Он улыбнулся ей со смирением и одновременно с самодовольством.

— Мои адвокаты, естественно, думают так же.

Он положил назад оригинал и протянул ей копию.

— Я уверен, что прочитав его, ты так же станешь думать, Анхела, — поспешно сказал он. — Все, что тебе надо сделать, — это подписать его. А Прескотт засвидетельствует твою подпись.

Анхела посмотрела на одного, затем на другую. Она почувствовала себя полностью сбитой с толку. Все было совершенно не так, как она себе представляла.

— Что происходит?

— Чтобы понять, ты должна прочитать документ, — сказал Картер, стараясь держаться с ней спокойно, но чувствуя, как растет в нем страстное желание.

Читая второй параграф, Анхела отказалась от попыток разобраться в юридическом лексиконе, который был ей совершенно непонятен.

— Я ничего не понимаю, что здесь написано.

С усиливающимся раздражением Картер провел рукой по выгоревшим волосам. Обычно все его дела решались без него, но в этой очень личной ситуации он был вынужден сам принимать участие. У него появилось чувство утомления. Он повернулся к секретарю.

— Прескотт, пожалуйста, объясните ей. Не думаю, что у меня получится хорошо.

— Я сделаю все возможное, мистер Кинсли.

Она с большим рвением склонилась к Анхеле. Безотносительная официозность была ее защитой от общепризнанного хаоса жизни. При выполнении любого задания ни одна, пусть маленькая деталь, не ускользала от ее внимания, и для нее не существовало нерешаемых проблем.

— Мисс Касталди, перед нами договор между мистером Кинсли и вами, — объясняла она. — Здесь ясно указано, что ваш... союз с мистером Кинсли прекращается.

Она услышала возглас Анхелы, но сделав вид, что ничего не произошло, продолжила:

— В благодарность за годы службы ему, мистер Кинсли считает, что договор на сумму в пятьдесят тысяч долларов будет подходящим. И вы будете ежемесячно получать чек в пять тысяч долларов на обеспечение вашей дочери.

— Моей дочери? — вмешалась Анхела.

Кажется, до нее впервые стал доходить смысл происходящего и значение сказанных ей слов.

— Но она также и его дочь!

Прескотт поправила очки на переносице.

— Это никогда юридически не было установлено, мисс Касталди.

Анхела повернулась к Картеру за подтверждением.

— Картер, ты больше, чем любой другой, знаешь, что Лорис твоя. Ты знаешь, как мы в первый раз... Что я была... У меня не было мужчин до тебя!

Картер заерзал на своем стуле, но промолчал. Анхела повернулась к Прескотт.

— За все эти годы у меня не было других мужчин, кроме него!

Из-за эмоционального порыва Анхелы Прескотт растерялась на момент: такое естественное, ненаигранное отчаяние вызвало у нее сочувствие. Но Прескотт должна вести себя, словно ничего не случилось, словно эта молодая женщина перед ней — еще один вариант дешевой золотоискательницы. Она сосредоточила все свое внимание на документе, в котором было что-то чрезвычайно успокаивающее, даже в пространстве между строчками, между буквами.

— Если вы обратите внимание на страницу три, параграф два, мисс Касталди, — рассуждала она, — вы увидите, что все требования мистера Кинсли в этом благородном и щедром договоре сводятся лишь к тому, что вы отказываетесь от всех своих будущих и настоящих притязаний и что с этого дня всякий контакт между вами прерывается. Вышеуказанная Лорис Касталди будет продолжать носить это имя, и ни теперь, ни в будущем не будет претендовать на титулы мистера Кинсли и его семьи, и ни в какое время никоим образом не будет претендовать на кровные узы, которые, в соответствии с законом, не доказаны.

Прескотт взглянула на Анхелу, чтобы удостовериться, насколько эта молодая женщина поняла все прочитанное.

Кровь прилила к лицу Анхелы.

— Я не верю в это.

Резко поднявшись, она обеими руками ухватилась за угол бюро.

— Это тебя твой отец заставил сделать, Картер? Ты сам никогда бы не смог так поступить с Лорис и со мной. Я положила на весы всю мою жизнь ради этого.

— Анхела, я...

— Ты хотел жениться на мне сразу, когда мы узнали, что я беременна, но твой отец взял с тебя обещание подождать до...

— Это не связано с моим отцом!

— И натянул вожжи, отправив тебя в Сайгон в надежде порвать эту связь навсегда. Теперь я все понимаю.

— Это я попросил его сделать этот перевод, — сказал он раздраженно.

Он не ожидал, что она причинит ему какие-то беспокойства — Анхела всегда была покладиста.

— Я подумал, что ты достаточно сообразительна, чтобы понять это.

— После последней встречи, когда мы с тобой провели ночь в любви, как я могла думать об этом?

Два последних года Анхела жила воспоминаниями той ночи. Она потянулась к нему с болью и замешательством, но все что он видел, — это высокую грудь под ее платьем.

— Неужели ты забыл ту ночь?

Картер опустил глаза. Все это случилось из-за таких ночей, которые он позволял себе, прекрасно сознавая, что приличествующие его положению отношения не могут продолжаться так долго.

— Ты должна понять правду, Анхела. Я собирался сказать тебе, что эти ночи были основной причиной того, что мне следовало уехать, чтобы прекратить наши отношения. Я пытался тебе сказать, но...

Он не привык оправдываться, а то, что она заставляла его чувствовать свою вину, раздражало его еще больше.

— Ради Бога, как я мог знать, что ты будешь меня ждать целых два года!

Ее пальцы соскользнули с угла письменного стола на колени.

— Но я же тебе сказала, что буду ждать.

— Все это говорят в порыве страсти.

— Нет, не все, — резко возразила она. — Моя мама честно ждала отца почти шесть лет, пока он не заработал достаточно денег и не вернулся к ней и моим братьям. Вот что представляют собой женщины нашей семьи.

— Анхела, послушай меня, — оборвал ее Картер, чувствуя, что его силы на исходе. — Мне жаль, что я ввел тебя в заблуждение. Я хотел только переспать с тобой. У меня не было каких-либо серьезных намерений.

В доказательство своей искренности он достал подписанный чек на пятьдесят тысяч долларов из шкатулки с документами и порвал его на мелкие клочки, за исключением правого угла.

— Прескотт, — произнес он загадочно, протягивая ей уголок, в котором сохранилось отпечатанное число, — пожалуйста, уничтожьте этот чек и выпишите другой на сумму семьдесят пять тысяч долларов.

Прескотт, казалось, не проявила ни тени удивления.

— Конечно, мистер Кинсли.

— Нет, — возразила Анхела, прежде чем секретарь успела подняться. — Я не хочу семьдесят пять тысяч долларов, Картер.

Циничная улыбка искривила правильную линию его губ. Очевидно, он ожидал, что она потребует большую сумму.

— И сколько же ты хочешь?

— Мне не нужно от тебя денег. Мне ничего не надо от тебя, за исключением помощи вырастить нашу дочь.

— Но что-то тебе надо, — сказал он как бы между прочим, словно это была обычная процедура в их отношениях.

— Я хочу, чтобы ты сделал то, что обещал мне несколько лет... жениться, на мне и дать Лорис свое имя!

Он громко рассмеялся, словно она сказала одну из очень веселых шуток.

— Это не подлежит обсуждению. Сейчас я бы не смог на тебе жениться, даже если бы и захотел.

Над глазами Анхелы опять началась прежняя медленная раздражающая пульсация. Одна ее часть хотела покончить со всем этим, стереть все мысли и чувства, а другая боролась, чтобы сохранить их. Она не могла предать свою мечту, она должна была думать о Лорис.

— Но как же насчет твоих обещаний? — требовала она. — И всех обещаний, которые я дала Лорис от твоего имени? Все эти годы мы жили только этими обещаниями. Как я ей скажу, что все они оказались неправдой? Я не могу... я не позволю тебе причинить ей такую боль!

Перед тем как задать следующий вопрос, Картер и его секретарь переглянулись.

— И что ты собираешься делать?

— Я... я не знаю, — растерянно сказала Анхела. — Но я что-нибудь предприму. Я должна получить гарантии, что ты признаешь Лорис своей дочерью и предоставишь ей достойную жизнь.