Нарушения коммерческих правил вырисовывались с бесспорной ясностью.

Тарика покупал частным порядком, тогда как итальянский закон, как и законы других стран, запрещает это владельцам аукционов. К тому же он занимался контрабандой этих изделий.

Вторая часть досье представляла собой магнитофонные записи телефонных разговоров, отчеты частных детективов, снабженные фотоматериалом с указаниями часа, дня, месяца и года, письменные заверенные свидетельства подставных лиц, через которых ТЗМС производила свои покупки, искренне раскаявшихся или просто недовольных платой за услуги.

И здесь же — список предметов искусства, цены на которые были бессовестно вздуты сверх всякого разумного предела, так что это не могло бы не броситься в глаза даже самому несведущему человеку.

Почти вся выручка переводилась в итальянские и восточные банки на имя лиц, оказавшихся в результате расследований замешанными в дела итальянских и арабских террористов.

Франческо удалось обнаружить следы перевозки оружия и наркотиков при молчаливом попустительстве итальянских властей.

Большие партии оружия отправлялись в путь с итальянских военных заводов, а навстречу им двигался не менее значительный поток наркотиков, продажей которых оплачивалась деятельность этих «фабрик смерти».

Кража драгоценностей Кристи должна была обеспечить фонд наличных расходов по связи террористических организаций с теми людьми, которые были полномочны поддерживать контакты с организованной преступностью, а также с предприятиями военной индустрии.

Наркотики же, направляемые в Италию через страны Ближнего Востока, поставлялись палестинцами и окупали большие заказы на итальянское оружие, необходимое для подогревания ирано-иракской войны, а также для непрекращающихся вылазок против Израиля.

Оружие, после длительных и запутанных перевозок, сортировалось затем в различных странах швейцарскими коммерсантами. Бумаги, таким образом, проходили первое переоформление, а затем следовало много других. Это должно было запутать следы и помешать секретным службам определить истинные каналы подпольной торговли оружием.

Во что бы то ни стало надо было исключить возможность доказательства причастности итальянского правительства, на многое закрывавшего глаза ради получения валюты, а также для того, чтобы таким путем справиться с безработицей и поддержать на плаву предприятия по производству оружия и боеприпасов. Каждый раз, когда дело попадало в достаточно высокие инстанции, оно просто-напросто прикрывалось.

Символом такой политики стало дело судьи Катании, занимавшегося наркобизнесом и чудом уцелевшего при попытке его устранения со стороны мафии. Автомобиль, начиненный динамитом, взорвался несколькими секундами позже, и вместо Катании погиб один рабочий с двумя детьми, случайно оказавшийся на месте взрыва.

Сразу же после этого Катания был отстранен от дела и переведен в другое подразделение по тайной инициативе крупного политического деятеля.

Если большая партия наркотиков попадала в руки полиции, через некоторое время она таинственно исчезала при транспортировке или же подвергалась прямому вооруженному захвату с кровавыми последствиями, как это было в Турине.

Вырученные от наркотиков деньги обращались в доллары и переправлялись поставщикам, которые затем платили этими деньгами итальянским фабрикантам оружия.

Но в основном валюта использовалась правительственными структурами, лицемерно выступавшими в качестве миротворца в делах Ливии, палестинцев, израильтян или во время ирано-иракской войны. На самом же деле важные правительственные органы преспокойно позволяли им покупать наше оружие, заметно осложняя работу американской полиции в угоду либеральным правительствам европейских стран и поощряя, таким образом, выплаты в долларах и в другой твердой валюте.

Вот это-то и были те самые камни в «пирамиде власти», которые, по словам раввина, делали шаткой и нефункциональной саму власть.

В целом получалось, что итальянская политика строилась на известном христианском принципе: да не ведает правая рука о делах левой.

Но самой потрясающей находкой в досье Рубирозы был знаменитый список из пятисот имен, о котором столько шумела печать и который так заинтересовал общественное мнение Италии и Европы.

Одно время считалось даже, что этот список — плод фантазии ряда политиков, используемый ими в борьбе со своими противниками.

И вот он перед ними — тот самый список, ради которого заставили замолчать стольких людей: от банкиров до министров, похищенных и затем убитых, до простых пешек, устранение которых прошло незамеченным для печати, а, стало быть, и для общественного мнения.

В нем фигурировали крупные политики, промышленники, армейские чины, главари мафии — и все под собственными именами с указанием на подпольную кличку.

Отсутствовало только подлинное имя самого главного, обозначенного как «Великий Старец».

Из собранных материалов было совершенно очевидно, что речь шла о целой преступной организации международного масштаба, деятельность которой направлялась одним или несколькими лицами, скрывавшимися под названием «Великий Старец». Вполне возможно, что за этим именем стояла группа главных руководителей.

Все операции концентрировались, главным образом, вокруг ближневосточных стран и Швейцарии, где находился перевалочный пункт на пути наркотиков и оружия и которая в досье была обозначена как «сточная яма Европы».

Обнаружилось также, что многие рыболовецкие суда, захваченные сторожевыми катерами Каддафи, просто-напросто транспортировали оружие. Забрав груз и заполнив их трюмы наркотиками, после изнурительных дипломатических переговоров власти возвращали их стране принадлежности.

Печать, полиция и общественное мнение воспринимали это как обычные происки Ливии, не раз подтверждавшей свою враждебность Италии.

Смертью торговали в двух встречных направлениях. Из Италии вывозилось оружие, а другая сторона отправляла взамен наркотики, которые через мафиозную сеть распространялись, как масляное пятно, повсюду: на фабриках, в школах, в больницах…

Каждый раз, когда какой-нибудь механизм не срабатывал, в дело вступал один из списка пятисот, наиболее подходящий для данной операции, и без лишнего шума дело улаживалось.

Должна была, конечно, существовать и целая армия простых исполнителей, о которых в списке не говорилось.

Часть огромных доходов от этой торговли отчислялась в виде процентов или прямого финансирования различным партиям.

Легальные и нелегальные формы этих отчислений так варьировались, что было практически невозможно отделить одно от другого.

— Un veritable merdier, — произнес комиссар Брокар. — Un veritable merdier [44],— повторил он, растирая в пальцах сигару так, что она превратилась в порошок.

Оба были потрясены неопровержимостью представленных доказательств и количеством громких политических имен, причастных к этому делу.

Даже если раввин из Маре тоже приложил руку к добыванию доказательств этих преступлений, все равно работа была проделана огромная. Начатая с целью раскрыть мошенничество Тарики и ТЗМС, она вылилась в такое серьезное обвинение итальянской политики, требующее вмешательства ООН, ЕС, ЮНЕСКО, что, в случае опубликования этих документов, многим итальянским министрам неизбежно пришлось бы подать в отставку.

Если сами итальянцы приобрели уже иммунитет к политическим скандалам, то министры других стран отказались бы обсуждать мировые проблемы за одним столом с деятелями, замешанными в торговле оружием и наркотиками или хотя бы просто попустительствовавшими этому.

Вот откуда этот шлейф убийств и крови, тянущийся за делом Рубирозы. Возможно и самоубийство в отеле «Риц» было лишь инсценировано, чтобы запутать следствие. Но таинственная трагедия на вилле туринского Рубирозы и пропажа Рембрандта все же не находили себе объяснения.

Досье представляло собой такую бомбу, взрыв которой после публикации в газете Монтанелли стоил бы головы многим крупным шишкам и, возможно, изменил бы судьбу Италии.