Таким образом, в процессе общения с разными людьми он собрал «автографы» дона Мельчиорре, Грегуара Батая, патрона «Bank of America» и нескольких шишек политического и финансового мира — как итальянского, так и американского.

Банкир вытер лоб, поскольку каждый раз, когда он видел перед собой эти исключительные трофеи, его бросало в пот. Затем он спокойно сел за стол и принялся за свою скрупулезную и фальсификационную работу. За рекордное время было составлено множество документов, подписанных людьми, которые ни о чем даже не подозревали.

«Посмотрим, придется ли мне воспользоваться и вами», — подумал Лермини, глядя на подписи дона Мельчиорре и Грега Батая.

Он составил фальшивый бухгалтерский баланс от имени «Bank of America», снабдив его всеми необходимыми подписями официальных лиц, гарантирующих действительность данного документа согласно закону. Затем отсканировал эту страницу и отправил по электронной почте Карло Мендесу, чтобы хоть как-то его подбодрить.

Включив радио, банкир услышал, что готовится всеобщая забастовка против правления Берлускони, опустошившего казну государства и серьезно очернившего имидж Италии во всем мире. От этих слов — «имидж Италии» — у Лермини по спине пробежал холодок. Как и все граждане полуострова, он был патриотом и мечтал о величии своей нации, к которой европейские соседи зачастую относились презрительно. Он ненавидел разговоры о пасте и пицце. Он хотел показать, что итальянец тоже может быть изысканным, иметь отличный вкус. Его собственный успех был доказательством итальянского гения, гения стратегий и интриг, флорентинцев и Борджиа, владеющих словом — и цифрами — так же виртуозно, как кинжалом или ядом.

Альдо Лермини размышлял над всем этим, спокойно направляясь в сторону Бертоццо. Рядом с ним лежала его папка с ценными документами. По дороге, проезжая через мирные поля, готовящиеся к сбору урожая, он думал о том, что скажет дону Мельчиорре. Несомненно, в процессе приобретений нужно было сделать паузу. Несомненно было и то, что пришло время продать кое-какие компании и воспользоваться разницей в цене. Предстоял трудный разговор. Ведь банкир знал, что патрон «Verdi» все еще слишком охвачен этими глобальными идеями, чтобы вдруг отказаться от своих амбиций. Но все же у Лермини было несколько серьезных аргументов, которыми он рассчитывал воспользоваться.

Когда банкир позвонил в ворота замка, дон Мельчиорре еще не вернулся. Его проводили в кабинет патрона, где он, не дожидаясь приглашения, налил себе стакан вина и взял сигару из запасов хозяина. Такое поведение всегда раздражало дона Мельчиорре. А Лермини делал это нарочно, чтобы продемонстрировать старику, что соотношение сил все же было на его, Альдо, стороне, что его видение финансового мира, которое он сам считал гениальным, должно вызывать уважение даже у таких богатых и могущественных людей, как ломбардский патрон.

Наконец дон Мельчиорре вернулся. Он был в светлом костюме и рубашке, которые делали его моложе лет на десять.

— Вы здесь? — удивился патрон. — Каким ветром вас сюда занесло, Лермини?

— Это не совсем ветер, — мягко ответил банкир. — Или, точнее, ветер начинающейся паники…

— Что вы хотите этим сказать? Я не люблю намеков и злых шуток.

— Я не шучу, — на этот раз серьезно ответил Альдо Лермини, выдыхая дым сигары в сторону дона Мельчиорре.

— Я вас слушаю.

Лермини пустился в разглагольствования о риске управления, о темпе, который нужно соблюдать, когда занимаешься приобретением многочисленных фирм по всему миру, прибегая к помощи международного фондового рынка.

— Вы говорили, что у нас отличное финансовое положение и что аналитические компании продолжают ставить нам высшие баллы, или я ошибаюсь?

— Не совсем, — ответил Лермини. — Но то, что является правдой сегодня, может перестать ею быть уже завтра.

— Вы пришли учить меня жизни? — проскрежетал дон Мельчиорре, слушая, как банкир ходит вокруг да около, оперируя банальностями.

— Хорошо, буду откровенен, — заявил Лермини. — Должен сказать, что в настоящее время, если вы не откажетесь от некоторых приобретений, которые запланировали на ближайшее будущее, ваша группа окончательно утратит свою платежеспособность.

— Что вы мне запели, Лермини? Вы же сами показывали подтверждения о состоянии счетов в многочисленных банках, начиная с вашего и с «Bank of America». Сотни миллионов евро не могли растаять за несколько дней, как снег на солнце!

— Однако это так, мсье. И с сожалением должен сообщить вам, что вы исчерпали свои кредитные возможности. Вам необходимо предпринять рекламную кампанию, которая потребует немалых затрат, но явится для вас дополнительным козырем в глазах инвесторов.

— Рекламная кампания? С какой целью?

— Вам нужно предстать перед людьми, появляться в их гостиных в часы обеда и ужина, чтобы сказать им: «Ешьте спокойно, пейте спокойно. „Verdi“ позаботится о том, чтобы вас вкусно и полезно накормить».

— Люди начнут смеяться и будут правы.

— Вовсе нет. Если мы продублируем эту общественную кампанию среди основных инвесторов, я гарантирую вам, что мы получим солидные суммы, которые позволят вам продолжить осуществление вашего проекта. Иначе…

— Иначе?

Лермини воздел глаза к небу и вздохнул.

— Иначе вы останетесь компанией весьма средних размеров. Вы потратили столько энергии, чтобы теперь рисковать возможностью быть проглоченным группой большей, чем ваша, — «Nestle», «Unilever» или «General Food». Вы столько сделали, чтобы кто-то другой мог этим воспользоваться? Будет очень жаль.

— Это невообразимо! — разозлился дон Мельчиорре. — И кто займется этой рекламной кампанией?

— У моего банка очень хороший рекламный отдел, — сладким голосом произнес Лермини. — Мы уже брались за подобного рода дела для таких компаний, как «Fiat» и «Ferrari», а также «Prada» и «Gucci».

— Понятно, — произнес дон Мельчиорре, внезапно ослабев и опустившись в кресло. — Мне нужно подумать. Сколько это будет стоить?

— По сравнению с предполагаемыми ранее тратами это пустяк, — ответил Лермини. — Если вы запустите новую серию облигаций в Европе и Северной Америке после кампании, направленной на рекламирование ваших продуктов, вам гарантирован джек-пот.

— То же самое вы говорили два месяца назад.

— Действительно. Однако сами посмотрите на истинный список приобретений группы «Verdi». Согласитесь, вы хорошо подготовили почву, не так ли?

— Не сказал бы, особенно если учесть андоррские филиалы. Все эти фирмы обязательно нужно будет внести в мой баланс, иначе что произойдет с моими доходами?

— Всему свое время, — пробовал выиграть время Лермини. — Сначала поработайте над имиджем. Потом посмотрим.

Дон Мельчиорре встал, быстро подошел к своему столу и взял телефон.

— Орнелла? Скажи мне, дорогая, где Грегуар? Уехал? Куда это? A-а, в Милан. Надолго? Ты права, я позвоню ему на мобильный. Целую, дорогая. Пока.

Патрон набрал номер под бесстрастным взглядом Лермини. У Грегуара была включена голосовая почта, поэтому дон Мельчиорре оставил ему краткое сообщение, чтобы он перезвонил, как только сможет.

Банкир удалился, больше ничего не ожидая. Он заставил дона Мельчиорре волноваться. Именно это и было ему сейчас нужно — продать свои рекламные услуги, чтобы получить еще больше комиссионных на выпуске облигаций. Остальное его мало тревожило. Ему больше не хотелось возвращаться в эту семью, понимая, что он очень не нравится Орнелле. Лермини еще покажет им, этим гордым крестьянам, волею судьбы ставшим практически миллиардерами.

Дон Мельчиорре остался в кабинете один. Воздух был пропитан дымом сигары. Пытаясь избавиться от всяких следов присутствия Лермини, старик широко распахнул окна — финансист всегда производил на него неприятное впечатление. Ему казалось, что Лермини пытается самостоятельно решать судьбу компании, а это совсем не нравилось дону Мельчиорре. Но их связывало гораздо большее, чем хотелось бы патрону. Они вместе заключали контракты, оговаривали интересы и размеры комиссионных. Пусть в их отношениях и не было места добрым чувствам, но их судьбы были тесно связаны друг с другом.