— Падать всегда легче, чем подниматься, — возразила я, — Примкнуть ко злу может практически каждый. Но наоборот — стать добром… Практически невозможно.

— Выбор… — прошелестел Линн.

— Что?

— Только мы сами можем выбирать, кем нам быть. Мы, и никто больше.

Его слова… То, с какой уверенностью Линн это говорил. Как будто действительно верил, что я могу измениться… Это было уже чересчур для меня. Мне вновь захотелось плакать и кричать, однако на этот раз я сдержалась.

— Ты так в этом уверен? — спросила я, — Линн, ты мертв, что тут можно выбрать?

Но его ответ вновь поразил меня, как и весь разговор в целом.

— С чего ты взяла, что для меня нет иного пути? Просто я еще не готов пойти по нему…

— О чем ты говоришь?

— О том, что порой мы сами удерживаем себя взаперти. И только мы можем открыть замки и порвать цепи.

Я улыбнулась своему невидимому собеседнику.

— Знаешь, может я слишком долго жила на Земле и начала потихоньку глупеть… Потому что я абсолютно не понимаю твоих иносказательных объяснений.

Линн по-доброму рассмеялся в ответ на мою фразу. И если его обычный голос можно было принять за шепот ветра, то смех скорее походил на звонкую весеннюю капель — столько в нем было радости… и жизни.

— Ты очень умна, Рита. И даже не потому, что являешься пифий. Но ты и не должна понимать то, что я говорил. По крайней мере, сейчас. Ты все узнаешь, когда лично с этим столкнешься…

— То есть, когда умру? — уточнила я, вопросительно приподнять бровь. На самом деле я ожидала очередной порции успокоительных метафор, призванных увести меня подальше от мыслей о смерти. Но Линн ответил коротко и просто.

— Именно так.

— Линн? — позвала я.

— Что?

— Что ждет предателей после смерти? — я замерла в ожидании ответа, который мог стать решающим для меня.

— Ты никого не предавала! — воскликнул Линн. В первый раз за нашу беседу я услышала столь яркую эмоцию в его голосе.

— Ты не можешь этого знать, — грустно произнесла я, — Я продала память своей единственной настоящей подруги, ее жизнь, поведясь на ложь и пустые обещания…

— Так было лучше для нее.

— Откуда ты знаешь? — встрепенулась я, — Ты видел Аню?

— Нет, — разочаровал он меня, — Но ты поступила единственно-возможным способом. Это даст твоей подруге отсрочку, пока тьма не захватила ее окончательно.

Мне так хотелось верить тому, что говорит Линн. Но я не могла и не должна была этого делать. Я виновата, вот и все. Даже, если дух прав, и для Ани действительно было лучше все забыть и начать новую жизнь… Я все равно прикоснулась к ней Сферой забвения только ради собственной выгоды. Я думала о своем благе, а не об Анином. Именно поэтому моему поступку нет, и не может быть оправданий.

— Не надо утешать меня ложью, — процедила я сквозь зубы, — Ее и так было слишком много в моей жизни.

— Я не лгу. Я утешаю.

Это немного смягчило меня.

— Благодарю. Но я не… Я не хочу, чтобы меня утешали. Я этого не заслуживаю.

— Зачем ты себя терзаешь? Я всего лишь хочу облегчить муки твоей совести… — в голосе призрака прозвучала такая безумная тоска, что я не выдержала и выпалила то, что думаю.

— Зря ты остановил меня. Если бы я умерла, то мы были бы сейчас вместе.

Линн явно не ожидал чего-нибудь подобного — видимо, поэтому его голос, когда он задавал мне следующий вопрос, прозвучал так по-человечески, без его "неземной" манеры.

— Ты действительно хочешь этого?

Я подняла глаза на небо и, натянув на лицо кривую улыбку, сказала.

— Чего именно? Умереть или быть с тобой?

— И то и другое.

— Вот ты сам и ответил. Я хочу и то и другое, — в воздухе повисло тревожное молчание, и я поспешила добавить, — Не беспокойся, я не собираюсь прыгать с крыши. Я ведь пообещала тебе.

— Позволь… позволь мне помочи тебе, Рината.

Я вздрогнула, услышав из призрачных уст свое прежнее имя. Да, так назвали меня при рождении, но уже давно никто не произносил "Рината", призывая меня.

— Рината — Рита. Твое прежнее имя так похоже на нынешнее.

— Знаю. Именно это связало меня с этим телом, привлекло и помогло остаться. Но, как ты хочешь помочь? — напомнила я, прерывая рассуждения о своих именах.

— К сожалению, я не так уж много могу… в нынешней ипостаси. Но я способен дать тебе забыть о страданиях.

Моя душа наполнилась ужасом, вспомнив Сферу Забвения. Сверкающую, прекрасную и разрушительную. Но Линн, почувствовал или угадал, о чем я думаю.

— Я не собираюсь стирать твою память! — возмущенно прозвенел он, — Я лишь постараюсь отвлечь тебя.

— Отвлечь… Как?

— Для начала — уходи. Выбери новый путь, бросай жизнь в застоялом болоте!

Я согласно кивнула. Я и сама чувствовала, что пора начинать новую жизнь. Но раньше не могла уйти, хотела попрощаться с Аней… И все-таки жаль тех людей, которые были родителями моего нынешнего тела.

Об этом я и сказала Линну.

— Их дочь погибла давным-давно, — жестко заявил он, — А ты должна уже прекратить думать о других. Поверь мне, это никогда не сделает тебя счастливой.

— Я и так слишком часто думаю о себе. Но от этого становлюсь лишь более несчастной.

Голос Линна все больше становился похож на перезвон медных колоколов, чем на шорох ветра. Словно крепчал, становился острей и сильнее.

— Верь мне. Это все, о чем я прошу. Иди, не медли ни минуты, и дорога сама поведет тебя. А я стану твоим другом, спутником и менестрелем. Буду развлекать тебя историями из разных миров. Историями, финалы которых не будут известны тебе заранее.

… Ветер трепал мои волосы, дул в лицо. А заходящее солнце багрило облака и весь мир, словно прощаясь со мной и прежней моей жизнью.

Так и начался мой путь, моя дорога. Рука об руку с призраком, из привычного царства Авроры, к Диане и ее темным тайнам.

А может, все было совсем иначе, и Линн открыл мне дорогу к свету?..

6. Эни

Оставшись одна в комнате, я первым делом исследовала все возможности убежать. Не то, что бы я действительно собиралась это делать, но все же мне нужно было чем-нибудь заняться, хоть как-то отвлечься от мыслей связанных с: а) могилами; б) склепами; в) заживо погребенными; и г) вампирами… Правда это было довольно-таки сложно, так как выяснилось, что выход из комнаты был всего один — он же вход. Да, дверь оказалась не заперта (как я успела понять, замки у вампиров вообще не в ходу), и ее никто не охранял… Но это не значило, что я смогу уйти отсюда, не будь на это воли кхана. И честно говоря, я бы вряд ли заставила себя пройти еще раз мимо той пропасти, кишащей сумасшедшими кровопийцами, без света и проводника. Кишащей… Слово-то, какое жуткое и неприятное! Так и представляется что-нибудь мерзкое: тараканы или клубки змей (Ева, прости меня!). Ладно, постараюсь сосредоточиться на чем-нибудь другом. Только вот, на чем? Комната обставлена просто, практически аскетично (для замка вампирского кхана, по крайней мере): одна кровать с балдахином (забудьте об аскетичности!), один стол и стул, а в небольшом уголке за шторой, я обнаружила нечто вроде ванной комнаты. Там был небольшой очаг, правда сейчас холодный и пустой; огромный медный таз и кувшин, полный холодной, но затхлой воды — кажется, ее уже давно не меняли. Да, и чем мне прикажете заниматься до самого вечера?

К счастью, долго томиться в раздумьях мне не пришлось. В дверь кто-то постучал, и не успела я хоть что-то сказать, как в комнату проскользнула девушка с волосами мышиного цвета, в штопаном платье — кажется, служанка.

— Доброе утро, леди, — зашуганно пискнула она. Человек, надо же! И кто мог добровольно пойти на службу к вампиру? Самоубийца, не иначе!

Служаночка прокралась на цыпочках, буквально по стеночке. В ее руках я заметила что-то белое, вроде как полотенце, кувшин, из горла которого исходило облачко пара, кусок мыла на веревочке, щетку для волос и какой-то непонятный сверток черного цвета — может еще одно полотенце? Честное слово, не понимаю, как можно удержать такую кучу предметов, обладая всего парой рук?