Но я солгала. Реакция Адама беспокоила меня. Мне было больно.

Глава 2

ДЕНЬ ВТОРОЙ

Следующим утром я встала с одной мыслью: нужно доказать, что Адам ДеРис самый обыкновенный семнадцатилетний парень. Я была уверена, что стоит мне его увидеть и все его странное очарование развеется. Не может же быть, что он настолько умопомрачительным, каким его мне рисовала память; мой разум просто сыграл со мной злую шутку. Как только я уясню это для себя, я смогу начать всё сначала. И, возможно, в процессе я даже отвоюю маленький кусочек задетой гордости.

И именно поэтому я обнаружила, что стою перед школьными воротами за сорок пять минут до начала занятий.

Прошло полчаса, за это время другие студенты начали собираться, но никаких признаков присутствия Адама не было. Я с тревогой посмотрела вверх и вниз по дороге.

Чья-то рука похлопала меня по плечу, и я подпрыгнула.

— Ты вернулась, — это была Кейтлин, радостно улыбающаяся мне. — Мы вчера тебя не отпугнули?

Я рассмеялась.

— Не совсем. Я подумала, что, возможно, рискнула бы задержаться еще на один день, прежде чем с воплями броситься обратно в Штаты.

— Пошли, нам лучше войти. Психопат Фил, будет очень зол, если мы опоздаем на биологию.

Мое сердце упало. Я забыла, что расписание занятий здесь меняется каждый день. Я подумала, будет ли Адам в моем классе на биологии. И как раз собиралась спросить Кейтлин, кто такой Психопат Фил, когда поняла, что мои руки начало снова покалывать. Черный Фольксваген появился в поле моего зрения и припарковался через дорогу.

Адам открыл дверь автомобиля, вышел из него, и одним плавным движением перекинул портфель через плечо. Затем он оперся о крышу машины, разговаривая с девушкой, выходившей со стороны пассажирского сидения. Это была та же девушка, которую я видела с ним вчера. Высокая, стройная, с прямыми черными волосами, собранными в неряшливый пучок.

Они пошли ко входу, где стояли мы с Кейтлин. Адам усмехнулся, и она посмотрела на него с лукавой улыбкой, ее глаза обворожительно блестели. Адам прошел мимо, не глядя на нас. Она робко посмотрела на меня, а затем быстро прошла дальше.

— Стерва, — пробормотала я. Не хотелось признавать, но я действительно ревновала. Она была сногсшибательной. С этим не поспоришь. Ко всему прочему, они наверняка смеялись надо мной и моей открытой увлеченностью Адамом.

— Земля вызывает Меган! Вернись, Меган, — сказала Кейтлин, щёлкая пальцами перед моим лицом. — Меган, ты здесь? — спросила она немного громче. — Или ты с определённым высоким, смуглым, возмутительно красивым мистером ДеРисом? — проследила она за моим взглядом.

— Хотелось бы, — я пристально смотрела им в след. Не было смысла скрывать мои ярко выраженные эмоции. — Они хорошо смотрятся вместе, — сказала я с лёгкой завистью.

— И должны, — сказала она. — Они близнецы. Ты что, ни слова не слышала из того, что я сказала? Серьёзно, не волнуйся. А теперь пошли, — она схватила меня за руку и потащила вверх по холму. — Мы точно опоздаем!

Мы побежали по коридору к нашему классу.

— Близнецы, — сказала я, указав на дверь, когда мы остановились, чтобы перевести дыхание.

— Да, близнецы. Её зовут Айне, — она раздраженно покачала головой. — Нет, правда, Меган, без обид, но брось ты это дело. Ты впустую тратишь своё время. Он полнейший плэнк (plank — сленговое слово; означает глупого, недалёкого человека, "придурка"), он слишком много мнит о себе. А теперь, тихо, — прошептала она, приставляя палец к губам и открывая дверь в лабораторию. Я зашла за ней, думая что может значить "плэнк". (имеется в виду то, что переехав из Америки, Мег не все слова местные понимает.)

— О, дамы, как мило с вашей стороны, что вы все-таки соизволили присоединиться к нам, — прозвучал саркастический голос, как только мы вошли в класс. — Я так понимаю, это наша новая ученица, мисс Розенберг, — мужчина с глазами-бусинками и с большем количеством волос на лице, нежели на голове, пристально посмотрел на меня. "Что ж, мисс Розенберг, будем надеяться,

что вы не собираетесь так же плохо продолжать учиться в этой школе, но если всё же собираетесь, то, возможно, вы будете так добры и не потянете за собой мисс Бреннан.

— Нет, сэр, — пробормотала я и пошла к ближайшему столу. Я начинаю понимать откуда взялось прозвище "Психопат Фил".

Как только я поняла, что мы говорим о лимфатической системе — которую я изучала в прошлом году, — я мысленно отключилась от Психопата Фила и вернулась к размышлениям об Адаме. Образ его, улыбающегося и опирающегося на машину, прокрался в мои мысли: голова немного наклонена назад, его глаза весело блестят. Я попыталась избавиться от этой картинки и напомнила себе, что я пытаюсь выкинуть его из головы, а не укрепиться в чувствах к нему.

Я потёрла шрам на шее; он снова зудел. Поверить не могу, что он опять меня раздражает. Он никогда меня не беспокоил, но, опять же, я ещё никогда так сильно не волновалась из-за парня. Я медленно провела пальцем по круглой форме шрама и с головой погрузилась в воспоминания о маме. Шрам навсегда останется болезненным напоминанием последнего дня, проведённого с ней вместе.

Мне было шесть лет. Мама и я поехали к бабушке, которая жила в деревне с тех пор, как вышла на пенсию. Мы прекрасно провели время, играя в игры. Бабушка рассказывала мне истории о моей маме, относившиеся ко времени, когда та была в моем возрасте. После обеда мама и я отправились в трехчасовую поездку до дома на машине.

Начался дождь, и дворникам пришлось работать особенно усердно, чтобы хоть что-то было видно через лобовое стекло. Мама сделала радио погромче, и мы пели невпопад, смеясь друг над другом, потому что каждая из нас придумывала свои слова к песням. Затем на нас полетел лист метала, и от пронзительного скрежета заложило уши. Я закричала.

Следующее, что я помнила, — больничная койка, и я на ней, опутанная трубками, торчащими из меня, и сигналы машин с моей стороны. Мой отец держал меня за руку.

— Ты вернулась ко мне, — сказал он, плача. Позже он рассказал мне, что в автокатастрофе мама умерла мгновенно. Я была без сознания в течение нескольких дней. К тому времени я пришла в себя, маму уже похоронили. Я никогда не увижу ее снова.

Мои воспоминания об аварии были живы спустя все эти годы, но теперь я чувствовала себя оторванной от тех событий. Все, что у меня осталось — это шрам, печаль моего папы и вина, которую я чувствовала, когда пыталась вспомнить маму. Я держала ее фотографию при себе, чтобы помнить, как она выглядела.

Звонок вывел меня из задумчивости. Кейтлин повернулась ко мне.

— Так ты выбрала начало ЕС или искусство?

— Искусство, — ответила я, собирая свои книги.

— Ладно, тогда ты сама по себе. Я иду печь торт. Увидимся на математике. Кабинет искусства обратно по коридору, повернешь направо, и он будет по левой стороне.

— Кейтлин, чем занимаются Адам и Энни? Почему их не любят?

Кейтлин рассмеялась.

— Ее имя Айне. Ты знаешь, как Аун-я. Тебе придется привыкнуть к этим ирландским именам. Как бы там ни было, просто они… ну, они заносчивые, и немного странные, — она наклонилась ближе. — Ходят слухи об их семье. На самом деле я им не верю, но ты знаешь, как говорят, нет дыма без огня.

— Какие слухи?

— Говорят о "странных" делах. Но ни Адам, ни Айнe не пытаются убедить людей в обратном.

— Когда ты говоришь "странных", что ты имеешь в виду?

— Действительно странных. Ты знаешь… есть вещи, с которыми сталкиваются ночью.

— Ты шутишь, да?

Она пожала плечами и слегка улыбнулась.

— Не знаю. Но я тебя предупредила, — погрозила она пальцем и вышла из класса.

Я не очень хорошо рисую, но мне нравится этим заниматься. Я была рада, что учительница по рисованию отбросила все формальности и перешла сразу к делу. Она дала мне альбом для набросков и указала на стол с чертёжной доской. Я взглянула на натюрморт с белыми маргаритками в центре класса и взяла уже карандаш, тогда как мое внимание привлёк блестящий чёрный пучок волос на противоположной стороне класса.