В центре зала стоял Джонни Рурк, а напротив него Рила Верной.

— Давай, Тед! — крикнул Дерен, обращаясь к оператору. — Начали! — Теперь он дал команду актерам.

Музыка зазвучала громче и настойчивее, и Джонни начал танцевать. Рила грациозно кружилась вокруг своего партнера. На ее губах играла довольная улыбка, она купалась в устремленных на нее взглядах. Джонни же добросовестно исполнял свою работу, его танец вполне передавал дух древних кельтских танцев. В ярком свете ламп было видно, какое у него грустное лицо, в его глазах застыла боль.

— Вы только посмотрите на него! — прошептала Нора Рейли, прикрывая рот шелковым лондонским шарфом, чтобы приглушить свой нервный смех. Но ее тут же поддержали и все остальные — толпа взорвалась от хохота.

— А ну-ка, замолчите! Разве вы не видите, как молодая леди старается! — громко стала упрекать собравшихся миссис О'Рафферти.

— Прекратите немедленно! — закричал Дерен. Затем повернулся к Эйлин, стоявшей рядом, и вопросительно взглянул на нее. — Что все это значит? Почему они смеются? — потребовал он объяснений.

— Это потому, что мисс Верной немного забавно танцует, я думаю, — ответила Эйлин. — Ирландские танцы исполняют обычно гораздо сдержаннее и с большим достоинством.

— Раз вы так много знаете об ирландских танцах, может, продемонстрируете нам, как это делается?! — сердито бросила Рила.

Эйлин нервно посмотрела на Дерена.

— Ну же, давай! — Он улыбнулся. — Выйди на середину, и вместе с Джонни покажите нам, как это делается.

Это был вызов, и Эйлин не могла его проигнорировать. Ее сердце оглушительно застучало, но она вышла на середину зала, где с обреченным видом стоял Джонни. По его лбу катились капли пота. Люди снова засмеялись и стали подбадривать Эйлин:

— Давай, Эйлин! Покажи им!

Снова заиграла музыка.

— Ну, Джонни, давай покажем всем! — испуганно прошептала она.

Однако когда Эйлин вслушалась в звуки музыки, ее страх прошел. Она очень давно научилась танцевать местные танцы и всегда делала это хорошо. Стройная, словно молодое деревце, она тут же ухватила ритм мелодии, замелькали босые ноги в сандалиях, ее глаза с тревогой смотрели в бесстрастное лицо Джонни. Он тоже взглянул на Эйлин и сразу же почувствовал себя гораздо увереннее. Казалось, никого не существует, кроме них, льющегося с потолка света и музыки. И этот странный церемонный танец, в котором они едва касались друг друга руками, как нельзя лучше передавал их сдерживаемое возбуждение. Джонни превосходно исполнял свою роль и уже ничуть не смущался. Он снова превратился в настоящего мужчину, уверенного в себе, сильного и в то же время обладающего кошачьей грацией, в которой, тем не менее, чувствовались сдержанность и достоинство. Даже во время самых сложных па его спина оставалась совершенно прямой, что является отличительной особенностью всех народных кельтских танцев. В конце танца Джонни обвел партнершу вокруг себя и громко прокричал: «Я-ху-у!» Этот победоносный, дикарский крик эхом заметался по павильону.

Раздались бурные аплодисменты.

— Прекратите! Спокойно! — послышался пронзительный голос Дерена. Его раскрасневшееся лицо выглядело возбужденным.

— Раз ты, Эйлин, оказываешь такой благотворный эффект на Джонни, то мне придется просить тебя присутствовать на съемках постоянно, — заявил Дерен Эйлин на следующий день.

Сегодня в павильоне вместе с Тедом и Рилой они просматривали на переносном экране куски фильма, снятые накануне вечером.

Эйлин слышала быстрое дыхание Рилы.

— Дери, милый, похоже, ты просто сошел с ума, — резко сказала она.

— Вовсе нет, — сухо возразил он. — Но малышка Эйлин тут очень хороша.

— А я тебе не подхожу. — В ее ленивом голосе послышалось удивление.

— Ты не подходишь для ирландского танца. Да и Рурку не слишком-то нравится играть с тобой. Он даже отказывается дальше сниматься в фильме.

Повисла тяжелая пауза. Затем Тед поднялся с места и удалился из павильона. Дверь он оставил распахнутой настежь, чтобы солнечный свет мог проникнуть внутрь и рассеять мрачную, напряженную атмосферу. Эйлин бросила взгляд на Рилу. Ее лицо выглядело злым, дыхание стало более глубоким, кончик носа нервно дрогнул. Она казалась старой и измученной.

— Дери, дорогой! — проговорила, едва сдерживаясь, актриса. — Неужели ты позволишь этому деревенскому увальню испортить весь фильм?

— Я никому не позволю испортить мой фильм, — объявил Дерен. Затем, повернувшись к Эйлин, обезоруживающе улыбнулся. — Ты отлично выглядишь на экране. Тебе так не кажется? Мы хорошо поработали. Эти кадры — лучшее, что мы сняли вчера.

Эйлин смотрела на экран и удивлялась. Эта танцующая девушка казалась ей какой-то неправдоподобной тенью, чем-то нереальным, и в то же время это была она, Эйлин. Такая раздвоенность привела ее в замешательство.

— Я не знаю, мистер Дерен. Я не знаю, — пробормотала она.

— Зато я знаю. И я хочу, чтобы ты была в фильме возлюбленной Джонни. Я уже поговорил с ним и… — Дерен засмеялся. — Хотя Джонни и не слишком обрадовался этой перспективе, так как, по всей видимости, он вообще против каких-либо возлюбленных, но если эту роль исполнишь ты, Эйлин, то он готов сниматься дальше.

— Я не совсем понимаю, — пробормотала Эйлин, заметив, каким ядовитым взглядом ее наградила Рила.

— Я тоже не совсем понимаю, — холодно вторила ей Рила.

— Все очень просто, — счастливо объявил Дерен. — Я просто переписал сценарий. Чуть-чуть подправил. Рила по-прежнему будет исполнять большую часть этой роли, как мы раньше и планировали: она приезжает на остров, встречает своего возлюбленного и так далее. И вот что же мы видим. А мы видим тот танец, который имел такой оглушительный успех. Рила тоже видит это и понимает, что ее любимый нашел себе другую подружку. Получается, что Рила приехала слишком поздно, она опоздала.

Рила вскочила со своего места; даже под толстым слоем грима было видно, каким бледным стало ее лицо.

— Дери, ты сошел с ума! Флери будет в ярости.

— Флери заинтересован только в увлекательном фильме.

— В фильме, в котором все внимание будет сосредоточено не на мне, а на этой совершенно неизвестной и не имеющей никакой профессиональной подготовки девице? Которая ничего не умеет, которая…

— На экране выглядит так же убедительно, как и скалистый остров, на котором она живет, — закончил Дерен. — Мне не нужно изощренной наигранности чувств, дорогая Рила. Я хочу видеть всего лишь искренность и простоту, которые свидетельствуют не о наивности, а о целостности и силе человека. — Он повернулся к Эйлин, которая от удивления и испуга сидела на деревянной скамье, сжавшись в комок: — А ты, Эйлин, уж постарайся, пожалуйста, сделать так, чтобы Джонни не сбежал от нас раньше времени. Идет?

В эту минуту Эйлин думала о Норе Рейли, о двадцати пяти фунтах в неделю, об отчаянии, которое увидела однажды в глазах Джонни. Стараясь не глядеть на Рилу, она сказала:

— Я сделаю для фильма все, что в моих силах, мистер Дерен. Ведь я понимаю, как важно, чтобы этот фильм имел успех.

Лицо Рилы исказила совсем не элегантная усмешка, она вдруг внезапно превратилась из утонченной богини любви в вульгарное и злобное существо.

— По-моему, ты совершенно потерял рассудок, Дери, — ледяным голосом произнесла она. — Но думаю, нам лучше поговорить об этом позже. И хочу предупредить тебя заранее, что я вовсе не собираюсь отказываться от главной роли из-за твоего очередного увлечения. Мне следовало бы учесть особенности твоего характера. Что ж, ведь это довольно типичная ситуация, когда режиссер пытается изо всех сил пропихнуть свою протеже. Но это невозможно. Не стоит рассчитывать, что я уступлю мою роль.

Дерен встал и лениво потянулся.

— Пока еще я режиссер этой картины, дорогая Рила. И если ты хочешь сниматься в ней, то тебе придется выполнять то, что я буду требовать.

Дерен протянул руку Эйлин и помог ей подняться с места. В проеме двери виднелось ярко-синее море, залитое золотистым солнечным светом. Сегодня было воскресенье, и на берегу у залива в праздных позах сидело с десяток рыбаков. Большинство местных жителей отправились на материк, в Данмор, и воцарившаяся на острове тишина казалась еще более глубокой, чем обычно. В таких отдаленных местах, как Инишбаун, воскресенье по-прежнему считалось священным днем недели, когда все в обязательном порядке должны были предаваться отдыху.