Адель не рассчитывала на улов, слишком уж бурной в этом месте ей казалась река. Против ожидания, карлик поймал семь крупных рыбин. Он их ловко почистил и отделил от костей куски белой мякоти. На вид это кушанье не казалось ужасным, и Адель решилась преодолеть отвращение к самому понятию "сырая рыба". Кусочек, который она положила в рот, не был очень уж противен на вкус, и, если бы у них имелась соль, есть это блюдо было бы можно.

— Вкусно, — с набитым ртом заявил Франк.

Адель позавидовала мальчику, для которого вкусной была любая еда. Сама она ела с трудом, несмотря на голод. Ник насмешливо сощурил серые глаза.

— Барышня не привыкла к подобным деликатесам?

— Мне кажется, что к концу пути я привыкну и не к такому, — ответила Адель. — Буду с аппетитом поедать улиток и слизняков и мечтать о кусочке такой вот сырой рыбы.

— Именно такой рыбы, — подхватил Ник. — Это не простая рыба, а очень хорошая, ценных, можно сказать, пород. Видите, какое белое у неё мясо? Она вкусна и жареная, и варёная, и печёная, но особенно приятна на вкус копчёная или солёная. Тогда она прямо-таки тает во рту. Но пока я рекомендую вам есть её в сыром виде, раз ничего другого не остаётся. Погодите-ка…

Карлик вскочил и на своих коротких ножках быстро побежал к небольшой лужайке. Там он наклонился над какими-то растениями и стал выкапывать из земли их луковицы. Вернулся он сияющим.

— Вот и приправа к рыбе.

Он достал свой складной нож, очистил три луковицы и нарезал их тонкими кружочками.

— Это дикий лук. Положите его на кусочек рыбы, ешьте и наслаждайтесь.

Франк попробовал и замурлыкал от удовольствия. Адель не считала, что получившимся блюдом можно было наслаждаться, однако с острым луком пресная рыба несомненно стала вкуснее.

— Ну, а теперь можно отдыхать, — сказал Ник. — Советую лечь спать, а завтра мы выйдем пораньше. Не знаю, что за плато нам надо перейти, но думаю, что для любого похода полезно иметь свежие силы.

Совет был хорошим, и все им воспользовались, решив дежурить по очереди, причём первым на вахту встал карлик, потом — Франк, после него — Серый, а уж затем — Адель.

Утром Адель разбудил ослик, нежно толкавший её мягкой мордой.

— А? Моя очередь дежурить? Сейчас встаю, — бормотала девушка.

— Вставай скорее! Завтрак уже готов, — говорил Серый. — На что уж я назавтракался, но, пожалуй, позавтракаю ещё раз. Невероятно вкусная здесь трава. Была бы ты ослицей, ты бы это поняла.

— Погоди, а как же дежурство?

Ослик пошевелил ушами.

— На твою долю не хватило ночи, — объяснил он.

Адель поняла, что её и не предполагали будить. Такая забота была ей приятна, но одновременно немного обидна.

— Хороший сегодня день, — приветствовала её Моська. — Я ужас как голодна. Мне кажется, что я смогу съесть пять таких рыбин и не наемся. Ты, Ник, что-то уж очень долго копаешься.

Было очевидно, что Моська успела познакомиться с карликом и даже подружилась с ним. Она сидела на шали и нетерпеливо ёрзала, поминутно облизываясь, пока Ник готовил завтрак.

— Рыба свежая, мы с Франком только что её наловили, — бодро объявил карлик. — Из всех лежебок ты, Адель, самая лежебокая. Неужели у тебя нет желания повторить вчерашний ужин?

— Доброе утро, — приветствовала девушка друзей.

Нельзя сказать, что именно воспоминание о вчерашнем ужине нагнало на неё аппетит, однако аппетит возник.

— Оказывается, к сырой рыбе можно привыкнуть, — сказала она.

— Можно, и довольно быстро, — согласился Ник. — Но зато жареная рыба потом кажется вдвойне вкуснее. В этом я убедился на собственном опыте.

— Знаешь, сколько мы наловили! — похвастался мальчик. — Не поверишь, что за какой-нибудь час. Хватит, наверное, дней на пять. И луковиц накопали.

— А она не испортится? — засомневалась Адель.

— Пять дней рыба, конечно, не выдержит, — согласился с ней карлик, — но два-три дня продержится. Я завернул её в листья крапивы и уже упаковал в свою рубашку. Я уже не раз убеждался, что любую вещь можно использовать несколькими способами. Рубашка у меня сейчас выполняет роль корзины, а мне пока хватит куртки. Готовы вы идти?

— Моська, давай я тебя понесу, — предложила Адель. — Вряд ли тебе можно долго идти.

— Я сам понесу, — возразил Франк.

— Лучше ей ехать на осле, — сказал Ник. — С одной стороны будет мешок с рыбой, а с другой я привяжу шаль и посажу в неё собаку. Так ей будет спокойнее и легче ехать.

— А я постараюсь идти плавно, чтобы не трясти её, — подхватил Серый, очень довольный, что вновь оказался при деле.

На том и порешили. Карлик соорудил удобный гамак из шали, уложил туда Моську, и вскоре маленький отряд углубился в лес, чтобы поскорее приблизиться к плато, на краю которого, как ясно помнил Ник, возвышалась гора. Франк увидел вершину этой горы, когда влез на дерево, и указал направление.

В путь отправились бодро, причём Адель, Франк, Серый и Моська были уверены, что Ник — прекрасный проводник и с наименьшими затратами сил и времени проведёт их кратчайшей дорогой. Собственно, дороги как таковой не было, и шли они через луга и рощи, где не было даже намёка на тропинку.

— Я так понимаю, что никто из вас не знает пути? — спросил карлик.

— Никто, — за всех ответила Адель.

— Я тоже здесь никогда не бывал, но полагаю, что заблудиться мы не можем, потому что находимся между двумя рукавами реки. К северу эти рукава сливаются, а нам надо на юг, а значит, следует идти приблизительно в ту сторону. Если собъёмся с пути, тогда упрёмся в реку и опять найдём дорогу. Единственная неприятность нам угрожает лишь в том случае, если мы будем ходить кругами, но едва ли мы станем этим заниматься будучи в здравом уме. До сих пор я неплохо ориентировался в незнакомых местах. Жаль, что нельзя пройти по берегу, а придётся взбираться на это самое плато.

— Почему жалко? — спросил Франк, который любую незнакомую местность принимал с радостью.

— Потому что, как я слышал, там много трещин, и обходить их не очень приятно. И говорят ещё, что в тех краях можно встретить малоприятных существ.

Адель сознавала, что должна будет встретить немало страшных, злых и коварных посланников колдуньи, но до сих пор не научилась быть всегда настороже. Она расслабилась в мирной и приятной компании, и с беспокойством подумала, что в любую минуту они могут подвергнуться нападению какого-нибудь страшилища.

— Моська, ты, пожалуйста, прислушивайся, не идёт ли кто, — попросила Адель.

Собачка взглянула на неё своими умными глазищами и завиляла хвостом.

— Всю жизнь прислушиваюсь, — сказала она. — Это уже вошло у меня в привычку.

— Называется это "инстинкт", — уточнил Ник.

— Как это? — не понял Франк.

— Это значит, что собаки без приказа или просьбы постоянно прислушиваются. Часто они сами не сознают, что делают это, но всегда вовремя реагируют на подозрительные звуки.

— Ослы тоже реагируют, — сообщил Серый.

— Все животные реагируют, — согласился карлик.

— Я тоже, хоть я и не животное, — сказал мальчик.

— Нет. Мы, люди, часто не обращаем внимания даже на явные признаки опасности. И спим мы слишком крепко.

Франк засвистел.

— Если бы я не обращал внимания на опасность и крепко спал, то меня давно бы сожрал змей.

Ник терпеливо улыбнулся.

— Да, Франк, человек может приучить себя чутко спать и настороженно присматриваться и прислушиваться к опасностям, но такого совершенства, с каким это делают животные, он не добьется. Когда-то и человек владел этими навыками, но растерял их, когда стал цивилизованным, то есть улучшил своё жильё, овладел ремёслами, приобщился к культуре, науке…

— Понятно, — безнадёжно махнул рукой мальчик.

— А что тебе понятно? — поинтересовалась Адель.

— То и понятно, что стоит человеку приобщиться к ремёслам, науке и культуре, так он сразу глупеет.

Карлик удивился, и Франк пояснил:

— Этот… циви… Ну, этот… приобщившийся человек не успел приобщиться, а уж сразу позабыл и как огонь разводить без огнива, и от опасности уберечься не может. Ничего-то этот приобщившийся не может и не умеет! А наш принц хотел и меня приобщить. Вот бы дурнем я стал!