Девушка торопливо развязала мешок и показала свои припасы новому попутчику. Тот присвистнул.

— С тобой не пропадёшь, — решил он. — Ты всегда ходишь с таким багажом?

Адель тоже решила поесть, чтобы потом не останавливаться на обед. Стараясь не замечать, что дождь мочит продукты, она ловко нарезала пищу и, пока они ели, рассказала о богатыре, подарившем ей этот мешок с провизией, и его коне.

— Молодец этот Рудольф, — похвалил его Иван. — Этого хватит на несколько дней. Неизвестно, можно ли достать здесь еды или добыть дичину, а с таким запасом нам ничего не страшно.

Иван поднял мешок на плечо, словно само собой разумелось, что тяжести должен носить он. Впрочем, Адель ни разу ещё не встретила мужчину, который позволил бы ей нести поклажу, а сам шёл бы рядом налегке.

— Теперь надо идти очень осторожно, — предупредила Адель. — Внимательно смотри по сторонам и прислушивайся.

Молодым людям хотелось бы поговорить, послушать рассказы о приключениях, которые каждый из них испытал, познакомиться друг с другом поближе, но они шли молча, обмениваясь изредка короткими фразами, а иногда жестами или взглядами. Однако до самого вечера им так никто и не встретился.

Адель, привыкшая к долгой ходьбе, вспоминала, как измучилась она, сидя на Вихре. Наверное, сейчас им было бы неплохо перенестись через опасные места на богатырском коне, однако в краях, не занятых злобными существами, пешее путешествие было намного лучше, чем быстрая езда верхом. Если бы только перестал идти мелкий противный дождь!

Ночь застала их всё ещё в лесу. Адель, выучившаяся прятаться в Лесу Чудовищ, отыскала подходящие убежища из густых веток и указала на них Ивану.

— Здесь суше, чем снаружи, — одобрил тот. — Снизу подтекает, но зато сверху не капает. Твоя берлога тоже с непромокаемой крышей?

— Жаль, что нельзя развести костёр и обсохнуть, — вздохнула Адель. — И выпить бы горячего чаю!

— Да, неплохо, — поддержал её Иван. — Может, рискнуть? А то как бы тебе не простудиться в мокрой одежде?

— Зато потом, когда это будет возможно, мы с большим удовольствием насладимся уютом костра. Так бы сказал один мой знакомый. Я теперь часто утешаюсь, вспоминая его слова. А пока нам придётся съесть холодный ужин и запить его холодной водой.

— Был бы ужин, а съесть его можно и холодным, — возразил Иван, выдавая этим, что сильно проголодался.

Адель поняла, что её попутчик стесняется сам распорядиться едой, поэтому попросила:

— Иван, не мог бы ты порезать ветчину, индейку и что найдёшь нужным, а то у меня руки не слушаются от этой сырости. Так и кажется, что промокла насквозь.

— Нет, через кожу вода не пройдёт, — серьёзно ответил Иван, со знанием дела готовя ужин. — Я уже сколько раз мок, но ни разу поговорка "промок до костей" не оправдывалась. Может, если просидеть месяц по горло в воде… И то не уверен. Говорят, чтобы бороться с сыростью и простудой надо хорошо поесть.

— Что мы и сделаем, — решила Адель, садясь напротив Ивана. — Рудольфа мы не перещеголяем, но съедим сколько сможем.

— Хорошо! — вздохнул Иван, обглодав ножку индейки. Его изменчивые серо-голубые глаза сейчас, в сумерках, потемнели и выражали мечтательность.

Адель не выдержала.

— Почему вы, мужчины, так любите поесть? — спросила она.

— А вы, женщины, не любите?

— Любим, но мы не так заботимся о том, что съесть, как вы. Мы довольствуемся тем, что есть, а вот Рудольф, имея ещё больше съестного, всё сетовал на то, что не может разнообразить обед свежей дичью.

— Я тоже довольствуюсь тем, что есть, — заверил Иван серьёзно. — Но в дороге я всё-таки раздобуду свежую дичь, когда это будет возможно.

Поев, они убрали остатки еды обратно в мешок, припрятали вещи под ветки и заползли в свои убежища, договорившись, что будут дежурить по очереди: сначала Иван, а потом Адель.

— Спокойной ночи, — пожелала Адель, причём впервые почувствовала, какой глубокий смысл таился в этой привычной фразе. Как бы ей хотелось, чтобы ночь прошла спокойно, и их никто не потревожил!

— Спи спокойно, Адель, — ответил Иван. — Не волнуйся, я не засну, а когда придёт время, разбужу тебя.

Но когда он разбудил девушку, ей показалось, что время, о котором он говорил, пришло и ушло, потому что ей на долю выпала не половина, а не больше трети ночи. И как же трудно было не заснуть, лёжа под зелёным пологом! Спала Адель, свернувшись клубочком от холода, но теперь распрямилась, потому что иначе глаза так и норовили закрыться. Она вся продрогла и чувствовала, как холодная одежда липнет к телу. Сесть бы сейчас поближе к камину с чашкой горячего кофе в руках, да чтобы тёплый плед окутывал её с ног до головы, а на ноги бы надеть тёплые шерстяные носки… Адель поняла, что вот-вот заснёт, и эта картина уже начинает подозрительно ясно вырисовываться перед её глазами. Она пошевелилась, чтобы прогнать дремоту, и постаралась сосредоточиться на своей обязанности часового. Она долго прислушивалась, а потом однообразный шелест дождя вновь притупил её внимание.

Вдруг ей почудились какие-то посторонние звуки, словно свист в вышине. Она побоялась высунуться из-под веток, но напрягла слух. Вот что-то плавно опустилось на землю. Теперь девушка смогла, чуть сдвинув ветку, посмотреть вперёд. В темноте она увидела лишь смутный силуэт, но даже это неясное видение ввергло её в ужас, потому что она различила что-то вроде уродливой человеческой фигуры с большими крыльями за спиной. Сейчас же к первой фигуре присоединилась вторая.

— Где они? — раздался странный бесстрастный голос. Было такое ощущение, что он не принадлежал ни существу женского пола, ни мужского. Адель не могла определить, что именно напоминает ей этот голос. Словно не живое существо говорило, а какой-то мертвец, давно забывший всякие чувства. Ровный голос, без эмоций, без малейшего намёка на волнение, тревогу, ожидание, надежду, радость или печаль. Наверное, камень заговорил бы более выразительно, если бы имел такую возможность, чем это крылатое создание.

— Не знаю. Определить не могу. Я чувствую только движущую цель.

Второй голос не отличался от первого.

— Ты знаешь, что они здесь?

— Я не знаю, где они, но они между маленькой речкой и большой. Я почувствовал движение, но теперь ничего не чувствую.

— Может, они ушли дальше?

— Возможно. Надо созвать побольше упырей и проверить.

— Летим?

— Летим.

Существа раскинули крылья и резко взметнулись вверх. Раздался свист воздуха, и больше девушка никого не видела.

— Иван! — позвала она. — Иван, проснись скорее!

— Что?! Что такое?! — молодой человек явно был слишком внезапно выведен из состояния сна и никак не мог опомниться.

— Здесь только что были два упыря.

— Какие упыри? Где они? Может, ты задремала, Адель? Иногда в полудрёме…

— Говорят тебе, что очень близко отсюда, почти совсем рядом с нами опустились на землю два упыря. Один из них нас заметил, но не может определить, где мы находимся сейчас, потому что чувствует только движение.

— Не видит, а только слышит? — не понял Иван. — Они слепые?

— Не знаю. Тот упырь сказал другому упырю, что чувствовал движение в этой части леса, а сейчас его не чувствует.

— Куда же они делись? Успокоились, что никого не нашли, и улетели?

— Нет, полетели за подмогой. Намереваются собрать как можно больше упырей и прочесать лес.

— Это плохо, — встревожился Иван. — Может, нам лучше отсюда удирать, пока они не прилетели?

— Я сама сначала так думала, — нерешительно сказала Адель. — Но ведь мы недалеко уйдём, а они, наверное, прилетят скоро. Если они чувствуют только движение, то, может быть, нам не надо покидать наших укрытий, а переждать? Как ты думаешь?

— Переждать облаву? — подхватил Иван. — Ей-ей, неплохая мысль. Они здесь уже были и не нашли нас… Пусть даже они заглянут сюда ещё раз, а мы затаимся и не выдадим своего присутствия. Тогда они уйдут дальше, обшарят всё там и успокоятся. Если они не дураки, то они должны понять, что раз мы не появляемся ни днём, ни ночью, то нас здесь нет. Тогда я сейчас осторожно доберусь до мешка, он близко от меня, и передам тебе что-нибудь поесть. Их поиски, наверное, займут много времени.