В конце лета 1845 года его перевели на корабль "Ингерманланд", уходивший в большое заграничное плавание. Предстояло посетить Копенгаген, Плимут, Гибралтар, Средиземное море. Этот и другие походы в чужие моря и страны давали пытливому, наблюдательному офицеру пищу для критических размышлений.

Позже, в 1851 году, на страницах сентябрьского номера "Морского сборника" Воин Андреевич впервые выступил с серьезной публикацией. Его статья была озаглавлена "Несколько встреч с английскими военными судами". Автор дает высокую оценку выучке и слаженности команд на кораблях британской эскадры, чему он сам стал свидетелем на Мальте. Далее он обращает внимание на рациональную, удобную оснастку кораблей, блестящую опрятность и чистоту помещений. Вместе с тем Воин Андреевич не одобряет показной роскоши офицерских кают, которой щеголяли английские офицеры. Он отмечает и кастовую замкнутость британской военной верхушки.

Литературную деятельность Воин Андреевич сочетает и с работой переводчика. Совместно со своим другом и сослуживцем П.Н. Головиным В.А. Римский-Корсаков во время зимовки в Ревеле в 1847–1848 годах перевел обширное сочинение французского адмирала Жюльена де-ла-Гравьера "Морские войны времен Французской республики и Империи". Книга эта, по словам биографа В.А. Римского-Корсакова Д.Б. Мертваго, стала настольной книгой офицеров русского флота. Моряки дарили ее своим сыновьям, готовившимся к военно-морской службе.

В 1851 году Воин Андреевич впервые выходит в море командиром корабля. Правда, еще далеко ему до того, чтобы командовать трехдечным многопушечным гигантом, фрегатом, корветом или хотя бы бригом. Двадцатидевятилетний лейтенант всего лишь командир небольшого вспомогательного судна — тендера "Лебедь" с малочисленным экипажем. Но все-таки это одномачтовое суденышко всецело доверено его знаниям, умению, опыту моряка. Да и то разве не завоевал он уже репутацию бывалого морехода, закаленного бурями, штормами и ветрами?

Плавать на "Лебеде" пришлось около двух лет. В эти годы Воин Андреевич в основном ходил в шхерах у берегов Финляндии, исследуя опасные извилистые фарватеры, проникал туда, где не рисковало пройти между островками и отмелями крупное судно. Он наносил на карту вновь обнаруженные банки, уточнял прежние сведения гидрографов, отыскивал пригодные для якорных стоянок места. Опыт, накопленный в шхерах Финского и Ботнического заливов, Аландского и Моонзундского архипелагов, впоследствии весьма пригодился мореплавателю в исследованиях сложных гидрографических условий у берегов Приморья и Сахалина, опасных для плавания фарватеров Амурского лимана и Татарского пролива. В зимние месяцы командир "Лебедя" не терял времени. Он работал над статьей для "Морского сборника" о военной экспедиции французов в Мексику. И мечтал об океанских просторах.

И вот, наконец, мечта исполнилась. Высшее морское начальство обратило внимание на способного, инициативного офицера, зарекомендовавшего себя в должности командира тендера самым наилучшим образом. Лейтенант заслуживал большего, чем командование вспомогательным суденышком. И его включают в состав участников экспедиции адмирала Ефима Васильевича Путятина, направлявшейся к берегам Восточной Азии и Японии. В начале плавания — от выхода из Кронштадта до прихода к британским берегам — В.А. Римский-Корсаков должен был состоять в числе офицеров фрегата "Паллада". А затем на него возлагалась миссия принять под свое командование закупленную в Англии паровую шхуну "Восток". Шхуна также предназначалась для далекой экспедиции, цель которой состояла в том, чтобы добиться установления торговых, а по существу, и дипломатических отношений с Японией.

Вся эскадра Путятина состояла из четырех боевых единиц: фрегата "Паллада" под флагом адмирала, шхуны "Восток" и еще двух кораблей, которые должны были присоединиться к ней уже в Тихом океане, — корвета Камчатской флотилии "Оливуца" и транспорта "Князь Меншиков". Кроме дипломатической миссии, перед экспедицией ставились и научно-исследовательские цели — сбор сведений о районе Дальнего Востока, и в частности о Сахалине. Эту последнюю задачу Путятин возлагал на В.А. Римского-Корсакова и на экипаж его шхуны.

Подняли якорь 7 октября 1852 года. Еще до выхода в море Воин Андреевич близко сошелся с командиром фрегата капитан-лейтенантом Иваном Унковским, опытным боевым офицером, о котором впоследствии вспоминал с неизменным чувством глубокого уважения. Унковский, служивший под началом известного адмирала Лазарева, много повидал за время своих путешествий по Средиземному морю. Его рассказы о недавно умершем Михаиле Петровиче Лазареве, у которого он почти семь лет был адъютантом, Воин Андреевич слушал с глубоким вниманием и интересом. Командир фрегата, в свою очередь, оценил способности лейтенанта (чин капитан-лейтенанта В.А. Римский-Корсаков получил уже в ходе плавания, в апреле 1853 года) и возложил на него временное исполнение обязанностей внезапно заболевшего старшего офицера.

Были на фрегате и другие способные офицеры, например лейтенанты Петр Тихменев и Иван Бутаков, представитель большой семьи известных русских моряков. Поселился Воин Андреевич в одной каюте с офицером по особым поручениям при начальнике экспедиции, капитан-лейтенантом Посьетом. С ним также сложились добрые отношения.

Внимание В.А. Римского-Корсакова привлек также один штатский спутник, немолодой уже, располневший человек. О нем тихвинские обитатели узнали из очередного письма сына: "Есть у меня здесь приятный собеседник Иван Александрович Гончаров, человек уже сорока лет, известный в нашей литературе весьма интересным романом "Обыкновенная история". Гончаров, в то время чиновник департамента внешней торговли, был привлечен Путятиным в качестве секретаря и своего рода историографа экспедиции. О плавании фрегата и дипломатической миссии адмирала Путятина Иван Александрович впоследствии поведал в своей книге "Фрегат "Паллада", вошедшей в русскую литературную классику. Гончаров с большой теплотой отзывался в своих очерках о Римском-Корсакове, Унковском и других передовых офицерах, друзьях Воина Андреевича, противопоставляя их некоторым самодурам и солдафонам из путятинского окружения.

С адмиралом у В.А. Римского-Корсакова с самого начала складывались сложные отношения. В его письмах к родным сквозит сдержанная неприязнь к начальнику экспедиции. Воин Андреевич хотел обусловить некоторую самостоятельность в своих действиях, чтобы не зависеть от мелочной опеки и капризов Путятина. Вряд ли это удалось в полной мере.

30 октября фрегат "Паллада" бросил якорь в Портсмуте. В первый же вечер лейтенант Римский-Корсаков отправился смотреть свою будущую шхуну, понравившуюся ему с первого взгляда. Это было добротное судно с достаточно сильной по тем временам паровой машиной. Команда на шхуну была назначена немногочисленная — всего 37 человек, из них 6 офицеров. Кроме командира — Два флотских офицера, лейтенант А. Шлипенбах и мичман П. Анжу, поручик корпуса флотских штурманов И. Моисеев, инженер-механик подпоручик И. Зарубин и врач Г. Вейрих.

После утомительного рабочего дня Воин Андреевич любил побродить по книжным лавкам, понаблюдать жизнь оживленного портового города. В гостинице он оставался недолго, перебравшись при первой возможности на шхуну, в уютную, отделанную красным деревом командирскую каюту. Шли последние приготовления к выходу. Загружали трюмы углем, бочонками с питьевой водой, съестными припасами.

Шхуна "Восток" и фрегат "Паллада" вышли из Портсмута 6 января 1853 года. Оба корабля направились в южную Атлантику, огибая Африку. Шхуна была первым русским паровым судном, пересекавшим экватор.

На судне шла своим чередом размеренная и напряженная жизнь, заполненная уборками, авралами, текущей починкой парусов. Командир стремился поддерживать на шхуне непринужденную товарищескую атмосферу, не допуская бессмысленной муштры. Это не мешало ему, однако, сохранять строгую дисциплину, основанную на доверии к матросу, а не на угрозе взыскания.