У Гермионы из горла вырвался звук, какой-то полу-смешок — полу-всхлип. Слезы теперь не переставая текли у нее из глаз.

— Выйдешь за меня? — прошептал он; в глазах его было полно надежды и не мало волнения. — Как считаешь?

Гермиона упала на колени, опустившись до его уровня, и положила руки на обе стороны его лица.

— Мне кажется, я самая счастливая женщина на свете, — тихо сказала она.

— Так что, выйдешь?

— Да, Гарри. Выйду, — ее улыбка превратилась в счастливую ухмылку, на щеках сияли мокрые дорожки.

Он сделал большой выдох и облегченно опустил плечи, на лице зажглась улыбка. Они крепко обнялись, обмениваясь теплыми и взволнованными поцелуями.

— Ух ты, — пробормотал он. — Не могу в это поверить.

Она засмеялась:

— Будто бы ты думал, что я могу сказать “нет”.

— Позволь мне поведать тебе небольшую тайну. Мы, мужчины, много показушничаем, но мы очень неуверенны. Мне не кажется, что хоть один мужчина за всю историю когда-либо делал предложение, и у него в голове не сияла большая неоновая надпись “ТЫ — ИДИОТ, ОНА НИКОГДА НЕ СКАЖЕТ “ДА””.

Она засмеялась и снова его обняла, чувствуя себя так, словно ее сердце и впрямь вот-вот разорвется.

— Ох, Гарри, придурок несчастный. Я же тебя люблю, — она отстранилась. — А теперь я поведаю тебе одну маленькую тайну. Каждая женщина с того момента, как узнает, что такое свадьба, мечтает о том дне, когда получит предложение, и каким оно будет превосходным. Чтож... это предложение было красивее и трогательнее чем я когда-либо смела воображать, что получу, — он усмехнулся и слегка покраснел. — И как долго ты репетировал?

— Ну... я начал сочинять первый набросок, когда выходил из “Тиффани”. Кстати говоря, — вспомнил он, поднимая кольцо, о котором они слегка забыли. Он взял ее левую руку и надел кольцо ей на палец. — Вот. Теперь все официально.

Она посмотрела на сверкающее на своем пальце кольцо.

— Оно и правда красивое. Не говоря уже о том, что экстравагантное, — она пригляделась получше к довольно большому камню у себя на пальце. — Мерлинов призрак, это настоящий бриллиант?

— Надеюсь, иначе меня сильно надули.

— Оно, должно быть, стоило целое состояние.

— Я могу себе это позволить. Кроме того, мне не приходит в голову ничего другого, на что бы я предпочел потратиться.

Она покачала головой.

— Не могу в это поверить.

— Не говори мне, что для тебя это было сюрпризом.

Она подняла взгляд:

— Это было огромным сюрпризом.

Он склонил голову набок и одарил ее вопросительным взглядом:

— Так ты думала, что я просто так с тобой встречался, пока не нашел бы себе настоящую родственную душу?

— Нет, конечно нет. Просто я не ожидала этого так скоро. Это все довольно… быстро.

— Понятно. Наверное, пятнадцать лет — не совсем достаточно, чтобы друг друга узнать… — беззаботно заметил он.

— Ой, перестань. Ты знаешь, что я имею ввиду. Мы вместе всего несколько месяцев.

Он нежно провел пальцем по ее щеке.

— И с каждым днем становится все лучше и лучше. Обычно я во многом не уверен, но в этом — нет.

Он встал и подал ей руку, которую она взяла без промедленья. Они снова пошли к замку, обняв друг друга за талии.

Когда они снова вошли в замок, гости только стали отходить к столикам, готовясь к ужину. Они быстро переглянулись, и по некому негласному соглашению Гермиона положила левую руку в карман. Ей не терпелось рассказать Лауре, Джинни и всем остальным, но сейчас она наслаждалась тем, что держала это знание при себе. Она крепко держала Гарри за руку. Муж, муж, снова и снова неверяще повторял ее разум. Он станет моим мужем.

Гарри легонько ткнул ее локтем

— Смотри.

Она проследила за его взглядом и увидела Драко — они не были уверены, придет ли он на вечер. Колдовской мир знал, чему он был теперь верен, но он жутко не хотел быть в центре внимания и отказывался публично с кем-нибудь разговаривать. На нем был строгий черный костюм: широкие брюки и водолазка, а его косички были забраны назад и собраны в хвост. Выглядел он прямо-таки нервным. Квинн умиротворяюще шептала ему на ухо, но он не выглядел ободренным. Гарри с Гермионой подошли к ним.

— Драко, — поздоровался Гарри, с силой пожав ему руку. — Мы не были уверены, что ты придешь.

— Я почти не пришел, — натянуто подтвердил он.

— Мне пришлось угрожать ему телесными повреждениями, — добавила Квинн.

— Чтож... мы рады, что ты здесь, — сказал Гарри, но по голосу совсем не было похоже, что он рад.

— Осторожно, Поттер, слухи поползут, — сказал Драко. — Мне ты в товарищах не нужен.

— Нет, но вежливость не повредит, так ведь?

— Ну не знаю, — неуверенно отозвался Драко. — Может, и повредит.

Квинн с Гермионой, болтая, пошли впереди них в Большой Зал. Билл Уизли устанавливал на сцене рядом с оркестром подиум; существовала традиция во время десерта отдавать почести бывшим ученикам за выдающиеся достижения. Квинн отошла к столикам для преподавательского состава, и Драко следом за ней.

Гарри с Гермионой направились к столу, уже на три четверти занятому семьей Уизли: Молли и Артур, Чарли со своей семьей, Фред, Джордж и Джинни. Перси прийти не смог, а Билл сидел впереди, чтобы у него был легкий доступ к сцене. Лаура с Сорри, которых, по всей видимости, Молли Уизли приняла как почетных Гриффиндорцев, уже сидели за столом и, похоже, неплохо проводили время. За тем последовали множество объятий и взволнованных приветствий, и новоприбывшим освободили место. Гарри помахал рукой Сириусу и Корделии, сидевшим ближе к переду с Люпином и несколькими колдунами и ведьмами, которых он не узнавал.

Разговаривали за столом, как пинбольными мячиками перекидывались, каждый вел сразу три — четыре беседы, одновременно пытаясь уплетать булочки с блюда на середине стола. Посреди всего этого Гарри заметил, как Гермиона исподтишка переодела кольцо на правую руку и повернула его камнем к ладони.

Вскоре на их тарелках появились первые блюда, и все принялись за них, продолжая разговаривать, но теперь уже с ртами, набитыми жареной уткой и картошкой. Комментарии по поводу того, кто с кем пришел, вопросы о чьем-то предполагаемом повышении или понижении, удивленные обсуждения появления здесь Драко Малфоя, возня с детьми разных людей, сетования о не пришедших друзьях и обсуждение предстоящих почестей.

Джинни пришла одна и вовсе не казалась этим расстроенной, они с Молли и Гермионой беседовали втроем, хотя все сидели на противоположных концах стола. Артур бесконечно мучил Гарри расспросами об определенных происшествиях и докучал ему по поводу темных восстаний. Чарли возился со своими детьми, в то время как Лаура с Сорри дико хохотали над трагическими рассказами близнецов о их школьных злоключениях.

За весь ужин Гарри и двух слов Гермионе не сказал, так как оба они были довольно заняты другими беседами, но он всегда четко ощущал ее присутствие... даже более, так как она непрестанно водила ступней вверх-вниз ему по ноге. Как-то за ужином она предложила ему свой тыквенный пирог, так как сама она его не любила. Когда он повернулся к ней, чтобы ответить, они встретились взглядами, и он невольно улыбнулся, вспомнив про их общий секрет.

Наконец, когда все поглощали десерты, а горячее какао со специями наполняло чашки, Билл встал и вышел на подиум. Его усиленный волшебством голос раздался над собравшимися:

— Всем добрый вечер! — радостно провозгласил он. — Я Билл Уизли, Гриффиндор, выпуск 1988го, и мне хотелось бы поприветствовать вас всех на ежегодном вечере для Друзей и Бывших Учеников, — все зааплодировали.

— Для начала мне хотелось бы поблагодарить профессора МакГонагалл за то, что она выбрала меня, чтобы вести это шоу, хотя, сейчас она, должно быть, немного нервничает, не зная, что я могу выкинуть, — все взглянули на МакГонагалл, которая, на вид, совсем не нервничала. В Билле, может, и было что-то мятежное, но он обожал Хогвартские традиции и не посмел бы нарушить ни одну из них. Кроме того, Билл знал, что ему вряд ли понравится жизнь в качестве табакерки.