— Спасибо, Пат, но я сейчас на распутье.

— Ты не можешь быть на таком распутье, на котором нахожусь я.

Оба родителя Пат женились и вышли замуж вторично согласно их религиям; теперь каждый имел своего ребенка.

— В семье моего отца я полушикса, в семье матери — я полуеврейка. Было бы хорошо повстречать парня с таким смешением крови.

— Если они заставляют тебя страдать из-за этого, почему ты каждый год возвращаешься к ним? — спросила Лорис. — Почему ты не хочешь покончить с этим?

— А кто, к черту, знает? — Пат разболтала перец в мартини. — Наверно, по той же причине, что ты остаешься одна, пока Кэл проводит праздник со своей женой: я привыкла к этому дерьму.

Лорис не надо было напоминать, что ей было уготовано, но она совершенно не хотела говорить об этом. Отвернувшись, она посмотрела через арку в бар, набитый приезжими на Рождество. Двое мужчин сидели на табуретах у стойки, оба лет тридцати и симпатичные.

Она могла сказать с первого взгляда, что они здесь не были постоянными посетителями. Ультраконсервативная прическа и костюм говорили о том, что это бизнесмены; а потому, как они уставились на нее, сразу стало ясно, что они в поисках женщин.

Уже зная, что стоит ей посмотреть на мужчину более секунды, как это принимается за приглашение подойти к ней, Лорис быстро опустила глаза. Но они уже шли к их столу. Увидев смену выражения на лице Лорис, Пат мгновенно поняла, что произошло.

— Хм, меня зовут Боб, — сказал высокий мужчина с песочного цвета волосами, небрежно наклоняясь под сводами арки прямо против Лорис. — Я бы хотел купить...

— Мы не одни, — сказала Пат, подмигивая Гарбо.

— Хей, это великий обман, — сказал Боб. — Так это называется, верно?

— Верно, — ответила Пат, — до свидания.

— А меня зовут Дик, — пьяным голосом представился темноволосый мужчина, пониже ростом, с мальчишескими чертами лица. — Самое простое имя для запоминания. — Он вызывающе неприлично подмигнул.

Оба мужчины громко рассмеялись, проливая свое вино.

С тех пор как Лорис приехала в Нью-Йорк, у нее отрасли длинные волосы; она заправила за ухо длинную прядь.

— Это действительно легко запомнить, — согласилась Пат. — Имя Дик хорошо рифмуется со словами prick (половой член).

Дик растерянно нахмурился: неужели эта плоскогрудая шутит или хочет оскорбить, а та, с великолепными титьками, совершенно игнорирует его. Боб шлепнул его по спине.

— Она на самом деле не приняла твой номер. Тебе бы лучше заняться вон той. Она хорошенькая. — Он быстро залпом выпил свое виски. — Хей, послушайте, девочки, как насчет того, чтобы выпить с нами немного, чтобы отметить праздник?

— В другой раз, — сказала Пат.

— Но это наш последний день в Нью-Йорке, — настаивал Боб. — Завтра утром мы улетаем в Денвер.

— А мы уже давно взяли за правило, — сообщил Дик Лорис, — никогда не привозить назад деньги, предназначенные для путешествия. У нас осталась почти тысяча баксов.

Боб озарил Лорис спокойной обольщающей улыбкой.

— На эти деньги мы могли бы получить вас надолго.

— Подумай, если вы и так еле ползаете... — начала Пат, прежде чем Дик с презрением прервал ее.

— А мы с тобой и не разговариваем. Мы разговариваем с ней, — он повернулся к Лорис, наклонившись к ней в окошко арки. — Давай, что ты скажешь?

Лорис с каменной маской на лице посмотрела на обоих мужчин.

— Пошли, а! — надоедал Дик, пот струился над его верхней губой. Он уже представлял вкус ее титек. — Ну, что ты скажешь?

— Уматывайте, — сказала Пат, — или я позову администратора.

Дик возмущенно отпрянул.

— Ни у кого нет рождественского настроения, — промямлил он, когда Боб тащил его обратно в бар.

Пат резко рассмеялась.

— У нас уже и так достаточно ничтожеств в Нью-Йорке. Ты не думаешь, что они их импортируют из Денвера?

— Это из-за меня, — сказала Лорис. — Во мне что-то такое, что заставляет мужчин...

Она замолчала, но когда подняла свой бокал, ее рука дрожала.

— Лорис, ты не можешь винить себя из-за каких-то подонков в этом мире.

— Тогда почему это всегда случается со мной?

— С таким лицом и фигурой, как у тебя, какой мужчина не подойдет к тебе?

— Но как они подходят, Пат! Ты слышала этих парней сейчас? Они практически предлагали мне деньги. Такое случается уже не первый раз. Незнакомые постоянно подходят ко мне на улице. Ты даже не поверишь, если я тебе скажу, что они мне говорят.

В ее глазах появилась безнадежность.

— Я не знаю, может, они и правы. Может, они видят во мне то, чего я не знаю. Почему же еще они обращаются со мной, как с последней шлюхой?

— Потому что ты позволяешь. Я сколько раз говорила тебе, Лорис, что ты должна стоять за себя. Не будь такой пассивной — это только подбадривает их.

— Я так теряюсь и расстраиваюсь, — печально объяснила Лорис. — Когда они смотрят на меня или говорят мне такие вещи, все это заставляет меня думать, что я действительно шлюха.

— Тебе еще шагать и шагать до нее. — Пат позвала официанта, чтобы заказать еще напитки. — Одного любовника недостаточно: он не может превратить тебя в нее.

Лорис уставилась в свой пустой бокал.

— Даже с Кэлом теперь я... я не могу не удивляться, неужели все, что ему на самом деле от меня надо, — это только постель?

— Это то, что я тебе говорила. Это продолжается уже десять месяцев. По-моему, пора уломать его развестись.

— Я не смогу сделать этого, — она гордо выпрямилась. — Кэл сам должен принять это решение.

— А зачем ему? У него все есть. У него есть семья, и у него есть ты. Он ведет себя, как два разных человека, Лорис. Дома — он семьянин с достатком средней руки; с тобой — он одержимый любовник и артист авангарда. На этих днях он собирается решить, кто же он на самом деле.

— Это то, что он может решить только для себя.

— Я не думаю, что он может. Он совершенно не способен принимать решения. Это касается и тебя, и его работы.

— Это не так. Никто так не работал эти последние несколько месяцев, как Кэл, стараясь опять собрать труппу.

Как Пат и предсказывала на том несчастном открытии сезона в марте, без отчета «Вилидж Войс» она не смогла найти ангелов, которые захотели поддержать их спектакль. В течение следующих месяцев ей удалось вымолить, взять взаймы, достаточную сумму, чтобы арендовать полуподвальный этаж на Ловер Йст Сайд, который раньше был Цыганской чайной. Вся компания бросилась строить сцену по кругу, которую спроектировал Кэл, с осветительной системой вдоль нее. «Ловер Дептс», как Пат назвала кафе-театр, должно открыться сразу после праздников.

— Я говорила о моральной поддержке, — сказала Пат — Он использует тебя, Лорис, а ты позволяешь ему.

— Нет, он... Кэл не такой. Он любит меня.

— Его любовь или его видимость любви доведут тебя неизвестно до чего, — резко заключила Пат. — Если бы Кэл действительно тебя любил, то развелся.

— Это совсем не так просто для него, как ты думаешь, Пат, — Лорис встала на защиту своего любимого. — Ты же не знаешь, как страдал Кэл, когда был мальчиком, из-за того, что его отец бросил их. Как я могу просить Кэла причинить ту же боль его сыну?

— Ну, и как долго это будет продолжаться?

— Не знаю. Чем счастливее я с ним, тем более несчастна, когда он не со мной. Иногда мне кажется, когда я лежу в постели, после того как мы любили друг друга, и наблюдаю, как он одевается, чтобы идти домой, что не смогу сдержаться и закричу.

— Ты должна закричать Может, тогда он не уйдет домой. Ты должна бороться за то, что хочешь в этом мире, Лорис. Надави на Кэла, чтобы он сделал выбор между тобой и женой.

— Ой, нет, — вскрикнула Лорис, тем самым давая Пат понять, что не только гордость удерживает ее, но и страх: она никогда не оправится от отказа от нее ее отца, и если Кэл тоже отвергнет ее, это будет непоправимым ударом для ее уже ослабшего эго.

— Может, тебе просто уйти от него на время? — предложила Пат — Это даст тебе время обдумать все. Ты знаешь, Арти решил принять то предложение в местном театре в Питсбурге.