— Ты хочешь знать, почему я так поступаю, только потому, что тебе будет легче, если ты найдешь причину. Ты хочешь знать, оттого ли это, что мне нужно влияние, или власть, или возможность при желании отменить Рождество, а может, меня просто мама не любила. Чтож, возможно, причины нет. Может, мне просто это нравится. Может, я просто плохой человек.

— Ты не думаешь, что ты плохой человек.

— Откуда тебе знать?

— Никто никогда так не думает, даже если он на самом деле плохой.

— Ты всегда во всех хочешь найти что-то хорошее, Гарри. Я этим, к счастью, не страдаю.

— Я, вообще-то, тебе не был безразличен? Хоть немного? — спросил он, сам удивившись этому вопросу. Его это очень давно интересовало, и сейчас ему показалось, что он сможет получить честный ответ. — Или это все была игра?

Она вздохнула:

— Если честно, сложно сказать, где кончается жизнь и начинается игра, — она холодно улыбнулась. — Я знала, что, чтобы тебя победить, мне нужно тебя познать. И я тебя соблазнила. Это было не трудно. Ты был лишь ребенком, который до головокружения радовался своей новой работе в Р.Д. и горел желанием приступить к настоящим взрослым миссиям. Ты жутко хотел себя показать... и не только на работе. Ты был самым увлеченным учеником Лефти на тренировках и ненасытным и неуклюжим любовником в постели.

Гарри покачал головой, вяло приподняв одну бровь:

— У вас, случайно, нет такого “стандартного учебника по Злу 101”? “Глава 3: Как обескуражить оппонента, ущемив его мужские достоинства”. К счастью, мне не нужно твое признание моей сексуальности... на самом деле, мне было бы очень приятно услышать, что ты все время притворялась. Мне всегда было противно от мысли, что время со мной хоть немного доставляло тебе удовольствие.

Аллегра его намеренно проигнорировала, но он увидел, что его равнодушие к ее подколам ее задело. Она продолжила:

— Тогда в твоих глазах горела молодецкая сила и дерзкая готовность попробовать все, — она уставилась на него. — Сейчас я этой дерзости там не вижу. Ты больше не легкомысленный и не нетерпеливый. Ты слишком много повидал, ты испытал слишком много боли.

— Не задавайся. Я тебя не любил.

— Как скажешь. Но я сделала из тебя взрослого, Гарри. Даже ты не можешь этого отрицать. Без меня ты бы не был тем, кто ты есть сегодня.

— Может, и нет, — он поднял голову и посмотрел ей в глаза. — Может, я был бы лучше.

Она поднялась на платформу и снова взяла ситуацию в свои руки:

— Сегодня вечером я подвергну тебя Обращению. С чисто академической точки зрения грустно будет терять такого как ты, все-таки, ты единственный в своем роде, но выгода от этого превосходит любой риск.

— Ты притащила меня сюда, чтоб произнести очередной злодейский монолог? Не надо, я их все уже слышал.

— Нет, у меня есть другая цель, — она взяла меч, опиравшийся о стул на платформе, и, уперев оружие в пол, лениво им повертела. — У меня на это много причин.

— Как то обратить все примененные мною заклинания и вернуть Волдеморту силы.

— Можно было бы подумать, да?

Гарри моргнул:

— Но... я думал, что...

Она ухмыльнулась ему:

— Кто тебе это сказал? Твой друг Сорри? — Гарри уставился на нее, побледнев. — О да, я про него все знаю. Если ты думаешь, что он мог меня провести, то ты, действительно, обо мне очень невысокого мнения. Даже с помощью Лью, он бы не справился.

Гарри словно лишился дара речи. В животе нарастал ледяной шарик. Если ей известно о Сорри, что еще ей известно?

— Почему ты не...

— Раскрыла его и не разорвала на миллион кусочков? Он слишком полезен. Пока он считает, что водит меня за нос, он будет проделывать отличную работу по Обращению. Ему так же интересно, как и мне, что в тех табличках... и если ты надеешься, что он удачно для тебя что-то неверно переведет, и я не смогу тебя обратить, вынуждена тебя разочаровать. На меня над Обращением работает еще один эксперт, Сорри о нем не знает.

Гарри покачал головой:

— Да уж, ты действительно планируешь все заранее

— День профилактики стоит года лечения. Но вернемся к Обращению. Согласно документам, обнаруженным мною несколько месяцев назад (с них все и началось), ритуал обратит лишь те заклинания, которые колдун применил намеренно. Так что твоя детская победа неприкосновенна.

— Какое горе. Как, наверное, твой Повелитель расстроился.

— Волдеморт — не мой Повелитель. Твое обращение приведет к другим, полезным для нас, событиям, — вдруг Гарри почувствовал себя так, будто вмешался в пьесу, где текст знали все, кроме него. — По лицу вижу, ты был уверен, что мой Повелитель — Волдеморт, — Гарри несколько раз открыл и закрыл рот. — Не разумно при твоей работе быть уверенным. Когда я говорила, что служу Волдеморту?

У Гарри в голове был полный сумбур. Она всегда говорила “мой Повелитель”. Он просто подумал... идиот, обругал он себя. Ты же был уверен.

— И кто тогда? — выдавил он.

Ее улыбка стала шире:

— Нет, я так не думаю, — она поцокала языком. — Ты же понимаешь, — сердце у Гарри билось очень сильно. Он не был уверен, что выдержит еще один такой сюрприз. У Аллегры в рукаве было гораздо больше тузов, чем у него, как он раньше думал. — Так. Мы все время отвлекаемся, а у меня здесь есть дело, — она принялась расхаживать по платформе, в такт каблукам пристукивая по камню острием меча. — Обращение, которое я этим утром собираюсь к тебе применить, будет трудным даже при наилучших обстоятельствах. То, что обращать я буду тебя, только добавляет трудностей. Поэтому мне от тебя кое-что нужно, — она остановилась и смерила его жестким взглядом. — Чтобы ритуал прошел удачно, ты должен быть в определенном состоянии разума. Таким образом, мне нужно, чтобы ты сдался добровольно и без сопротивления.

В какой-то момент Гарри показалось, что она шутит... но вскоре он увидел, что это не так. Он хохотнул:

— Еще чего.

— Поверь, тебе от этого будет намного легче.

Гарри сжал зубы, изумляясь, что она может питать иллюзии, что он согласится просто сдаться ей:

— Аллегра, ты сошла с ума, если думаешь, что я сдамся без сопротивления.

Она ему подмигнула:

— Сейчас ты, может, так не думаешь, но мы это исправим.

Она глянула на колдуна у входа и кратко ему кивнула. Он развернулся и вышел из комнаты. Все стали ждать... а у Гарри появилось очень плохое чувство.

Через пару секунд колдун вернулся, а следом второй колдун тащил кого-то, кто вовсю упирался. Когда они вошли, у Гарри в жилах застыла кровь:

— О нет, — выдохнул он.

Это была Гермиона.

Во рту у нее был кляп, руки были слабо связаны спереди, и выглядела она возбужденной и всклокоченной. Взгляд ее взволнованно метался по комнате. Колдун потащил ее к платформе и поставил лицом к Гарри. Аллегра встала за ней, дружелюбно положив руку ей на плечо. Гермиона уставилась прямо перед собой, напрягшись всем телом.

У Гарри создалось ощущение, что мозг его сейчас разлетится на куски. Он, окруженный колдунами из Круга, не мог сосредоточиться, он мог только беспомощно таращиться на связанную Гермиону. Аллегра могла сделать с ней все, что захочет, что угодно. Он начал понимать, что она имела ввиду, когда уверяла, что он сдастся.

— Все в порядке, — одними губами сказал он Гермионе.

Аллегра провела пальцем по скуле женщины:

— Смотри, кого мы тут нашли, — промурлыкала она. — Разве любовь не прекрасна? Представляю себе, она пришла, чтоб тебя спасти. Лучше бы она осталась дома. Ее подружка сбежала, но мы ее скоро найдем. Не тешь себя надеждой о спасении. Профессор Кэшдоллар, может, и была хорошим Следователем, но эта комната окружена столькими колдунами и ведьмами, что от профессора и мокрого места не останется, — она посмотрела на Гермиону, которая так сильно сжимала челюсти, что Гарри стал волноваться за ее зубы. — Спасибо, что пришла, — мягко проговорила Аллегра. — Ты дала мне отличное оружие против Гарри.

Во вспышке гнева Гарри кинулся вперед, но державшие его колдуны так сильно дернули его назад, что чуть не оторвали ему руки.