Т. е. 1 февраля 1959 г. погода в целом «дятловцев» порадовала. Особенно утром и днём, когда ветер почти не ощущался и температура воздуха находилась около 0 °C. Комфортная погода явно способствовала тому, что группа поднималась ото сна вяло и неспешно (то, что в своих дневниках сами «дятловцы» называли «пассивным» подъёмом). Низкая облачность и тихий, прерывистый снегопад скрывали Солнце и это обстоятельство не позволило членам группы правильно оценить продолжительность светового дня (напомним, что в предыдущие дни группа двигалась в условиях сравнительно ровной местности). Завтрак и последующее устройство лабаза сократили и без того небольшой запас светлого времени, который имелся в их распоряжении. Лишь около 14 часов (возможно, чуть ранее) они начали лихорадочно собираться, сообразив, что сумерки в условиях горной местности наступят раньше, чем на равнине.
Исследователь трагедии группы Игоря Дятлова Алексей Владимировчи Коськин совершенно верно обратил внимание на то, что на одном из последних фотоснимков за плечами кого-то из «дятловцев» хорошо различима небрежно свёрнутая палатка. Подобная небрежность свидетельствует о нескольких весьма интересных моментах, характеризующих последние сборы туристов: они торопились (не было времени на аккуратное сворачивание длинной палатки), предполагали двигаться по склону вне лесной зоны (при движении по лесу небрежно топорщившийся брезент можно было порвать о сучки и ветки) и, наконец, в момент сборов их не беспокоил ветер (плохо уложенная палатка значительно увеличивала парусность, что банально мешало нёсшему её человеку. Если бы в тот день действительно был сильный ветер, то туристы не поленились бы потратить бы лишние 5 минут, но уложили бы палатку как следует). Эта фотография прекрасно укладывается в ту схему событий 1 февраля 1959 г., которую можно условно назвать «торопливые сборы при хорошей погоде», но при этом противоречит распространённому взгляду, условно выражаемые формулой «тяжёлый переход в страшный холод, зимний шторм».
Не было в тот день никакого зимнего шторма и в помине, и леденящего ветра при -25 °C не было тоже!
В 14:34 Солнце, пусть даже и не видимое из-за низкой облачности, опустилось ниже 6°30′ над горизонтом и скрылось за отрогами Уральского хребта. И хотя это не был закат в астрономически точном значении этого слова, тем не менее, для участников похода Игоря Дятлова это событие оказалось равноценно настоящему закату — солнечный свет никогда более не мог осветить окружающий их пейзаж даже в условиях прозрачной атмосферы. Это был в высшей степени неприятный сюрприз для всех, связанных с выполнением спецоперации КГБ, поскольку фотографирование агентов иностранной разведки, явившихся за грузом, являлось важнейшим этапом операции. С одной стороны, инструктаж, полученный в Свердловске, предписывал осуществить фотосъёмку при любой освещённости, хоть в полной темноте («ваша задать сделать фотоснимки, а уж наши специалисты получат изображение!»), но с другой стороны было понятно, что темнота ника не могла явиться оптимальным условием для фотосъёмки.
Закат Солнца в нерасчётное время спутал все карты и возможно, вызвал определённую нервозность Колеватова, Золотарёва и Кривонищенко. При подъёме на склон Холат-Сяхыл последний сделал те самые фотографии, на которых мы видим колонну лыжников, бредущую сквозь снежную пелену. Возможно, эти фотографии были сделаны в последние минуты до захода Солнца, когда ещё оставалась надежда зафиксировать на плёнке с невысокой светочувствительностью (всего-то 65 единиц), заправленной в фотоаппарат Кривонищенко, более-менее разборчивое изображение.
Можно предположить, как именно инициаторы операции из КГБ планировали провести встречу с иностранными агентами и какие инструкции получили Золотарёв, Колеватов и Кривонищенко. Разумеется, в точности изложить все эти нюансы невозможно, но некоторые моменты очевидны из самой специфики операции «контролируемой поставки», подразумевающей передачу некоего груза и возможность последующего контроля как за его перемещением, так и лиц, перевозящих этот груз. Важный нюанс, который надо уточнить, сводится к вопросу: почему чекисты использовали в качестве «груза-приманки» одежду, сильно загрязнённую радиоактивной пылью? Логика очевидна — передача одежды не вызывает таких подозрений, как, скажем, передача тряпок, камней или пакетов с землёй. В туристическом походе может возникнуть масса ситуаций, вынуждающих попросить одежду у того, кто может поделиться — от её, одежды, намокания в болоте летом, до порчи у костра в зимнее время («дневальный вздремнул у костра, прожёг валенки и штаны на коленях! Одеть вообще невозможно… братишки, спасайте дурилу!»). Выручить брата-туриста запасным свитером и штанами — это не просто красивый поступок, но благородный и по-мужски достойный. Более того, подобный случай является прекрасным поводом для формального завязывания знакомства. Мы не знаем, как Комитет предполагал строить оперативную игру в дальнейшем, вполне возможно, что через некоторое время планировалась якобы «случайная» встреча Кривонищенко с кем-то из иностранных агентов, увиденных на перевале, в которой он выступал в роли лица, уже доказавшего свою надёжность. На языке оперативной работы это называется «подход агента с хорошими агентурными позициями к разрабатываемому объекту». В этом случае доверие к нему оказывалось много выше, нежели к незнакомому человеку, что облегчало его включение в оперативную игру иностранных агентов и очень помогало развитию той комбинации, которую готовил КГБ.
Разумеется, всё это голая теория оперативно-розыскной деятельности, мы не можем знать, что именно готовил Комитет иностранным агентам и какую дальнейшую судьбу должна была иметь операция, затевавшаяся на склоне Холат-Сяхыл 1 февраля 1959 г. Но все эти соображения надо держать в голове, если мы хотим правильно понимать поведение в той ситуации Золотарёва, Кривонищенко и Колеватова, поскольку оно — это поведение — всецело диктовалось интрукциями их кураторов из Комитета.
Для организации слежки за иностранными агентами в местах их возможного появления (ж/дорожные станции и вокзалы, поезда, автовокзалы, торговые и пивные точки в населённых пунктах и пр.) необходимы были как можно более полные сведения об их внешности, лучше всего фотографии. А значит, советские контрразведчики, во-первых, требовали от Золотарёва, Колеватова и Кривонищенко поддержания доброжелательной манеры общения с лицами, явившимися за радиоактивным грузом. Причина этого требования очевидна — этим преследовалась цель максимального затягивания встречи. Во-вторых, следовало добиться вовлечения в беседу всех агентов, вступивших в контакт, дабы запомнить их голоса и по возможности выяснить характерную для каждого манеру разговора. В-третьих, Колеватов и Кривонищенко должны были «работать на» Золотарёва в качестве статистов, обеспечивая ему оптимальные условия фотосъёмки. Несомненно, перед Золотарёвым ставилась задача сделать фотографии иностранных агентов в полный рост, причём в кадр должны были попасть предметы с точно известной размерностью (например, лыжные палки или другие люди, чей рост был известен). Соблюдение этого требования позволило бы с высокой точностью определить рост неизвестных даже в том случае, если бы те оказались сфотографированы по колено в снегу.
Все эти требования определённым образом диктовали поведение Кривонищенко, Колеватова и Золотарёва при контакте с иностранными агентами.
Первый такой контакт произошёл на склоне Холат-Сяхыл, причём, скорее всего неподалёку от того места, где была установлена (и впоследствии найдена) палатка «дятловцев». Многие поисковики, побывавшие в марте 1959 г. на том месте говорили, что выбор Игоря Дятлова понять трудно, ибо место для разбивки лагеря кажется неудачным. Оно не выглядело опасным (крутизна склона, напомним, всего 15°, а это меньше крутизны лестницы в жилом многоквартирном доме типовой постройки или эскалатора в метро), скорее это место можно было назвать неуютным и неудобным. Это ощущение «неудобности» очень ёмко выразил Масленников, сказавший на допросе 10 марта 1959 г. дословно следующее: «намеренно остановиться на ночевку в этом месте, зная о том, что это склон главного хребта, Дятлов не мог». И это ощущение кажется совершенно логичным и интуитивно точным — Игорь Дятлов действительно не захотел бы остановиться в этом месте добровольно. Палатка была разбита там, где её нашли, вынужденно. Сразу над оговориться, что слово «вынужденно» в данном контексте вовсе не означает «под принуждением».