Работа с приходом Шона к власти стала просто сказочной. Продажи у них и раньше были на достаточном уровне, рейтинги, правда, ниже, но сам рабочий день без присутствия Ким и вечной боязни окриков с замечаниями стал спокойным и даже радостным. Улыбки перестали быть наигранными, советы вдруг превратились в искренние, и слушали девчонки своих клиенток по-настоящему заинтересованно, а не бездумно кивая.

Под столами поселились стаканы с виски и кофе, косметички и пилочки лежали на столах уже в открытую, а лотерейные билеты отправились прямиком в мусорное ведро. Весь коллектив не мог нарадоваться на нового менеджера. Даже Серж наконец-то расслабился, хотя временами все еще случались эксцессы.

— Ты коза! У тебя у единственной есть виза во Францию, и ты не пошла на берег!

— Чего я там не видела? И вообще, у меня плохие воспоминания. И что-то я сегодня устала.

— Наташка тебя еще за это не прибила? Она у всех клянчила магнит с Парижем, а ты не пошла. Носиться меньше надо было, как оголтелая. — Тома упаковывала последние чеки, а Алина, предполагалось, ей помогала, но на самом деле, торчала у зеркала, примеряя янтарь в титановой оправе. — Сегодня тебя никто не запалил? Вот не сидится же на заднице ровно.

— Кому еще не сидится? — девушка наклонила голову и задумчиво рассматривала фиолетовое украшение в форме лилии с маленькими тычинками из янтаря. — Я смотрю, ваши губки бантиком опять под боком ходит?

— Вот и ходит, что ему больше не обламывается. Обижается, понимаете ли. Заловил меня тут в коридоре и чуть ли не с ножом к горлу. Ты, говорит, меня на эту обезьяну променяла?! Мне так смешно стало. — девушка откинула волосы со лба и выбралась из-за кассы. — А вообще, не фига не до смеха. Его официальная девица у нас должна быть следующей менеджершей. После Шона. Причем она то ли болгарка, то ли еще что-то в этом роде, и по-русски прекрасно понимает. Так что, девочки, осторожнее.

— А, что, это мы осторожнее? А ты?

— Я, дорогая, уже к тому моменту надеюсь быть дома!

— Как так? Ты, что, уезжаешь?

Тома укоризненно посмотрела на нее, протягивая коробку:

— Ты хочешь, чтобы я тут навечно поселилась? Я же на два с половиной месяца раньше тебя приехала. Снимай барахло, пошли наверх. Мы сегодня с Кевоном в Мартини бар идем, пойдешь с нами?

Алина стянула с себя драгоценности стоимостью в две тысячи долларов и накинула на одно плечо пиджак с небрежно торчащим из кармана красным галстуком. В дверях они столкнулись с Сержем.

— Пиджак одень. — сумрачно кинул он, вытаскивая ключи. — Я закрываю.

— И так дойду. — отмахнулась она.

— Я сказал, одень пиджак.

— Слушай, отстань уже, ведь идти один лестничный пролет. И времени двенадцать ночи.

— Нет, это ты меня послушай. Я ассистент менеджера, ты должна подчиняться.

Алина так выразительно на него посмотрела, что сразу стало ясно и без слов, как далеко и как на долго девушка желает ему удалиться, а уж про направление не стоит и думать.

— В общем так, без пиджака ты отсюда не выйдешь! — разъярился хорват, как бык, у которого перед носом замахали красной тряпкой.

Тома попыталась предотвратить катастрофу:

— Да одень ты, черт с ним…

— Ты в жизни не станешь хорошим менеджером! Ты даже разговаривать не умеешь, кроме как в приказном тоне! Тебе бы в армии служить! Солдат гонять по грязи, и сортиры мыть! Кроме как орать, ничего больше не умеешь!

Серж аж задохнулся от возмущения:

— Не смей со мной так разговаривать! Ты! Ты! — он даже не знал, что сказать.

— Все так думают, не я одна. А что я такого нового сказала?

— Ну, увидишь завтра! — Серж изо всех сил захлопнул дверь, щелкнул замком и взбежал вверх по лестнице, просто трясясь от ярости.

— Зря ты его так, он все-таки помощник Шона. — покачала головой ее руммейт, на всякий случай, напяливая жесткий и неудобный красный галстук.

— Да, он меня вывел. Почему нельзя сказать нормально? Зачем сразу рычать? — оправдывалась Алина, уже десять раз жалея о своих словах. — Что теперь будет?

— Думаешь, он меня уволит? — слабо поинтересовалась Алина у Наташи, когда девчонки устроились на опен деке с виски, замаскированным в кофейных кружках. Было тепло, хотя полночь уже давным-давно прошла. Они даже не переодеваясь, сидели на деревянном полу, сбросив пиджаки и босиком, в рубашках, белеющих в ночи размытыми пятнами.

— Не думаю. Но в следующий раз будешь думать головой.

— Я не могу думать, когда на меня орут.

— Серж всегда орет. Пора бы уже привыкнуть. А гнуть свою линию бесполезно, он какое никакое, но начальство. Ты хотя бы изображай, что ты работаешь.

— Я работаю. На сегодня рабочий день уже закончился.

— Ладно, не валяй дурака, ты прекрасно понимаешь, о чем я. Ведь у него тоже свои обязанности. Просто он не умеет с людьми совсем общаться, а уж с девчонками так особенно. Ну, ты сама посуди, он мужик в бабском коллективе, с начальником геем. Попробуй его понять. А будешь так дальше продолжать, выкинут тебя и вся недолга. Имей ввиду, я тебе по-дружески говорю, а не критикую.

Алина махнула рукой и горестно засопела. Ее несдержанность не раз мешала ей по жизни. Девчонки молчали, слушай ровный ход корабля и подставляя лицо теплому ветру. Каждая думала о своем, растирая усталые ступни. Ноги гудели после рабочего дня по-настоящему, массаж только немного снимал напряжение. Девушка вдруг почувствовала, что силы ее покинули. Алина уткнула лицо в колени и подняла только, когда Наташка с кем-то удивленно поздаровалась. Девушка не сразу поняла, кто пожаловал, во-первых, потому что было темно, а во-вторых, она так устала за целый день, что сидя на опен-деке и на минутку прикрыв глаза, почти совсем уснула.

— Привет. Я не помешаю?

— Ой.

На опен деке стоял Марк собственной персоной, напевающий себе под нос.

Алина молча посмотрела на Наташу, ту как ветром сдуло. Напоследок она прошипела Алине в ухо:

— Он голубой!

А они остались разговаривать.

— Вы уже закончили на сегодня, — спросила она, даже не зная о чем с ним говорить. Сил придумывать тоже как-то не было. После ссоры с хорватом ей вдруг показалось, что последние дни она все, просто совсем все, делает не так. В основном, конечно, это касалось личной жизни, но перспектива быть уволенной испугала ее не на шутку.

Марк улыбнулся в темноте:

— А мы сегодня и не работали.

Алина нахмурила брови:

— Как так не работали? Я думала…

— Просто шоу не каждый день.

— Жаль, что я не умею петь.

— А ты попробуй! Вдруг получится?

— Издеваешься? Тогда весь корабль нужно будет эвакуировать.

— Ты смешная. И классно играешь тоже.

Алина села по-турецки и положила голову на бортик бассейна:

— Да, конечно. А еще есть Санта-Клаус.

— Я серьезно. А Санта-Клаус должен существовать обязательно. Иначе, кто же будет на рождество приносить детям подарки.

Алина насмешливо посмотрела на него:

— Можно спросить? А тебе сколько лет?

— Можно. Двадцать. Послезавтра двадцать один. Уже смогу официально покупать виски в баре.

Алина мысленно покачала головой. Не зря же он показался ей героем школы. Она почти угадала. Школу он закончил совсем не так давно.

— Ты первый раз на корабле?

— Да. А ты?

— Я тоже.

— Я сегодня первый раз побывал во Франции.

— А я тут жила три года.

— Серьезно? Вот это да! С ума сойти. мне думается, это самая романтичная страна в мире.

Алине очень хотелось съязвить на счет того, что по этому поводу думается ей, но он лишь произнесла:

— Гм. Наверное.

— А что ты там делала? — Марк переменил позу, непринужденно, как будто, так и надо, встал на руки и сделал несколько шагов. Если молодой человек рассчитывал произвести впечатление, то ему это полностью удалось.

— Это ты что делаешь? Я… — девушка замялась. Врать ей не хотелось, но и рассказывать всю подноготную Алина тоже не собиралась. Пришлось ни вашим, ни нашим, — Да ничего особенного. Училась. В Сорбоне. Ты вернешься в нормальное состояние или мне тоже надо перевернуться, чтобы с тобой разговаривать?!