Лора молодая, здоровая женщина. Значит, пару минут назад она видела в нем мужчину и, может быть, даже хотела его?

Сид решил, что не будет в этом разбираться. Майкл убьет его, если он притронется к его драгоценной сестре.

Закинув на плечо рюкзак, он направился к двери.

Все это время Лора мерила шагами гостиную, пытаясь успокоить орущего Рони и привести в порядок собственные мысли. Ее лицо все еще пылало после тех мгновений, когда она глаз не могла отвести от обнаженного тела Сида. Тем более что видела: Сид был явно раздражен и смущен невольным пробуждением своей плоти. Честно признаться, ее заворожила и взволновала мощь и быстрота его ответа на ее возбуждение. У него был абсолютно животный вид, когда он стоял там, в коридоре, обнаженный, расставив ноги. Вид настоящего самца, прекрасного в своей силе.

Его невольный призыв пробудил самку в ней самой, и эти несколько мгновений Лора хотела его так, как никогда и никого другого мужчину, даже Роджера. Голова ее шла кругом при мысли о том, что она подойдет и прикоснется к Сиду, что будет ласкать его, пока тот не потеряет над собой контроль и не возьмет ее прямо здесь, в коридоре. Рони как-то отошел в ее сознании на второй план, и она продолжала представлять себе, как Сид схватит ее, грубо разденет и, обнаженную, прижмет к стене. Как будет держать ей руки над головой, а ноги тесно обхватит своими, прежде чем войти в ее тело в безумном порыве страсти.

Вот он мощно и сладострастно движется, приподнимая ее над землей и унося в ранее неизвестный мир, в котором реальность уплывает, растворяется и остается только исступленно жаждущее тело.

Любовь не имеет с этим ничего общего, думала Лора. Никакой нежности, только страсть и жажда удовлетворения. Чувство дикое, эгоистичное и сладострастное, когда не видишь и не чувствуешь ничего, кроме жаркого тела мужчины, кроме его запаха, когда он прижимает тебя к себе и заставляет стонать от страсти так, как ты никогда не думала, что можешь это.

В своем воспаленном воображении Лора уже приближалась к потрясающему оргазму, как вдруг все было разрушено отчаянно барахтающимся у нее в руках Рони. Возбуждающие мысли бесследно рассеялись, и она осталась смущенной и растерянной.

Правда, после того как за Сидом захлопнулась дверь ванной, душу Лоры охватил жгучий стыд. Да как она могла позволить себе такие мысли о таком мужчине! Об этом незнакомце, о рокере!

Сид был абсолютно не в ее вкусе. Ее мужчина был элегантным и изысканным, тонким и чувствительным. В общем, по сравнению с Роджером этот парень выглядел просто грубым животным.

Почему же тогда пару минут назад она безумно желала его? Лора ужаснулась. Она хотела заниматься «этим» с кем попало, да еще мечтала, чтобы с ней делали «такое»!

Это просто усталость и одиночество, решила она, отчаявшись найти разумное объяснение своим порывам. Ведь прошло уже почти два года с тех пор, как она последний раз была близка с мужчиной. Хотя, если уж на то пошло, до сего дня Лора не очень скучала по физической близости с Роджером. Она тосковала о нем как о человеке.

Лора никогда не сходила с ума по сексу, впрочем, как и Роджер, который в течение долгих месяцев их совместных путешествий предпочитал заниматься фотографией, а не любовью. Поэтому они так хорошо уживались друг с другом. Их любовь была основана больше на товариществе, чем на физическом влечении. Духовная совместимость, общие интересы, пристрастия... Они шли по жизни рядом и никогда не ссорились.

Вот разве только из-за ее желания иметь ребенка...

Лора устало вздохнула, глядя на всхлипывающего Рони. Ну что ж, теперь у нее есть ребенок, она обожает его, но их чувства не назовешь взаимными.

А вот на руках у этого неандертальца Рони не плакал. Вел себя как паинька. Не то, что ты, вдруг сказала себе Лора. Ты в его руках была бы не паинькой, а тем, кого с успехом годами старалась подавить в тебе родная мать. Диким и порочным, как ей казалось, созданием.

Лора съежилась, вспомнив тот ужасный день, когда ее мать, неожиданно зайдя за чем-то в сарай с инструментами на внутреннем дворе, обнаружила свою семилетнюю дочь играющей в «доктора» с восьмилетним соседским мальчиком. Он как раз показывал ей, чем мальчик отличается от девочки.

Лоре до сих пор было тошно при мысли о сцене, которая за этим последовала. Ей больше никогда не позволяли играть с тем мальчиком.

Так она и росла, постоянно подвергаясь моральной обработке, думая о своем теле, как о чем-то постыдном и отвратительном. К тому времени, когда она окончила школу, ее природный ум и решительная натура смогли побороть эти представления, но было уже трудно стать сексуально свободной и раскрепощенной женщиной.

Во-первых, она была способна получать удовлетворение только под надежной защитой темной спальни, где мужчина не мог увидеть ее лица. Во-вторых, все происходило в тишине. Только самый легкий вздох и самый тихий стон. Ну и в-третьих, что самое главное, она никогда не могла набраться смелости и проявить в сексе инициативу. Нет, нет, не для нее ласкать мужчину руками и уж тем более, прости господи, языком.

Лора была такой, и поэтому ее привели в ужас недавние фантазии о Сиде. Она неистово желала человека, которого не только не любила, но даже толком и не знала! Лора привыкла гордиться тем, что никто не может заставить ее делать то, чего она не хочет. Теперь она с горечью поняла, что, если бы этот человек только поманил ее, в его руках она была бы мягче пластилина.

Рони внезапно перестал плакать, и в наступившей тишине Лора услышала, как в коридоре открылась и закрылась дверь.

Она задержала дыхание. Господи, дай ему уйти. Пожалуйста, дай ему уйти!

Тут Рони напрягся и зашелся таким плачем, что у Лоры чуть не лопнули барабанные перепонки и она чуть не завизжала сама. Дверь отворилась, и появился Сид, одетый теперь в обтягивающую черную майку и черную кожаную куртку.

Она чуть не застонала от того, что новые, еще более соблазнительные видения нахлынули на нее, и ни одно из них не имело ничего общего с темной и тихой спальней.

Нужно скорее что-нибудь сказать, во что бы то ни стало отвлечься. Хоть что-нибудь! Нападение — лучшаязащита, в панике подумала Лора и ринулась в бой.

— Я не знаю, что вы сделали с моим чадом, — с холодной яростью произнесла она, — но он плачет не переставая.

Сид сузил глаза, закипая от злости и досады. Представить себе на минуту, что Лора желает его как мужчину! Да это смешно! Единственное, чего она от него хочет, так это использовать в качестве мальчика для битья.

— Ну-ка послушайте меня, мадам Агрессия! — резко бросил ей Сид. — Я не сделал Рони ничего плохого, кроме того, что присматривал за ним. Он переутомился, вот и все. А может, от вас идут сигналы, которые он чувствует и не находит приятными.

— Что-что? — крикнула Лора. — Вы о чем говорите? На что намекаете?

Она была на грани истерики. Сид ушам своим не мог поверить. Да что такое происходит с этой женщиной?

— Ни на что не намекаю, просто констатирую факт. Не надо быть детским психологом, чтобы заметить, что вы нервируете Рони.

— Ради бога! Я же его мать! Он не может так вести себя со мной. И что, по-вашему, я делаю не так?!

Последние слова Лора произнесла с таким отчаянием, что они прозвучали как неосознанный призыв о помощи. Сид вздохнул и постарался набраться терпения.

— Послушайте, Лора, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы заметить, как вы напряжены. И потом, вы держите Рони слишком крепко. Он ребенок, а не ящик с нитроглицерином.

С выражением унылой покорности на лице Сид бросил рюкзак на пол и рискнул подойти к ней поближе.

— Дайте его мне, я покажу вам, что имею в виду.

Он подхватил малыша из ее рук и свободно пристроил на свое левое бедро. Рони тут же успокоился, радостно залепетал и ухватил Сида за волосы.

— Как вы это делаете? — простонала Лора. — Вы держите его почти так же, как я.

Сид решил не притворяться, что знает все на свете, и небрежно пожал плечами.