Через полчаса эффектная, полная самообладания и стремлений добиться профессиональных высот Косима вышла из такси у входа в отель на Калакауа-авеню. Ее изысканный черно-белый льняной костюм, недавно приобретенный на распродаже в салоне Дейла Бэннинга, приковывал к себе внимание, как заголовки утренних газет. Нарядный, облегающий, тем самым возбуждающий любопытство пиджак был стильным и изящным противоречием остальному наряду. В волосах красовался цветок гибискуса, что было весьма броско, но смотрелось потрясающе, о чем свидетельствовали одобряющие взгляды прохожих. На высоких тонких каблучках она прошла по мраморному полу променада мимо больших клеток, где чистили свои перышки какаду.

Никто, увидев Косиму в тот момент, не сказал бы, что меньше чем двадцать четыре часа назад мир для нее перевернулся. Естественно, такое едва ли могло прийти в голову и трем привлекательным блондинкам, сидящим за круглым столом с видом на всемирно известный пляж Уаикики.

Глава 4

Флафф Дэвис, с ее блестящими на солнце, серебристыми, как туман, локонами, расплылась в приветливой улыбке.

— Косима! Привет!

Но остальные две блондинки за столом не разделяли ее восторга. Джуэл Ли, как обычно, витая в облаках, лишь кивнула. В руке она держала тлеющую сигарету. Голубой дымок струился лениво, словно опасаясь опередить мысли хозяйки. Марго Амброс окинула льняной костюм с коротким пиджачком оценивающим взглядом и не смогла скрыть внезапную вспышку зависти — стильный наряд Косимы смотрелся на девушке великолепно. Марго вряд ли знала о распродаже или о Дейле Бэннинге и наверняка утроила стоимость каждой вещи отдельно.

— Ну, ну! — только и сказала она. Иначе пришлось бы сделать медсестре комплимент. А Марго раздаривать комплименты не хотела. — Наконец-то ты явилась.

Ее замечание было не совсем кстати. Часы, висящие вдалеке, над клетками с какаду, показывали, что прошло всего лишь пять минут после назначенного времени. Это само по себе было чудом, учитывая доскональность в малейших деталях, с какой подходил к своему делу доктор Уоли.

Кивнув каждой из присутствующих, что, по предположению Косимы, могло сойти за улыбку, девушка села на единственное свободное место. Находящийся поблизости официант, который уже был осведомлен о вкусах ее трех компаньонок, принял заказ Косимы — салат из манго и чай со льдом. Гул от неторопливых, ленивых разговоров уходил в глубь сводчатого коридора. Птички чистили перышки и чирикали. У главного входа в кафе «Цветочная комната» рабочий отеля устанавливал картонную, в натуральную величину, фигуру Перри Хилтона в летнем смокинге и с очаровательной улыбкой.

— Итак. — Марго явно переигрывала, показывая раздражение. — Думаю, мы можем перейти к делу, не так ли?

Поскольку предполагалось, что в этом проекте Косима представляла интересы Тима Неирна, а значит, и легендарного Уальдо Дженсена, она поняла, что вопрос предназначен ей.

— Примерно через полчаса придут фотографы и репортеры. Но до их прихода мы должны решить некоторые организационные моменты, которым юристы внимание не уделили. Даже фиктивному директору необходимы должностные лица.

— Что, выборы? — Джуэл удалось собрать всю свою энергию, чтобы высказаться на этот счет. — Какая скука. Папа сказал, что после этого предприятия мне не придется думать о сенаторах и губернаторах. Все так утомительно.

— К сожалению, это необходимо, — ответила Косима. — Хотя бы для того, чтобы отдать распоряжения ребятам из «Адвертайзер» и «Стар-бюллетень». Это простая формальность. Ну что, решим?

Первой весело заговорила Флафф:

— Если нам нужен президент, им должна стать ты, Кос. Ты — единственная с большим профессиональным опытом.

— Определенно исполнительный типаж, — согласилась Джуэл, правда, не очень весело.

— У меня нет возражений. — Марго равнодушно пожала плечами. Ее голос, похожий на хриплое мурлыканье, вырабатывался в драматических школах и студиях на протяжении ее недолгой карьеры в Голливуде, которая угасла через пару сезонов после начала. — Мы объявляем тебя президентом, дорогая.

— Но…

— Выбор народа! — радовалась Флафф тому, что предложенная ею кандидатура одержала победу. — Итак, что теперь, мадам президент? Настало время принимать какие-нибудь постановления, предписания или что-то в этом роде?

— Мистер Неирн хочет, чтобы мы встречались здесь, в променад-кафе, хотя бы раз в неделю. Так сказать, общались на публике, — начала Косима. — Естественно, ни Неирн, ни владелец отеля мистер Дженсен проверять нас не будут. Идея такова: благодаря публичным встречам мы будем постоянно попадать на страницы газет. То есть совет директоров всегда будет в центре внимания. Стоит нам отречься от рекламы доктора Хилтона и спонсирующих его блондинок, как формально организация исчезнет. Офис Дженсена выполнит свои денежные обязательства перед каждой из вас. Вот так.

— Перед каждой из нас, — поправила Марго.

— Я уже числюсь в платежной ведомости госпиталя. Все, что я делаю для мистера Неирна, входит в мои повседневные обязанности.

Голос Марго сменил тембр с хриплого на бархатный.

— И это все, что касается вопроса о финансах? Несомненно, я актриса, а не волк с Уолл-стрит. Но разве не принято руководителям бизнеса проверять свое «имущество»?

— В данном случае… — Косима сделала паузу, — что ты имеешь в виду?

— Ну, разумеется, Перри Хилтона. Надеюсь, меня правильно поймут, если я скажу, что, судя по моей должности, он и есть наше имущество, наш ценный вклад. Ах, эти темные глаза, этот голос могут продвинуть его далеко в шоу-бизнесе.

— Вот она о чем! — воскликнула Флафф. — Марго, оставь нашего бедного доктора в покое. Стоит тебе запасть на мужчину, жди неприятностей.

— Я должна это воспринимать как комплимент?

— Я… я только хотела сказать, что в старых журналах, что лежат в приемной Гленна… — Флафф поняла, что оговорилась, — нельзя употреблять слово «старые» в присутствии Марго. — Я хотела сказать, что в двух или трех телевизионных журналах есть истории о мужчинах, которых ты знала до того, как приехала сюда.

— Это все реклама, дорогая. Уж нам с вами известно, что такое сфабрикованная реклама. А публике только это и подавай.

— Хорошо. Ну а слухи, что ходили по Гонолулу после того, как ты приехала сюда прошлой зимой в отпуск, а потом вроде как решила остаться на островах. Помнишь о журналисте, которому ты так вскружила голову, что он выдумал про тебя какую-то небылицу, после чего беднягу уволили…

Меньше всего на свете Косиму интересовали любовники Марго Амброс — реальные или выдуманные такими же Тимоти Неирнами в рекламных целях. Поэтому Косима перестала слушать очаровательных и очарованных собой новоиспеченных директоров.

Если бы кто-нибудь из них посмотрел в сторону моря, то увидел бы мраморные своды и невероятной красоты растительность, создающую иллюзию небольшого сада. А дальше простиралась узкая полоска песка, из которого росли, точно грибы, разноцветные зонтики. Там приезжие из множества мест выставляли свои белые или розоватые, как у омаров, тела в надежде стать обладателями коричневато-красного загара, как у завсегдатаев пляжа. Специально обученные мальчики втирали крем в оголенные спины клиентов теми самыми известными в Гонолулу, уже проверенными веками массажными движениями под названием lomilomi. Доски, предназначенные для катания по волнам, каноэ и катамараны покачивались на беспокойной прибрежной воде. Зато вдалеке от берега сверкающее на солнце море пребывало в спокойной безмятежности, напоминая зеленовато-голубое зеркало. А у самого далекого рифа, где огромные волны ударялись об него, словно пытаясь свалить, перекликались серфингисты, давая понять, что готовы мчаться по волнам к берегу.

Но если посмотреть на острова, как это делала сейчас Косима, в сторону гор, то человеку, находящемуся достаточно высоко — здесь, на променаде, — открывался не менее чудесный вид. И куда ни взгляни, отовсюду видны мрачные склоны Алмазной Головы, и где-то на расстоянии мили — сверкающий квинтет новых зданий-близнецов, образующих архитектурный ансамбль госпиталя «Алоха».