- А дальше? - допытывалась Алина, потому что Тамара снова замолчала.

  - А дальше мы разъехались на каникулы, он звонил чуть ли не каждый день мне в Пятигорск, письма писал, и на следующий контракт мы собирались вместе на один корабль.

  Пауза снова затянулась, и Алина собралась было снова бестактно поинтересоваться, но Тома закончила сама с невеселой усмешкой.

  - По закону подлости, а может так и правильно, его послали на Милениум, а меня сюда. Мне-то не перевестись вообще никак, а у него дядя в офисе работал и вот он оказался на Констелейшене, это все-таки тоже в Средиземном море плавает, сказал отсюда уже легче. А потом писать стал реже и реже, а я узнала, что там его бывшая с предыдущего корабля, которая уехала через несколько недель как я там появилась. Они на тот момент якобы расстались. Ну, в итоге, парочка там сейчас так и плавает, ясное дело назад сошлись, и любовь теперь отсюда до небес у него уже не со мной.

   - А ты?!

  - А я что? У меня тут вино...

  - Тьфу, - Алина аж поперхнулась ромашковым чаем, на который сама не заметила, как перешла, - какое вино?! Этот хорват что-ли, губки бантиком, или серб, кто его там разберет?! Ты что не можешь к Джованни на корабль сходить? Если мы в одних портах, как я понимаю, стоим?

  Тамара выразительно повертела пальцем у виска, одновременно умудрившись приподнять одну бровь:

  - Во-первых, мы только через месяц будем в Средиземном, но даже если и так, я еще не совсем гордость потеряла, чтобы как его бывшая, точнее уж актуальная мадам румынка, бегать за мужиком по всему белому свету.

  Алина тут же оборвала себя, готовая засыпать подругу аргументами в пользу того, что за любовь нужно бороться, что нельзя просто так опускать руки, и еще много чего в том же духе. Томины слова, такие простые и понятные, о том, что у женщины должна быть гордость, и это мужчины должны бегать за ними, а вовсе не наоборот, сразила ее наповал. А ведь ну ничего нового девушка для себя не услышала, но просто подруга, несомненно, тоже переживавшая, с таким достоинством высказала эту прописную истину, что возразить было нечего, да и не надо было.

  - Какая ты молодец. - с чувством покачала головой Алина.

  Тут уж настала Тамарин черед удивляться:

  - Я? Почему молодец-то?

  - Потому что ты не прошибаешь лбом стенки, чтобы оказаться затем в соседней камере. - не очень понятно выразилась та в ответ. - Пошли? Я бы еще поспать хотела, наверное, а то всего пару часов спала.

  - Да поскакали! Не забудь, что переодеться надо в вечернее платье. Тебя будить?

  - Да-да, будить. Обязательно, а то просплю все на свете. А что там? - на секунду замешкалась она и махнула рукой в противоположенную сторону.

  - Бэк. Или афт, или как там его, спроси у греков лучше, как задница корабля называется.

  - То есть там конец Сенчюри?

  - Угу. Ты идешь, или что? Я прямо в лифте засну сейчас.

  Алина потопталась на месте и смущенно попросила:

  - Ты едь, я только на секундочку гляну. Я ни разу не видела, что там. Быстренько гляну и приду.

  Тома уже вовсю зевала, но все же умудрилась высказаться в перерыве:

  - Через полтора часа ты должна быть при полном параде. Но я тебе пораньше звякну, вдруг проспишь.

  Девушка согласно закивала и во всю прыть помчалась к огромным стеклянным дверям, привлекшим ее внимание. Снаружи стояли столики и в целом меблировка повторяла столовую для пассажиров, разве что столики стояли прямо у самого края, за которым далеко внизу шумел пенный белый след корабля, затейливый хвост которого не исчезал сразу, как девушка помнила, бывало после лодки, а тянулся почти на сколько хватало глаз, исчезая где-то вдали.

  Как только автоматические двери распахнулись, на нее прямо дохнуло теплым вечерним воздухом, к которому как везде, здесь, примешивался слегка сладковатый йодный дух. Алина постояла несколько минут пытаясь охватить взглядом нескончаемую линию горизонта. Но какой там взгляд, даже если вертеть головой как страус и иметь такую же длинную шею, обзор ограничивался какими-то двадцатью метрами задней палубы, а море было всюду. Огромное и беспокойно шевелящееся, а через какое-то время девушке стало казаться, что оно наступает всей своей массой на маленький кораблик, и вот-вот его проглотит, словно зверь маленькую мошку.

  Алина затрясла головой, отгоняя наваждение, и вдруг осознала, что почти стемнело. Испугавшись, что простояла тут не меньше часа, она уставилась на часы и ничего не поняла. Прошло от силы минут десять, а стемнело буквально на глазах. Лиловый цвет целиком исчез с неба, уступая серому и темно-синему, и лишь в нескольких местах солнце последним усилием прорывалась в золотые трещины облаков.

  Девушка пожалела, что с собой не было фотокамеры, а потом подумала, уже идя к лифту, что никакое достижение человека не способно было передать всей мощи и красоты природы, всех оттенков и такого простого непостижимого величия, которого человеку не дано было достичь, наверное, никогда. Попробую описать это в стихах, решила она, если, конечно, из этого что-нибудь выйдет, но я просто обязана попытаться...

  Проснувшись после брейка и решив, что лучше было бы совсем не спать, она под бодрым руководством Тамары пыталась выбрать себе платье.

  - Ну, нет у меня черного, что мне теперь за борт прыгать?

  Черноглазая подруга вертела в руках длинное голубое на корсете, купленное когда-то в Париже.

  - Тогда это. В мини юбке тебе Ким голову оторвет, да и мне заодно. Одевайся!

  Та с сомнением смотрела на коллегу, не желая признаваться в том, что платье у нее вызывало свои болезненные воспоминания, и конечно же, ни с кем иным, кроме как с Дамианом, не связанные.

  - Не знаю. Оно какое-то чересчур праздничное. Может все-таки пиджак?

  - Не морочь мне голову! Туфли есть?

  - Босоножки.

  - Кошмар... Ну, покажи! Как можно жить без туфель?!

  Алина вытащила из необъятной сумки пакет с новенькими, еще ни разу неодеванными, босоножками и протянула Томе.

  Та с пренебрежением вытряхнула содержимое на пол и чуть не задохнулась:

  - О-о-о!

  Алина повернулась, наполовину облаченная в голубое и застегивая молнию, с испугом посмотрела на пол.

  - Что?!

  - Красота какая! Ты где такие урвала?

  - Не пугай меня так, я думала, ты их выбросишь сейчас с такими охами.

  - С ума я сошла что ли, такое чудо! - возмутилась Тома и поставила одну к другой прямо на стол.

  Обувь, и правда, была хороша: тоненькая шпилька черного цвета переходила в элегантный замшевый задник, от которого завязки с маленькими кисточками должны были обвивать щиколотку. Передняя часть в виде простого ремешка украшенного подобием переливающейся рыбной чешуи обхватывали пальцы, и больше не было ничего лишнего.

  - Будешь русалкой! - неизвестно чему обрадовалась Тамара. - Кстати голубой тебе очень идет. Быстро шнуруйся и ...А это еще что?!

  Алина проследила за ее взглядом и ожидая увидеть что-то очень страшное, как пятно на всю задницу или еще что-то похуже, так ничего и не нашла.

  - Слушай, прекрати свои вопли. У меня сердечный приступ будет, честное слово!

  - Сердечный приступ будет у Кимберли, кода она увидит твою татуировку!

  - А что нельзя? - обреченно спросила девушка, уже заранее зная ответ. - Черт, нужно какое-то покрывало.

  А Тома дополнила:

  - Которого, конечно же, у тебя нет. Вообще-то нужен шарфик, или... О знаю. - она моментально вскочила на ноги. - Стой, сейчас принесу.

  Не прошло и нескольких секунд, как она вернулась, тяжело дыша.

  - Фу. Надо бросать курить! Одевай. Белый сюда подойдет. А потом брось его где-нибудь в магазине, я его тоже одолжила на последнюю вечеринку, косички заплетала.