Моджер, выпучив глаза и не веря своим ушам, смотрел на хозяина У него перехватило дыхание, а душа словно отделилась от тела.
— Вы предлагаете мне Джулитту? — прокашлявшись, подозрительно уточнил он. — В жены? Но почему?
— Потому что лучше тебя мужа ей не найти. — Наткнувшись на удивленный взгляд Моджера, Рольф быстро опустил глаза. — Она — натура сильная и своенравная, любит поступать по-своему, не задумываясь о последствиях. Меня могут упрекнуть в том, что я ее разбаловал. Возможно, что и так, мне все труднее и труднее справляться с ней. — Отбросив со лба прядь волос, он усмехнулся. — Поэтому я решил переложить ответственность за нее на плечи другого мужчины. На того, кто моложе и энергичнее. Разумеется, я не преследую никакой выгоды.
По спине Моджера пробежал холодок. У него появились некоторые сомнения по поводу странной фразы насчет «никакой выгоды». Похоже, хозяин что-то скрывал.
— Осмелюсь предположить, что госпожа Джулитта провинилась и впала в немилость. Или я не прав? — теряясь, вымолвил он, почти наверняка зная, что услышит в ответ.
— Не стану ничего скрывать. — Рольф тяжело вздохнул. — Я действительно пытаюсь упрятать концы в воду Нынче ночью, в канун майского праздника, Джулитта выпила больше, чем следовало, и… короче говоря, она уже не девственница. Произошло досадное недоразумение. Но, несмотря на свой своенравный характер, в душе она порядочная девушка.
Моджера не слишком удивило сбивчивое объяснение хозяина. Он хорошо помнил сомнительные игры Джулитты и Арто с якобы безобидными снежочками Он никогда не сомневался, что рано или поздно с ней произойдет то, о чем услышал сейчас. Бани Саутуорка не являлись укрепляющими моральные устои юных девиц богадельнями. Моджер поморщился: если бы три месяца назад Рольф не отказал ему, ничего бы не случилось. Теперь же гордый барон де Бриз делал ему предложение, навязывая подпорченный товар. Сколько раз он, Моджер, представлял обнаженное тело Джулитты на брачном ложе, ее темно-рыжие волосы, рассыпанные по подушке… и себя рядом с ней. Но прошлой ночью ее обнаженное тело лежало под кем-то другим.
— Она хорошо знала мужчину, с которым согрешила, или легла с первым встречным?
— Нет. Мужчина известен. И он тоже сожалеет о случившемся. Клянется, что больше не будет стремиться к подобному.
Поморщившись, Моджер вонзил ногти в мягкую деревянную поверхность скамьи. Он вспомнил унылый, обреченный вид Бенедикта и сразу понял, кто был возлюбленным Джулитты. Но и это не удивило его: он не раз замечал, какие взгляды бросала она на молодого де Реми.
— Ты говорил, что можешь дать ей надежный и безопасный дом, в котором она сможет стать полноправной хозяйкой, — добавил Рольф, так и не дождавшись ответа. Моджер молча царапал ногтями скамью. — Ты же понимаешь, как трудно будет удержать ее под одной крышей с моей женой и дочерью. Они и раньше-то не очень ладили, а теперь жизнь Джулитты станет совсем невыносимой. Мне остается либо как можно скорее найти ей мужа, либо отправить в монастырь.
Разумеется, есть немало достойных семей, с которыми я мог бы начать брачные переговоры — в таких случаях приданое покрывает все издержки. Но я вспомнил о твоем предложении и первым делом решил обратиться к тебе, прежде чем искать претендентов на стороне.
— Какое приданое вы даете за ней?
Услышав названную Рольфом сумму, Моджер чуть не присвистнул. Деньги, покрывающие позор. Даже осознавая, что от такого щедрого предложения нельзя отказываться, он все же колебался: сейчас ставки изменились. Сколько может стоить честь девственницы?
— Что, если Джулитта беременна? Надеюсь, вы не рассчитываете, что я буду растить и воспитывать ребенка как своего наследника?
— Если она действительно беременна, то после рождения младенца отец Жером заберет его в клюнийский орден и поможет сделать карьеру священника.
— Значит, отец Жером все знает?
— Да, мы наткнулись на Джулитту вместе с ним. Он жаждет, чтобы я взял под свое крылышко новый монастырь, а потому не станет разглашать тайну. Отец Жером сделан из другого теста, нежели святые мученики для него на первом месте стоят деньги и благополучие, а уж потом церковь. Если ты примешь мое предложение, он обвенчает вас с Джулиттой прямо сегодня. Завтра ему надо уезжать в Бек.
Моджер не любил принимать решения второпях, предпочитая уединиться в укромном местечке и тщательно взвесить все «за» и «против», чтобы окончательно убедиться в правильности выбора. Но по взволнованному блеску в глазах Рольфа, по его нервно дергающимся пальцам он понял, что ответа от него ждут здесь и сейчас. Джулитта? Неужели он сможет заполучить Джулитту? Кровь прилила ему в голову и молотом застучала в ушах. Джулитта и приданое, размеры которого могут поразить воображение любого! И в то же время расплата за чужие грешки.
— Но согласится ли она сама? Вы же не сможете заставить ее силой.
— О, она согласится, — горько усмехнувшись, заверил Рольф. — И мне не потребуется применять силу. В случае отказа ей останется лишь два выбора: либо уйти в монастырь, либо жить взаперти в одной комнате с Арлетт… Не сомневаюсь, что она предпочтет замужество.
Моджер удовлетворенно кивнул головой. Еще бы, ведь ему отдали предпочтение, поставив над монастырем и отцовским замком. То, что любой мужчина принял бы как оскорбление, Моджер счел за комплимент. Погрузившись в размышления, он по обыкновению прикусил губу, прищурился и посмотрел на ногти, под которыми виднелись зеленоватые кусочки грязи. Джулитта будет принадлежать ему, а уж он заставит ее думать и вести себя подобающе. Хозяин слишком много позволял ей, и это одна из причин того, что она запятнала свое имя позором. Как только на ее плечи лягут заботы о доме и муже, у нее не останется времени на глупости, можете быть уверены. А со временем гордячка, возможно, успокоится, остепенится и, кто знает, полюбит своего доброго муженька.
— Я принимаю ваше предложение, — медленно проговорил Моджер. — У меня нет ни родственников, ни родителей, и негде спрашивать совета, поэтому я говорю за себя сам. — Он с достоинством поднялся, суетливо вытирая об рубаху грязные руки. — Полагаю, мне следует переодеться. Не могу же я предстать перед алтарем и свидетелями в таком виде.
Рольф шумно, то ли облегченно, то ли разочарованно, выдохнул.
— Танкред всегда был мне хорошим другом, — обронил он, потрепав новоиспеченного зятя по плечу, — а не только вассалом и управляющим. Ты тоже много лет служил мне верой и правдой. Я рад, что мне представилась возможность назвать тебя сыном.
Моджер скованно кивнул и пробормотал слова благодарности. Он никогда не славился умением произносить речи, а сейчас смутился настолько, что заготовленная фраза будто застряла в горле. Мысль о том, что они с Рольфом оба отдавали себе отчет о происходящем, не давала ему покоя. Моджер с горечью осознавал, что хозяин вовсе не горел желанием видеть его в качестве зятя, а просто-напросто хотел любым путем образумить дочь.
— Сейчас Джулитты здесь нет, — сообщил ему будущий тесть, когда они направились к башне, — я еще до рассвета отослал ее из замка во избежание возможных неприятностей. Она ждет тебя в твоем доме в Фоввиле. — Рольф виновато развел руками. — Извини, но я был почти уверен, что ты примешь мое предложение. Обвенчаться вы сможете там же, в часовне. Кроме того, я на целый месяц освобождаю тебя от работы в Бризе.
«Итак, — мысленно усмехнулся Моджер, — меня ждет медовый месяц. За это время можно успеть войти в роль мужа и привыкнуть к положению семейного человека или… убить все тридцать дней на сражения и запоздалые раскаяния». Подчеркнуто учтиво поблагодарив Рольфа за то, что впоследствии могло оказаться и благословением, и проклятьем, Моджер отправился переодеваться. Теперь он искренне сожалел о том, что был трезв. Сейчас ему хотелось нализаться до беспамятства.
ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ
Джулитта стояла посреди дороги и смотрела вслед отцу и клюнийскому монаху, только что совершившему обряд венчания, соединив ее и Моджера узами брака. Они покидали Фоввиль в сопровождении группы рыцарей и слуг. Сейчас уже трудно было понять, кто кого предал. Отец, заверявший, что старается сделать лучше для нее и что время залечит все раны, уговорил ее выйти замуж за Моджера. Теперь Джулитте, по его словам, предоставлялась возможность начать новую жизнь и стать Моджеру хорошей женой.