Через три дня, прыгая через две ступени вверх по лестнице дома на Черри-стрит, он мчался к себе, буквально ворвавшись в свою комнату. Джейк сел на постели, продирая глаза:

— Марко! Где ты пропадал?

— Слушай, мы уезжаем из этой дыры. Одевайся.

— Но тебя не было три дня?..

— Никаких вопросов. Собирайся. Пошли. Мы переезжаем.

— Куда?

— Увидишь. Давай!

Часом позже Марко отпер замок в двери квартиры на первом этаже очень красивого городского дома на площади Святого Луки в Гринвич Виллидж, и два молодых иммигранта вступили в большую пустую гостиную. Потолки были высокие, а два больших выходивших на юг окна смотрели на парк, раскинувшийся на противоположной стороне улицы. В вечерние часы он дарил им прохладу. Здесь был и камин с красивой деревянной полкой. В дальнем конце гостиной двойная дверь вела в другую большую комнату, выходившую окнами в сад за домом.

Джейк оглянулся вокруг.

— Это чье?

— Мое, — ответил Марко. — Наше! Пошли, я тебе покажу. Эта задняя комната обычно использовалась как столовая… Посмотри, какой красивый сад… А какая кухня! Новая газовая плита, холодильник, раковина с водопроводной водой — все! И ты не поверишь, Джейк, — ванная! Смотри! Видишь? Туалет, ванная, раковина. Больше никаких уборных во дворе!

Он торжествующе улыбался, когда Джейк во все глаза разглядывал белую ванную комнату и кухню.

— Но такое место должно стоить состояние, — задумчиво проговорил он.

— Сорок долларов в месяц. Я уже подписал контракт с хозяйкой, очень приятной старой леди, которая живет наверху. Разве не красиво?

Джейк смотрел на него, на новый хорошего покроя темно-синий костюм.

— Но где ты возьмешь деньги? — спросил он.

— О чем ты беспокоишься? Я плачу за квартиру сейчас, а когда тебе удастся продать песню, ты отдашь мне. Джейк, мы не вернемся обратно в крысиную нору на Черри-стрит. Мы будем жить, как американцы.

Джейк отрицательно покачал головой.

— Я не могу позволить тебе делать это для меня… — сказал он.

— А почему бы и нет? Мы ведь друзья, верно?

— Разумеется, но… Марко, где ты взял деньги?

Юный итальянец вздохнул.

— Ну, хорошо. Я расскажу тебе. Я пошел к мисс Чартериз. По-моему, ты обычно смеялся, когда я рассказывал тебе о ней, а она… Ну, я ей нравлюсь. Понимаешь? И… хм… Ну, черт возьми, я теперь ее молодой человек.

Джейка, казалось, хватил удар:

— Ты хочешь сказать, она платиттебе за..?

— Послушай! Это наш секрет. Хорошо? Но я скажу тебе правду. Она без умаот меня. Она и стонет, и вскрикивает… она просто сходит с ума, как старая ведьма в огне. Я был у нее в гостинице и даже курил. Смотри, настоящее золото! А внутри… Это она мне дала, — он достал золотой портсигар из кармана пиджака. — Она купила его для меня у Тиффани, а я даже не курю. Настоящее золото. А посмотри внутри: «Моему юному богу — Марко». Как тебе это нравится? Она купила мне этот костюм у «Братьев Брукс», кучу рубашек, ботинки… Она просто без умаот меня! И смотри — у меня чековая книжка. Она открыла мне счет в банке. Я намерен купить два новых грузовика и буду иметь колоссальный успех. Как ты на это смотришь?

Молчание.

Марко водворил на место портсигар и чековую книжку.

— Я понимаю, о чем ты думаешь, — произнес он тихо. Я — «жиголо». И ты прав. Я этим совсем не горжусь. В. действительности, я даже, пожалуй, стыжусь этого. Но, Джейк, Бог наградил тебя талантом писать песни. И тот же Бог не дал мне практически ничего, кроме того, что женщинам нравится смотреть на меня, и я неплох для них в постели. Что же я, сумасшедший, чтобы не воспользоваться этим? И в Италии молодые люди оказывают подобного рода услуги богатым женщинам. Вот я и подумал, какого черта, Марко, ты не можешь заняться этим в Нью-Йорке и выбраться таким образом из этих трущоб.

Он как-то робко взглянул на Джейка.

— Ты… хм… мы по-прежнему друзья?

Джейк буквально давился от смеха.

— Что же тут смешного?

— По-моему, это просто замечательно, — смеялся Джейк. — Я так рад,что мы выбрались с Черри-стрит.

— Значит, ты переезжаешь вместе со мной?

— А ты как думал? Конечно, переезжаю. Я бы хотел, чтобы какая-нибудь старая богачка заплатила бы мне тоже.

Теперь они, похлопывая друг друга, хохотали оба.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

— Твои размышления не стоят и цента.

Бриджит О'Доннелл опиралась о металлическую ограду балкона, выходившего на Большой зал Иммиграционного центра Эллис Айленд. Она обернулась к стоявшему позади нее Карлу Траверсу.

— Я просто наблюдала за иммигрантами, — сказала она, вспоминая тот день, когда она сама проходила через Эллис Айленд и представляя, чем каждый из них будет заниматься в Америке, и придумывая миллион историй, которые они будут рассказывать своим внукам.

— Вы поужинаете со мной сегодня вечером? — мягко спросил он.

Она вздохнула.

— Доктор…

— Карл, — поправил он ее.

— Если вы не против, здесь будет «ДокторТраверс», — сказала она. — А Карл — в Нью-Йорке. Я не хочу, чтобы о наших отношениях распускали сплетни.

— Так, мы поужинаем вместе? У меня дома. Я неплохо готовлю. На самом деле.

— Вы уже достаточно долго пытаетесь затащить меня к себе домой и, похоже, единственный путь прекратить эти уговоры — согласиться. Но никаких амурных дел.

— Никаких амурных дел.

Она работала с ним на Эллис Айленд уже месяц, и Карл Траверс безнадежно влюбился в нее.

И единственное, о чем он мог думать, были именно «амурные дела».

Он жил на втором этаже красивого кирпичного дома, построенного в викторианском стиле, на Гроув-стрит недалеко от Шеридан сквер. Он снимал там квартиру из двух комнат, заполненную, если не переполненную, книгами.

— Похоже, вы любите читать? — сказала она, войдя в комнату.

— Люблю. Книги — самое важное в моей жизни после медицины. И после вас.

Он прикрыл дверь, обнял ее и начал целовать.

— Позвольте мне хотя бы снять шляпку, — запротестовала она, легонько отталкивая его.

— Бриджит, я люблю вас.

— Продолжайте, продолжайте! Если бы вы были ирландцем, я бы сказала, что вы — безграничный льстец.

Она положила шляпку на столик, он помог ей снять пальто.

— Это совсем не лесть. Находясь с вами каждый день в офисе, я…

— Т-ш-ш, — она приложила палец к губам. — Вы очень приятный мужчина, и вы мне симпатичны. Но я не хочу, чтобы вы делали из себя дурака.

Она подошла к окну.

— У вас красивый вид из окна, — сказала она, глядя вниз на Гроув-стрит. — Мне нравится Гринвич Виллидж. Это очаровательное место, здесь забываешь, что живешь в таком большом городе.

Он подошел сзади и положил руки ей на плечи.

— Вы останетесь со мной на ночь? — прошептал он.

— Что вы сказали? Я — девственница.

— Тогда выходите за меня замуж.

Она обернулась и пристально посмотрела ему в лицо.

— Вы, что, серьезно? — мягко спросила Бриджит.

— Очень.

Она подошла к маленькому столику и села на деревянный стул. Минуту она размышляла. Затем подняла на него глаза.

— Если вы заявляете это столь серьезно, — сказала она, — думаю, вам стоит знать обо мне то, что не знает никто. Поклянитесь мне, что вы будете держать это в секрете.

Он был немного озадачен.

— Ну, я полагаю…

— Никаких «полагаю». Поклянитесь.

— Хорошо, я клянусь.

Она стала нервно перебирать пальцами, вспоминая Джейми. Она так давно хотела рассказать все это кому-нибудь. И, хотя она держала Карла на расстоянии, он ей был больше, чем просто «симпатичен». Если он действительно хотел на ней жениться, тогда именно сейчас был момент, чтобы подвергнуть его любовь испытанию.

Слезы наполнили ее глаза, когда она сказала:

— В Ирландии меня разыскивают за убийство.