Гермиона вздохнула.

— Да, теперь не буду.

Да, уж теперь у меня есть стопроцентное подтверждение «прекрасного» отношения профессора Снейпа ко мне — я всё-таки смог вытянуть правду из крёстного и Люпина. В понедельник вечером в библиотеке я рассказал об этом Пату и Гермионе. В принципе, моё предположение о ненависти между отцом и Снейпом полностью подтвердилось, так что большой новостью это не было. И поэтому самым интересным оказалось «дело оборотня» — сказка об очень оригинальном чувстве юмора Сириуса Блэка и поразительном героизме Джеймса Поттера.

Мои друзья были поражены этой историей до глубины души. Правда, каждый по-своему. И, если смотреть на это с точки зрения Хогвартса, каждый воспринял это как истинный представитель своего факультета.

— И твой отец вытащил его оттуда? — восхитилась Гермиона, — О! Это действительно смелый поступок!

Пат сидел со слегка ошарашенным видом.

— Он в здравом уме туда полез?! — вопросительно прошептал он.

— Кто? Отец? — не понял я.

— Отец, да не твой, — мрачно усмехнулся мой друг, — Снейп попёрся под эту Иву, уже ожидая, что встретит там оборотня? В полнолуние? Да ещё по наводке Сириуса, с которым был на ножах? Ты хочешь сказать, что человек с нормальным рассудком так бы поступил?!

Я пожал плечами:

— Сам делай выводы.

Пат в задумчивости почесал висок.

— Даааа, — протянул он, скорчив гримасу, — диагноз на лицо. И что мы с тобой за люди, Гарри? Учимся во враждующих факультетах, отцы у нас друг друга ненавидели. Видимо, придётся рано или поздно тебя вызывать на дуэль.

— Ага, — согласился я, — но учти — твой папаша жив, а мой — нет. Поэтому придётся мне убить тебя.

Пат вздохнул и в притворной печали развёл руками.

— Ну что ж, а куда деваться? Шпаги или пистолеты? По мне лучше пистолеты.

— Конечно, ведь у меня зрение хреновое, и ты меня пристрелишь. Ну уж нет, давай шпаги. Это будет честно — ни ты, ни я фехтовать не умеем.

Гермиона фыркнула, но в её голосе слышался смех.

— Это действительно невозможно. Как вы только подружились?

— О! — воскликнул я, — это потрясающая история. В школе, как только мы познакомились, мы, конечно, тут же стали соперниками во всём.

— Да! — согласно закивал Пат, — всегда соревновались — в спорте, в учёбе за лучшие оценки,…

— … назначали свидания одним и тем же девчонкам, — продолжал я заливаться соловьём.

— Во, мачо гриффиндорский, всё бы ему о девчонках… Ну и вот однажды мы вдруг подумали — а зачем двум таким классным парням враждовать? И с тех пор мы лучшие друзья.

Я утвердительно кивал головой в пользу этой бредятины.

— Правда? — не поверила нам Гермиона.

— Нет, — хором ответили мы и засмеялись.

— Ты думаешь, у Пата получится? — обеспокоено спросила меня Гермиона.

— Скорее Снейп помоет голову, чем у Патрика Рэндома что-нибудь не получится. Вопрос в том, какие будут результаты. Болтать то наш подопытный будет, главное, чтобы Пат это услышал. С учётом их «добрососедских» отношений…

— Я думаю, Малфой просто завидует его популярности в Слизерине. Ну и слегка побаивается его.

— Завидует — понятно, но с чего бояться?

Гермиона тут же со слегка снисходительным видом принялась объяснять:

— Пат внезапно появляется в Хогвартсе и сразу начинает приобретать известность. Он не загружен глупыми идеями про чистокровность, и это привлекло к нему всю разумную часть Слизерина. Лучший друг Гарри Поттера, что немало важно — и не делай такое лицо. Но что самое главное — Снейп на все его выходки смотрит сквозь пальцы, и это явно настораживает Малфоя. Он ведь привык быть у него любимчиком. Ума, чтобы понять, что Пат сын Снейпа, ему, видимо, не хватает.

Гермионе доставляла явное удовольствие мысль, что Драко Малфой безуспешно бьётся над загадкой необыкновенной лояльности Снейпа к своему новому студенту, которую она сама давным-давно разгадала. Малфой был для неё врагом не только классовым, но и личным.

— После этой статьи всё равно все считают нас с тобой парой, — заметил я.

— Ну и пусть считают, — довольно легкомысленно заявила Гермиона.

— О! — удивился я, — здесь кто-то учится моему пофигизму?

— Вовсе нет, — возразила она, определённо считая, что пофигизм старосте не к лицу, — просто ты прав — не стоит так зацикливаться на таких глупостях. Действительно — какая разница, считают ли меня твоей девушкой или нет.

— Просто я подумал, — начал я, — если это мешает твоей личной жизни…

Гермиона скептически хмыкнула.

— После всех этих слухов меня уже раз пять на свидания приглашали.

Я присвистнул.

— Видишь, твоя известность отражается на всех, кто тебя окружает, — заметила Гермиона.

— Да брось, — возразил я, — просто ты привлекательная девушка, вот тебя и приглашают.

Кажется, мне удалось её смутить.

— Раньше, почему-то, не приглашали, — разоткровенничалась она.

— Просто боялись, — предположил я, — парни всегда боятся умных девушек.

— Ну конечно, — в её голосе зазвучала обида, и она стала силой тереть пол в углу, — Гарри, меня считают занудой и заучкой, и никто не хочет понять, как это тяжело…

— Тяжело что? — осторожно спросил я, удивившись внезапной вспышке откровенности со стороны Гермионы.

— Всё! — воскликнула она, — когда я получила письмо из Хогвартса, я была так счастлива! Я так радовалась, ведь наяву сбывались мои самые смелые ожидания. Да я перед школой все учебники вызубрила, и вовсе не потому, что хотела быть лучше всех, как считают некоторые — мне ведь было так интересно! И это ведь нормально, что я хотела узнать всё про новый мир, частью которого я внезапно оказалась! Я так боялась показаться глупой и смешной, что я не знаю того, к чему другие привыкли с детства! Так боялась нарушить какое-нибудь правило, так боялась вылететь из Хогвартса из-за какой-нибудь глупости! А тебе — Гермиона, зачем ты столько сидишь в библиотеке? Зачем ты трясёшься с этими правилами?

Она с силой шлёпнула мокрой тряпкой об пол, и я побоялся ей что-нибудь ответить. Видимо, накипело у неё давно. Мне вообще показалось, что говорит она это скорее для себя, нежели для меня.

— Но это ещё полбеды, — с горечью продолжила Гермиона, — мало кто понимает, что если ты из магглов, то рано или поздно отдаляешься от жизни, к которой привыкла, отдаляешься от родителей… нет, конечно, они не против моего обучения в Хогвартсе… но иногда я понимаю, что они были бы более счастливы, если бы я училась в обычной школе. Они так радовались, когда меня назначили старостой, это ведь как раз то, что они способны понять… И старые друзья. Я с ними больше не общаюсь! Мне приходится врать, что я учусь в закрытой школе для одарённых детей. И даже если бы я рассказала правду, и если бы они поверили, мы бы всё равно отдалились друг от друга, ведь я стала бы для них вроде чудища с двумя головами!.. Но никто не хочет этого понимать!

Она шумно вздохнула и рассеянно посмотрела на меня.

— Извини, Гарри. Не стоило на тебя всё это вываливать, — пробормотала Гермиона.

— Да нет, что ты, — сказал я, — честно говоря, людей в моём присутствии часто пробивает на откровенности. Я и не догадывался, что тебе здесь так хреново.

— Нет, мне здесь не плохо! — возразила Гермиона, — мне нравится здесь учиться. Просто…

Что она хотела добавить, я так и не узнал. Вернулся ковыляющий Филч — как оказалось, Пивз бросил ему под ноги доспехи, тот споткнулся и теперь список предъяв смотрителя к полтергейсту увеличился на ещё один пункт.

— Уже поздно, Гарри, давай поторопимся.

Но вопреки её словам я остановился около статуи какого-то странного чувака с бородой в форме лопаты.

— Подожди, надо же удостовериться, что это она и есть.

— «Она»? — недовольно произнесла Гермиона, — это ты о своём пергаменте?

— Ага.

Тем временем я развернул его и произнёс заветные слова: