За десертом беседа совсем увяла. Миссис Фейнлайт казалась усталой, Мюриель притихла: то ли из-за странного вкуса свекольного пудинга, то ли потому, что ее мысли витали где-то далеко — Ребекка не могла решить. Она подозревала последнее.

После ланча миссис Фейнлайт поднялась к себе в спальню немного вздремнуть, а Мюриель взялась помочь Ребекке убрать со стола. На кухне Ребекка наполнила раковину водой и стала мыть тарелки.

Мюриель покопалась в сумочке и вытащила оттуда спички и сигареты.

— Мне надо с тобой поговорить, — внезапно сказала она. — Произошла ужасная вещь.

— Что случилось?

— Дебора. — Мюриель замолчала, не в силах продолжать. Она взяла сигарету и чиркнула спичкой.

Ребекка соскребала с тарелки засохший соус.

— Жена доктора Хьюза?

Мюриель кивнула.

— Она погибла.

— Погибла? — Ребекка уставилась на сестру.

— Да. Я узнала вчера вечером. Милли Фоукс мне рассказала. — Миллисент Фоукс была еще одной учительницей из их школы. — Дебора поехала погостить у своей двоюродной сестры в Вортинге, там был налет, и в дом попала бомба.

— Боже, Мюриель, какой кошмар!

— Дебора и ее кузина сразу же погибли. Я сама слышала, как доктор Хьюз говорил, что она никогда не спускается в убежище. Наверное, кузина осталась, чтобы не бросать ее одну.

Ребекка поставила на плиту чайник, собираясь заварить чай.

— Бедный доктор Хьюз.

— Я ему очень сочувствую. — Мюриель протерла полотенцем стаканы и убрала их в буфет. — Я знаю, что о мертвых плохо не говорят, но с Деборой ему приходилось нелегко.

— Она же сильно болела, не так ли?

Мюриель кивнула.

— Поэтому и поехала в Вортинг — подышать морским воздухом.

— Ты уже говорила с доктором Хьюзом?

— Я звонила вчера вечером, но он ждал звонка от матери Деборы, поэтому я просто выразила ему свои соболезнования.

— И как он?

— Похоже, сильно потрясен, бедняжка. Как ты думаешь… — Мюриель, нахмурившись, сделала глубокую затяжку, — может, мне стоит предложить ему разобрать ее вещи? Наверное, мужчине одному с этим не справиться, а ведь у Деборы не было сестер, и мать ее уже совсем старая и больная. Конечно, я не собираюсь навязываться, и он может нанять кого-нибудь, но…

— Думаю, это будет прекрасный поступок с твоей стороны, — твердо сказала Ребекка.

— Я виделась с Деборой всего пару раз, и, должна признать, она мне не очень понравилась, но я все время думаю, как это страшно — погибнуть, когда ты так далеко от дома да еще на каникулах. Я не хотела ничего говорить за столом, чтобы не расстраивать маму. Правда в том, что я переживаю только потому, что он сам расстроен. Дебора была довольно неприятной особой, поэтому я не скорблю о ней, но мне жаль его. — Мюриель посмотрела на Ребекку. — Как ты думаешь, это ужасно — так думать?

— Вовсе нет. — Желая утешить Мюриель, Ребекка потрепала ее по плечу. — По-моему, это вполне объяснимо.

Где-то между Регби и Ковентри поезд резко затормозил и остановился. Фредди ехала в купе со спящим солдатом и мужчиной в клетчатом пиджаке и фетровой шляпе. Когда она садилась на поезд в Юстоне, там ехали две пожилые дамы — вот почему Фредди выбрала именно это купе. В Вестдауне мисс Фейнлайт всегда говорила им садиться в купе, где едут женщины, и Фредди до сих пор следовала этой привычке. Однако в Регби дамы сошли, и теперь мужчина в клетчатом пиджаке протянул ей бумажный кулек со словами:

— Съешьте конфетку, мисс.

— Нет, спасибо, — ответила она.

— Молоденькие девушки вечно заботятся о своей фигуре. — Фредди заранее знала, что он скажет дальше, и он действительно сказал: — Ну, вам-то беспокоиться не о чем, если мне позволительно будет заметить, мисс.

Очевидно, предполагалось, что она жеманно хихикнет и скажет «Спасибо», но вместо этого Фредди посмотрела в окно, где коричневая, взбаламученная дождями река с заросшими камышом берегами вилась среди пустых полей. Мысленно она взмолилась, чтобы поезд поскорей поехал снова.

— А куда вы направляетесь, мисс?

— В Бирмингем, — ответила она.

— Ну надо же, и я тоже. Правда, должен сказать, на коренную жительницу вы не похожи. Сигаретку? — Доставая из кармана пачку сигарет, мужчина словно невзначай прикоснулся к ее колену.

В саквояже на верхней полке у нее лежала книга. Фредди собралась было достать ее, чтобы спрятаться от назойливого попутчика, однако ей не хотелось тянуться за саквояжем: она подозревала, что он станет заглядывать ей под юбку.

— Нет, спасибо, — сказала она.

— Вы любите ходить в кино?

— Иногда. С моим женихом.

— Могу поспорить, у такой красавицы должна быть толпа кавалеров.

— Так и есть, — холодно отрезала Фредди.

Поезд дрогнул, стронулся с места, проехал несколько метров и снова остановился.

— Извините, — сказала Фредди, встала и вышла в коридор.

Она прошла несколько вагонов, думая, что, если ее не будет достаточно долго, мужчина в клетчатом пиджаке заснет, как и солдат. Фредди устала и сама была не против немного вздремнуть. Подавив зевок, она шагнула в трясущийся переход из резины и металла, соединяющий два вагона. Что-то заставило ее заглянуть в окно одного купе: там у окна дремал мужчина в морской форме — Льюис Коритон.

Она открыла дверь. Кроме Льюиса в купе никого не было. Фредди подумала, что он может ее не узнать, но тут он открыл глаза и одарил ее сонной улыбкой.

— Боже всемогущий! Фредди Николсон.

— Здравствуйте, Льюис. — Она зашла в купе.

Льюис поднялся и протянул ей руку.

— Я очень рада вас видеть, — сказала Фредди.

— А я счастлив видеть вас. Путешествие скучное — аж зубы сводит. Я уже думаю, стронемся ли мы вообще с места. Вы только что сели?

— Нет, я села в Юстоне. Мне пришлось сбежать из моего купе, потому что какой-то мужчина стал приставать ко мне со своими конфетками и сигаретками.

— Вы должны перейти в мое купе.

— С удовольствием. Только схожу за вещами.

Льюис предложил пойти с ней и помочь. По коридору они проследовали в ее купе. Мужчина в клетчатом пиджаке бросал на Фредди обиженные взгляды, пока Льюис снимал с полки ее саквояж, а она сама дожидалась его, стоя в дверях. По пути в купе Льюиса они переглянулись и расхохотались.

— Он гладил меня по колену, — сказала Фредди, когда Льюис захлопнул за ними дверь. — Наверняка попытался бы ущипнуть за зад.

Льюис вытащил из кармана серебряную фляжку и протянул ей.

— Что это?

— Ром. Что еще, по-вашему, может иметь при себе моряк? Выпейте, это вас немного согреет.

Фредди отпила глоток, наслаждаясь тем, как от рома по телу побежало приятное тепло.

— Как поживаете, Льюис? Вы в отпуске?

— Возвращаюсь обратно, на корабль. Был в отпуске две недели — незабываемо!

— А как Клер?

Он нахмурил лоб.

— Мы расстались пару месяцев назад.

— Мне очень жаль.

Он сделал щедрый глоток из фляжки.

— Поначалу я немного переживал, но теперь все в порядке. Все равно ее родители меня не любили. У Клер больное сердце — вы не знали? — и они вечно трясутся над ней.

— Больное сердце?

— Какие-то шумы. Она часто падает в обморок. Она их единственный ребенок, неудивительно, что ее здоровье их страшно заботит. Ну и конечно, они желают для нее только лучшего. Определенно это не я. — Он снова отпил из фляги, потом завинтил крышечку и сунул ее в карман. — Она теперь встречается с другим, с каким-то парнем, за которого родители давно хотели выдать ее замуж.

— О, Льюис…

— Конечно, я по многу месяцев в плавании, это не очень-то способствует романам. — Он пожал плечами. — Ну да ладно, в море полно рыбы — так ведь говорят?

— Вы уверены, что с вами все в порядке?

— Если честно, то я прекрасно себя чувствую. А вы, Фредди? Где вы сейчас?

— Живу в Бирмингеме.

— Вам там нравится?

— Да, нравится. У меня появились друзья, работа отнимает массу времени, и к тому же я давно устала от Лондона. Теперь я работаю на заводе.