Как дон Мельчиорре и сказал Лермини, реклама его не интересовала. И то, что банкир так и не назвал стоимость кампании, очень его разочаровало. Для патрона цена была ценой. Разве мог он, например, не говорить своим потенциальным клиентам, сколько будут стоить его продукты?

Он снова набрал номер Грегуара. Тот все еще был недоступен. Старик воздержался от того, чтобы послать новое сообщение. Молодой человек ему обязательно перезвонит. Дон Мельчиорре охотно поделился бы своими переживаниями с Орнеллой, но она очень изменилась с тех пор, как начала общаться с Грегуаром. Она стала меньше разговаривать с отцом. Это было вполне объяснимо, но все же не очень нравилось дону Мельчиорре, хоть он и испытывал практически отцовские чувства к молодому французу.

Впервые за долгое время старик почувствовал себя одиноким. Даже его верный шофер Джузеппе Альбони ничего не мог для него сделать. Если бы он знал, что является президентом тридцати компаний и что его имя служит подставным для тайных финансовых операций группы «Verdi» в Андорре! В глубине души дон Мельчиорре не очень-то гордился этими поступками, понимая, что если все плохо обернется, то его старому другу, практически брату, грозят неприятности и, может быть, даже тюрьма…

Патрон переваривал все эти мрачные мысли, ожидая, что позвонит Грегуар. Так он просидел до самого обеда, затем сообщил, что будет есть в своем кабинете. Мажордом принес ему холодную куриную ножку с овощами и фрукты. Пришла Орнелла, чтобы поцеловать его, но он решил ее не задерживать, предпочитая снова погрузиться в тщательное изучение своих счетов, не зная, что Лермини без конца подделывает их.

Около часа дня наконец позвонил Грегуар.

— Вы хотели поговорить со мной? — спросил он.

— Да, приедь ко мне, так будет удобней. К тому же мне нужно кое-что тебе показать.

— Хорошо, я буду самое большее через полчаса.

— Отлично. Жду тебя в своем кабинете.

— У вас ничего не случилось? — обеспокоенно спросил молодой человек.

— Не знаю. Приезжай.

Как Грегуар и обещал, не прошло и получаса, как он появился в кабинете. Дон Мельчиорре составил от руки написанный список, длина которого впечатляла.

— Что это такое? — задал вопрос Грег, бросив взгляд на этот странный документ, практически бесконечный список каких-то названий.

— Это владения группы «Verdi» по всему миру.

— Вы шутите?

— А разве похоже?

Грегуар наклонился и внимательно прочитал. Там фигурировало около трехсот названий — аргентинских и чилийских, австралийских и американских, французских и британских, немецких, норвежских, испанских…

— Это безумие… — прошептал Грегуар.

— Да, — ответил дон Мельчиорре, — я так и думал. Ты понимаешь, я мечтал создать мировую компанию, в каком-то роде конгломерат, семейный конгломерат.

— Как вы смогли профинансировать все эти проекты так быстро? И какими деньгами? — взволнованно спросил Грегуар.

— Я прибег к креативному финансированию, — пророкотал дон Мельчиорре.

— Понятно, — произнес Грегуар. — Но к чему такая спешка, такой риск?

Дон Мельчиорре помолчал несколько секунд. Затем он решил довериться молодому французу.

— Спустя много лет работы в бизнесе я понял, что деятельность предпринимателя не может всегда оставаться законной и пассивной по отношению к ненасытному государству, которое готово съесть тебя заживо. Я создавал богатство, мальчик мой, с тех самых пор, как начал работать, то есть с пятнадцати лет. Огромную часть этого состояния без зазрения совести проглотили мерзкие чиновники, лжецы и паразиты. Но мне это надоело. Ты дал мне отличные советы относительно приобретений, и я просто ускорил темп, чтобы от меня не ускользнуло то лучшее, что есть на рынке. Ради всего этого я воспользовался услугами мошенника Лермини. Но это не значит, что я ему абсолютно доверяю. Я знаю, что он невероятно обогащается за мой счет, печатая облигации группы «Verdi», которые я, может быть, выпустил слишком быстро и в слишком большом объеме. Мне все равно. Каким бы жадным ни был, он не возьмет столько, сколько способно проглотить государство. И в таких условиях я предпочитаю скорее Лермини, чем ненасытное и безликое государство. По крайней мере, я могу плюнуть Лермини в лицо, могу унизить его и утопить в его грязных деньгах, как щенка, которого тычут в его же дерьмо. Понимаешь, Грег?

— Да, — кивнул Грегуар.

— Хорошо. Чтобы я достиг своей цели, были нужны специальные каналы. Но теперь я боюсь, как бы всему этому не пришел конец.

— Почему вы так говорите, дон Мельчиорре? — спросил Грегуар, не скрывая сильного волнения. — Вы совершили что-то непоправимое?

Старик покачал головой.

— Боюсь, как бы Лермини не подставил меня с документами, которые я вынужден был подписать для реализации тайных сделок в Андорре.

— В Андорре?

Вдруг лицо Грегуара прояснилось, словно он наконец осознал, что происходит.

— Вы хотите сказать, что мы ездили туда не только для того, чтобы отдохнуть и развлечься?

— Да, не только для этого. Это вы только и делали, что флиртовали — ты и Орнелла. Но я говорю это без тени упрека, потому что ваше сближение доставляет мне только радость. А я в это время установил тесную связь с посредником, которого мне посоветовал Лермини.

— Его имя? — задал вопрос Грегуар уже увереннее.

— Я назову его позже. Позволь мне продолжить. Мы остановились на создании конгломерата, чего-то вроде двойника «Verdi», но скрытого в тени, невидимого, как подводная часть айсберга, который не подвергался бы налоговому и административному давлению. Это дало бы мне возможность наконец-то почувствовать себя свободным…

— Понятно. И что дальше?

— Далее я смог осуществить большинство приобретений, которые ты мне посоветовал. Лермини не очень хотел, но я все же попросил его заняться выпуском облигаций. Так как ему идут неплохие комиссионные от каждой проданной облигации «Verdi», он согласился, долго не возмущаясь. Суть дела в том, что рынок не знал обо всех моих приобретениях. На одну фирму, которую я приобретал официально от имени «Verdi», приходилось три или четыре неофициальных, которые на первый взгляд не имели с ней ничего общего. В этот момент андоррская структура заработала в полную силу.

— Почему вы не сказали мне об этом раньше? — спросил Грегуар с обидой, ведь он считал себя доверенным лицом патрона.

— Я не хотел втягивать тебя в свои темные дела, — лицемерно ответил дон Мельчиорре.

У него не хватило смелости сообщить молодому человеку, что его подпись тоже стояла на некоторых андоррских документах, которые рано или поздно попадут в руки такого въедливого и упрямого человека, как судья Анжело Този.

Грегуар был поражен. Ведь он восхищался доном Мельчиорре, доверял ему, как никому другому, а теперь был оскорблен в своих лучших чувствах, став невольной жертвой детских и в то же время мегаманиакальных капризов старика.

— Нужно все исправить, — прошептал молодой француз.

— Что ты хочешь этим сказать? — удивленно спросил патрон, словно Грегуар произнес магические слова, которые смогут спасти его.

— Ясно одно, — продолжил Грег, — вы оказались в очень сложной ситуации. Альдо Лермини держит вас в своих руках, и его человек из Андорры тоже. Думаю, что в их заведениях остались реальные следы, которые ведут к вам, даже если вы защищены подставными именами. Кстати, чьими именами вы воспользовались? Кто эти люди?

Дон Мельчиорре опустил глаза.

— Я чувствую себя ничтожеством, — произнес он сдавленным голосом.

Услышав такой неожиданный ответ, Грегуар нахмурился. Его охватило страшное предчувствие.

— Что именно вы хотите сказать?

— Я хочу сказать, что использовал…

Это было слишком тяжело, слишком невыносимо получить такой удар.

— Ты знаешь, — заговорил дон Мельчиорре, словно отыскал в своих резервах гордости единственный аргумент защиты, — я готов понести ответственность, целиком и полностью, если все повернется плохо. Сейчас не стоит сыпать соль на рану моих ошибок. Кто их не совершал? Разве ты никогда не ошибаешься, Грегуар? Такой грандиозный проект, такие амбиции, как у меня, не обходятся без потерь.