— А может, она торгует заговорами?

— Я бы ей не советовал заниматься такими делами, равно как и насылать на кого-то порчу. Подобные действия могут квалифицироваться как мошенничество или вымогательство и караются довольно сурово. — Маркби поднял голову и широко улыбнулся. — Только не говори, что хочешь купить у нее заговор!

— Нет, — ответила Мередит, собирая тарелки. — Я куплю какой-нибудь сувенир на память о Парслоу-Сент-Джон.

— Желаю удачи, — ответил Алан. — Скорее всего, ты у нее ничего не получишь, кроме обычной псевдорелигиозной чуши. Ты здесь чужая. С какой стати ей тебе доверять? Возможно, она и продаст тебе камень-амулет или еще какую безделушку, но не станет уверять тебя, будто они творят чудеса. Такие люди сумасбродны, но они совсем не дураки.

Мередит, с тарелками в руках, остановилась на пороге:

— Как по-твоему, жители Парслоу-Сент-Джон верят, что она… ведьма?

Маркби устроился в кресле поудобнее и кивнул:

— По-моему, в такое верят многие. Никогда нельзя недооценивать того, что происходит в английской деревушке.

Утро выдалось погожим, хотя в воздухе веяло морозцем. Морозная свежесть указывала на то, что затянувшееся лето близится к концу. В дверь стучится осень, а там и до зимы недалеко.

Мередит очень любила такую погоду. Лето и зима по-своему взывали к праздности или долгой спячке. А в такие осенние дни инстинкт требовал вставать и действовать. Сейчас всего лишь девять утра, но она уже идет в Конюшенный ряд, чтобы застать Сейди в ее логове до того, как разыграется день.

Алана она оставила дома — пить кофе и читать газету. Но он пообещал ей, что сходит к ветеринару Армитиджу. Мередит не сомневалась, что слово он сдержит. Позже они договорились встретиться дома и обменяться впечатлениями.

Первые, кого Мередит увидела в Конюшенном ряду, были Брюс и Рикки. Они пинали футбольный мяч и оглашали узкую улочку своими звонкими криками. Здесь, на задворках деревни, машин, видимо, мало — что днем, что ночью. Интересно, зачем нужно было открывать магазинчик в таком невыгодном месте? Разве что хозяйка специально не хочет быть на виду.

Магазинчик Мередит нашла таким же, как и в прошлый раз. В витрине красовался тот же набор пыльных сувениров, и даже кот сладко спал на прежнем месте. Причем в той же самой позе. Да жив ли он? Мередит внимательно посмотрела на кота и вскоре с облегчением заметила, что животное дышит: худые бока под линялой шубкой поднимались и опадали. И тут она заметила, что за ней самой наблюдают, причем так же пристально, как она за котом.

По ту сторону витрины, за пыльными товарами, кто-то стоял и разглядывал ее. У Мередит сложилось впечатление, что на нее смотрят с любопытством и немного враждебно. Потом она уловила движение: тот, кто смотрел на нее, отошел. Теперь назад пути не было. Мередит снова кольнуло дурное предчувствие, но она решительно толкнула дверь магазинчика.

Торговый зал оказался маленьким; почти треть его занимал прилавок. За прилавком, за громоздким викторианским кассовым аппаратом, стояла, судя по всему, сама хозяйка.

Сейди Уоррен оказалась высокой, почти такой же высокой, как Мередит, в которой росту было метр семьдесят семь. Мередит удивилась, хотя, собственно говоря, миссис Уоррен имела полное право оказаться высокой, низкой, толстой, тощей и вообще любых размеров и пропорций. Но дело было не только в росте; самое сильное впечатление производила плотность этой женщины.

Мередит была довольно худощавой. Сейди оказалась узкоплечей, но плотного сложения; правда, очертания фигуры скрывала бесформенная голубая хламида в крошечные розовые и желтые ромашки. На шее висел амулет с явно восточным узором. На овальном лице Сейди Уоррен выделялся нос, который принято называть римским, а взгляд оказался весьма проницательным. Мередит поняла, что за ней следила именно хозяйка магазинчика. Неестественно черные волосы Сейди зачесала наверх и скрепила по бокам двумя ярко-розовыми пластмассовыми заколками-бабочками. Губы улыбались покупательнице, но круглые черные глаза смотрели недружелюбно.

Мередит подумала об Эрни Берри. Похоже, многие жители этой деревушки улыбаются машинально, а глаза у них злые, настороженные.

«У них общая тайна…» — подумала Мередит.

Мысль оказалась не слишком приятной.

— Да, дорогая? — спросила Сейди.

Голос у нее оказался низким, хриплым, почти скрипучим. Обладательница такого голоса, должно быть, много лет питает пристрастие к джину и табаку.

— Здравствуйте! — радостно ответила она. — Я несколько дней живу в вашей деревне, и…

— Да, — согласилась миссис Уоррен, словно удостаивая Мередит удовлетворительной оценкой за правильный ответ.

Мередит тут же осеклась. Сейди, конечно, уже знает, что они с Аланом здесь временно живут; скорее всего, ей известно о Мередит больше, чем Мередит — о ней. С такой особой нужно быть начеку. Например, известно ли Сейди о том, что они ходили осматривать «Грачи»? Да, наверное, известно, ведь Брюс и Рикки проводят здесь довольно много времени, следовательно, и их мать тоже. Известно ли Сейди, что Алан — полицейский? Возможно, потому, что покойная Флоренс Данби наверняка рассказывала соседям о своем племяннике, его жене и родственниках. Интересно, есть ли что-нибудь в Парслоу-Сент-Джон, о чем не знала бы Сейди?

— Решила купить что-нибудь на память, — продолжала Мередит. — Не для себя, а для племянницы моего друга…

Сейди не обманула ее ожиданий.

— Должно быть, для девочки, которая очень любит лошадей? — уточнила она.

— Да. Для Эммы.

Мередит стало нехорошо. Оказывается, владелица магазинчика знает все! Может, среди прочих колдовских штучек в ее распоряжении имеется хрустальный шар? Да нет, одернула себя Мередит. Наверняка Флоренс Данби сплетничала с односельчанами. Да и Пол с Лорой и детьми, должно быть, не раз приезжали в Парслоу-Сент-Джон, и Сейди видела и Эмму, и других детишек. Мередит приказала себе не поддаваться воображению. По крайней мере, сейчас ей не придется лгать!

— Эмма собирает всякие старинные фарфоровые вещицы и безделушки, — объяснила она. — Лучше всего — с лошадьми. Если не лошадь, то подойдет любое другое животное. Или фигурка животного. В витрине я видела, что у вас, кажется, есть… — Взгляд ее упал на скопище разномастных предметов за спиной Сейди. — Что у вас тут много всего, — закончила она.

Сейди кивнула и повернулась к витрине:

— Что ж, давайте посмотрим. С лошадьми у меня сейчас ничего нет… Хотя подождите! — Порывшись в пыльных товарах, она выложила на прилавок пакет с надписью «Детский набор для вышивания» и спросила: — Ну, как вам?

В пакете лежали пяльцы с натянутым полотном, на которое был нанесен рисунок лошадиной головы, несколько моточков разноцветной шерсти, шило и нарезанные листочки кальки.

— Все инструкции внутри, — пояснила Сейди. — Очень полезный набор — он чему-то учит. Если она доведет дело до конца, ее мама может повесить вышивку в рамке на стену. Детей нужно учить целеустремленности, я так считаю.

С этим утверждением Мередит спорить не стала. Сейди начала бродить по магазину и доставать разные вещи из закоулков и щелей.

— Вот маленький фарфоровый спаниель, по-моему, очень славный… ой, кусочек отлетел. Вряд ли вы его возьмете, хотя, если возьмете, я уступлю его за полцены. Может, пепельницу с кошкой? Нет, ни к чему поощрять детей курить. Если не обращать на них внимания, они начинают очень рано, как вон те двое.

Сейди кивнула на улицу, скорее всего имея в виду Брюса и Рикки.

— Откуда они берут сигареты? — спросила потрясенная Мередит.

В конце концов, братья Катто еще очень маленькие!

— Наверное, воруют, — ответила Сейди. — Только не у меня. Когда они ко мне приходят, я с них глаз не спускаю. Итак, животные…