауна. Как только Рори даст команду! Ты слышал, о чем говорят люди? Рори делает последние приготовления, чтобы отправить всех на материк! И все будут довольны! — В ее глазах блеснули слезы. — Все так рады, — прошептала она.

Эйлин воспринимала это как предательство. Сначала Дери, потом это. Казалось, весь мир закачался под ее ногами.

После отъезда киногруппы наступило затишье. В воздухе уже чувствовалось приближение осени. В этих местах осень наступала рано. Казалось, природа замерла в ожидании зимних штормов. В море за рыбой никто уже не выходил. Торф приберегали для материка, картошка была собрана в мешки. Все только и говорили, что о Рори и скором отъезде.

— Есть какие-нибудь новости? — без конца спрашивали миссис О'Рафферти.

— А для меня есть что-нибудь? — тихим эхом повторяла вопрос Эйлин. Она приходила на почту каждое утро, когда лодка привозила письма и их начинали сортировать. Но Эйлин ждала новостей вовсе не от Рори.

Письмо от Дери пришло через две недели, показавшиеся Эйлин целой вечностью. Все эти дни она пыталась как-то справиться со своей потерей, с чувством разочарования. Больше всего ее угнетал тот нелепый финал, которым закончилась их дружба. Ее мысли снова и снова возвращались к испорченным негативам. Как такое могло случиться? Ответа она не знала. Но чем больше Эйлин думала об этом, тем сильнее становилось ее убеждение, что так могла поступить только Рила. Но что толкнуло ее на такой ужасный поступок?

И теперь Эйлин бежала домой, прижимая к груди письмо, которое она «заставила» его написать. Она каждый день мысленно умоляла Дери вспомнить о ней и написать ей. А мысли, как известно, имеют свойство материализоваться. Эйлин ощущала, что между ними по-прежнему существует какая-то незримая связь и он, без сомнения, тоже чувствует ее.

Эйлин села на большой плоский камень у дороги, прямо перед ней простиралось спокойное голубое море, под ногами от порывов легкого бриза шелестел вереск. Вытащив из конверта первый листок, она принялась читать письмо. От волнения Эйлин с трудом разбирала пляшущие перед глазами строчки. Дери просил извинения за то, что не смог попрощаться с ней в связи со своим быстрым отъездом, вызванным не зависящими от него обстоятельствами. И как только он прибыл в Лондон, ему пришлось сразу же с головой окунуться в работу, поэтому ему было некогда написать ей раньше. Ко всему прочему, это письмо было написано не от руки, а напечатано на машинке.

«Пожалуйста, передай мистеру Марлоу мою благодарность за его гостеприимство и доброту, с которой он отнесся ко всем членам съемочной группы. (Ее, разумеется, он даже не поблагодарил. Да и было ли за что?) Не знаю, обрадуешься ли ты или огорчишься, если узнаешь, что дирекции «Метеора» понравился фильм, несмотря на нелестную характеристику, которую ему дала Рила. На этой неделе ожидается просмотр фильма в узком кругу, и после этого будет принято решение о пуске его в прокат в самое ближайшее время».

И затем еще несколько вежливых строк, которыми обычно заканчиваются все официальные письма.

Эйлин сложила листок, затем медленно и очень старательно разорвала его на множество мелких кусочков. Подхваченные ветром, они взметнулись вверх и тут же опустились к ее ногам, затерявшись среди вереска. Так и ее любовь, как вот эти кусочки, обречена на забвение.

В ее сердце поселилось какое-то странное спокойствие. Ледяная пустота. Последние глупые надежды должны оставить ее теперь навсегда. Это был конец.

Уже подойдя к Карриг-Лодж, Эйлин вспомнила о втором письме, которое ей передала миссис О'Рафферти. Оно было от матери. Из Парижа.

«Мы вылетаем домой завтра, — писала она. — Я собиралась заехать к вам еще раз, но Джад себя плохо чувствует. Сказались напряжение и усталость последних дней. Я обязательно приеду к вам через несколько недель, дорогая. Мы должны решить эту проблему с переездом. В Париже мы встретили Мелдунов, и они сообщили нам, что уже в конце сентября всех жителей Инишбауна переселяют на материк. Они предложили тебе и дедушке пока переехать к ним в замок Мелдун. Думаю, что это хорошая идея, так как сразу лететь в Нью-Йорк дедушке будет тяжело. Пусть начинает постепенно привыкать к большому миру. Надеюсь, твой Дери не станет возражать против твоего переезда ко мне. Кстати, как его дела? В прошлом письме ты только вскользь упомянула о том, что он уехал с острова».

Эйлин нервно скомкала письмо в руке. «Вскользь упомянула»! Не стоит придираться к словам. «Я злюсь потому, что мне просто неловко об этом кому-то рассказывать, — подумала Эйлин. — Даже маме. Я не умею скрывать свои чувства, она сразу все поняла, — продолжила свой грустный монолог девушка. — Если мама смогла понять все из нескольких строчек, то это значит, что «все» понятно всем!» Ее секрет стал достоянием всех жителей острова, всех знакомых и родственников!

На следующий день Эйлин решила собраться с силами и поговорить с дедом о том, что им предстояло в ближайшее время.

Эйлин обнаружила его в библиотеке за чтением любимых книг. В камине горел огонь, дед сидел в теплом бархатном пиджаке и был такой уютный, домашний. Но под этой уютностью скрывалась железная воля. Его тело от возраста сделалось сухим и каким-то жестким, похожим на увядший стебель вереска. Услышав шаги, старик поднял голову и улыбнулся внучке.

Она ласково взъерошила его седые волосы.

— Ты слышал, дедуля? — прошептала Эйлин. Дома наедине она часто называла его так. — Думаю, уж точно слышал! Все на острове только и говорят, что о переселении на материк. И всех лошадей увезут в Данмор. Уже завтра.