— Да, но не стоит вам из-за этого переживать.

— Не буду.

— Вот и я так считаю, что не будете.

— Можно задать личный вопрос? — поинтересовалась Фелиция.

— Конечно. Валяйте!

— У вас седая прядка. Откуда?

— Зачем вам?

— Меня привлекают странности.

— Как бородка и усы Джоу Корта?

— Не спорю, мне понравилась его борода.

— И еще триста долларов, — не удержался Хоуз.

— Очень интересный подход, — согласилась Фелиция. — Обычно я не знакомлюсь на улице. — Она помедлила. — Но вы мне так и не ответили.

— Однажды меня пырнули ножом, — сказал Хоуз. — Потом в больнице вокруг раны сбрили волосы. Когда прядь отросла, оказалось, что она седая.

— Интересно, почему? — В ее глазах засветился неподдельный интерес.

— Возможно, я поседел от страха, — пояснил Хоуз. — Мне пора.

— Если когда-нибудь захотите работать на телевидении… — начала она.

— То что?

— Из вас получится отличный актер. Вы сможете играть в шпионских боевиках. Ваша седина чрезвычайно загадочная.

— Спасибо, — ухмыльнулся детектив. На пороге он обернулся: — Надеюсь, вы будете очень счастливы с мистером Кортом и его бородой.

— Уверена, мы будем счастливы, — ответила Фелиция Паннет.

Судя по ее тону, она совершенно не сомневалась в своем будущем.

Глава 15

19:35.

Через двадцать пять минут Леди превратится в мишень. Через двадцать пять минут угроза воплотится в жизнь, и убийца потенциальный станет убийцей реальным.

19:36.

Через двадцать четыре минуты убийца нажмет на спуск. Женщина упадет. Потом зазвонит телефон, и дежурный скажет: «87-й участок!» Он соединит звонящего с сыскным отделом; департамент полиции, криминалистическую лабораторию и судмедэкспертов известят о том, что в городе только что убили человека.

19:37.

В комнате сгустился сумрак. Берту Клингу не терпелось оказаться дома. Он перетрудился в доках, но домой не уходил. Повесив кожаную куртку на руку, он ждал, когда прервется молчание, ждал, когда Бирнс высунется из кабинета и крикнет: «Берт! Ты мне нужен!»

Детективы Мейер, Карелла и Хоуз сгрудились вокруг стола и снова изучали письмо. Мейер сосал леденец от кашля. Горло у него разболелось, и он винил во всем жару.

Ответ был очевиден всем детективам — ничего.

Мы ничего не можем с ним поделать.

— Может, он все-таки имеет в виду собаку, — предположил Мейер, перекатывая во рту леденец. — Может, Леди — кличка собаки?

— А может, и нет, — сказал Хоуз.

— А может, это та проститутка, — напомнил Карелла. — Марсия Леди. Если она, то дело в шляпе. Она под прикрытием, ведь так?

— Да, она под прикрытием, — подтвердил Хоуз.

— А Леди Астор?

— Тоже, — снова отозвался Хоуз.

— А на балет Пит никого не послал?

— Нет, — сказал Хоуз. — Баннистер чист. Он совсем не похож на тот проклятый портрет.

— И в ресторане его никто не опознал? — поинтересовался Мейер. Он проглотил один леденец и тут же полез за другим.

— Я видел только одного из владельцев, — сообщил Хоуз. — Другого сейчас нет в городе. — Он помолчал. — Кстати, ресторатор высказал светлую мысль.

— Хотите? — Мейер протянул коллегам коробочку с леденцами.

Никто не ответил ему.

— Что за светлая мысль? — спросил Карелла.

— Он собирался выпить пива, как только поток посетителей иссякнет. Сказал, пойдет в бар по соседству. Я тоже так сделаю. Как только выберусь отсюда. Кто со мной? Я плачу.

— Где находится ресторан? — полюбопытствовал Карелла.

— А?

— Где находится ресторан?

— На углу Тринадцатой и Стэма.

— Значит, рядом с тем баром?

— Каким баром?

— Под названием «Паб». Баром, где Самальсон, по всей вероятности, посеял свой бинокль. Бар называется «Паб». На углу Тринадцатой и Эмберли.

— Думаешь, тут есть связь? — насторожился Хоуз.

— Если тот тип обедал у «Джоу-Джорджа», может быть, он заскочил выпить пива в «Паб» по соседству. Может быть, именно там и прихватил бинокль Самальсона.

— И куда это нас приведет?

— Никуда, — признал Карелла. — Просто для полноты картины. — Он пожал плечами. — Я просто так размышляю.

— Ага, — кивнул Хоуз.

— Тот парень в ресторане не смог опознать его, так? — спросил Мейер.

— Нет. Дохлый номер. Джордж только и делал, что соловьем разливался, как он любит своего партнера, Джоу. Что он ему как сын и тому подобное. Джордж сирота, и у него никого нет. Он привязался к пареньку.

— Какому пареньку? — переспросил Карелла.

— Джоу тридцать четыре года. Для Джорджа он мальчишка. Джорджу шестьдесят шесть.

— Странная у них компания, — заметил Карелла.

— Они давно познакомились.

— Как оформлен договор?

— Что ты имеешь в виду?

— Обычно в случае смерти одного из партнеров, если у него нет родственников, его доля переходит ко второму партнеру.

— Наверное, да, — сказал Хоуз. — Да, Джордж обмолвился, что у них обычный договор, как у всех.

— Значит, если Джордж отбрасывает коньки, партнер наследует ресторан, верно? Ты сказал, Джордж — круглый сирота. У него нет родственников, которые могли бы претендовать на наследство?

— Правильно, — подтвердил Хоуз. — Куда ты клонишь?

— Может, Джоу ждет не дождется, когда Джордж откинется. А может, собрался сегодня вечером ему помочь.

При словах «сегодня вечером» все как по команде посмотрели на часы: 19:42.

— Славная теория, Стив, — заметил Хоуз. — Только кое-что в нее не вписывается.

— Что, например?

— Например… разве «Джордж» напоминает слово «леди»?

Карелла смущенно хмыкнул.

— А самое главное, я показывал портрет и Джорджу, и подружке Корта. Ни один из них не опознал его. Наш убийца — не Джоу Корт.

— Стив, с чего ты решил, будто Джордж — леди? — заинтересовался Мейер. — Жара на тебя так действует?

— Может, он голубой? — Карелла продолжал упорно цепляться за свою версию. — Может, твой Джордж — гомик?

— Ничего подобного. Я гомиков сразу чую, Стив. Он нормальный.

— Я все думаю… вертится у меня в голове… что-то, связанное с Леди. — Карелла постучал пальцами по письму. — Но раз он не голубой… что ж… — Он пожал плечами.

— Нет, нет, ты на ложном пути, — подтвердил Хоуз.

— Да, ты прав, — согласился Карелла. — Просто я подумал… словом, у компаньона прекрасный мотив.

— Жаль только, что он не вписывается в целостную картину, — улыбнулся Мейер. — Может, нам поменять факты, чтобы они вписались в твою версию, Стив?

Карелла ухмыльнулся:

— Слабость накатила. Трудный сегодня денек!

— Пойдете пить пиво, когда все кончится? — спросил Хоуз.

— Может быть.

— Он хорошо придумал, этот Джордж, — сказал Хоуз. — Как только ресторан опустеет, он отправится пить вот это. — И он непроизвольно постучал пальцем по рекламе пива «Баллантайн», из которой автор письма вырезал восьмерку. И вдруг его палец замер. — Слушайте! — воскликнул он.

— Восьмерка, — понял Карелла.

— По-твоему…

— Не знаю.

— Но…

— Убийца дал нам подсказку. Сообщил, где это произойдет.

— Бар? В восемь!

— Господи Иисусе, Коттон, ты правда…

— Не знаю, Стив…

— Спокойнее, Коттон. Только не торопись!

Все сдвинулись на краешки стульев. Настенные часы показывали 19:44.

— Бар… возможно ли, что он имел в виду «Паб»?

— Возможно. Но кто?

— Леди. В письме написано: «Леди». Но если у поганой восьмерки есть другой смысл… Леди. Леди. Кто такая Леди?

Некоторое время все молчали. Мейер взял еще один леденец и швырнул пустую коробочку под стол.

— Наверное, Джордж пойдет именно в «Паб», — предположил Карелла. — Он ведь сказал, что бар на той же улице, верно? И там Самальсон потерял свой бинокль. Может быть, Джордж и есть жертва? Коттон, я просто не понимаю, как может быть по-другому.