Прежде всего поражает названная сумма. Откуда у Германии, истощавшей свои последние ресурсы в войне, такое количество «лишних» денег? Какое безумство отдавать такие богатства кучке «головорезов», у которых в ту пору не было в России никакой надежной опоры! Какая гарантия, что они не прикарманят эту сумму для личного употребления или не разбазарят ее бездарно, а то и употребят против той же самой Германии?
Никакая организация на такой риск не пойдет. Кстати, когда большевики взяли власть, германское правительство не поспешило установить теплые, дружеские отношения со своими должниками, напротив, в меру своих сил и возможностей им вредило. Когда под ударами Белой армии и Антанты власть большевиков повисла на волоске, Германия не пришла к ним на помощь. Ну, просто благотворительная организация, поощрявшая своих врагов! Она ведь субсидировала, по этой версии, разжигателей мирового революционного пожара, желавших свергнуть и кайзера.
Оставим рассуждения. Обратимся к другому свидетельству, обличающему «бацилл революции», проследовавших в пломбированном вагоне через Германию, чтобы заразить смертельной болезнью «могучее, богатейшее, просвещенное государство».
«К истории получения партией большевиков так называемых немецких денег, — писала Нина Берберова, — сначала в Швейцарии, а затем в России — история масонства не имеет прямого отношения; открытие государственных архивов Германии и опубликование самого факта в подробностях ответило на все эти вопросы: немцы, как говорится, "делали ставку" на русскую революцию, рассчитывая, что пораженческие настроения в ней достаточно сильны и что революционная Россия заключит с ними сепаратный мир (а с союзниками Германия справится и одна). Вывод из этого был сделан: они подкупали, стараясь это делать не слишком заметно, пораженческую левую печать, без труда переводили деньги в Женеву и нашли канал, после приезда Ленина в Россию, в апреле, переводить их в Петербург. Но член Временного правительства, Досточтимый Мастер Павел Николаевич Переверзев, с помощью Г.А. Алексинского, в прошлом — большевика, а теперь ярого антиленинца, решил разоблачить этот подкуп. Они в газете Бурцева "Общее дело" напечатали все, что знали, несмотря на то что Керенский и другие министры требовали от них (временного) молчания. Газета Бурцева была на время закрыта по приказу Временного правительства, а Переверзев отставлен от своего места министра юстиции и прокурора Петроградской судебной палаты».
То, что немцы могли поддерживать левую печать для заключения сепаратного мира с Россией, не удивительно. Понятно и стремление масонов продолжать войну, как того требовали, в частности, их французские коллеги. Но можно ли было растратить астрономическую сумму на столь малую статью расходов, как поддержка малотиражных газет? Нет! Самое большее — тысячная ее доля, которой можно пренебречь. Несравненно больше денег тратило правительство на то, чтобы финансировать материалы в пользу продолжения войны.
Берберова оговаривается: пораженческую печать немцы старались поддерживать «не слишком заметно». Но миллионные суммы золотом переслать тайно в те времена было невозможно (в отличие от нынешней России, откуда «незаметно» вывозятся миллиарды долларов!). В сто раз меньшую сумму германская разведка, конечно, могла потратить на подкуп полезных для нее людей. Ничего удивительного в этом нет: так поступают все страны.
Вопрос в том, был ли среди этих людей Ленин? То есть был ли Владимир Ильич германским шпионом?
Предыстория обвинения такова. 5 (18) июля 1917 года петроградская газета «Живое слово» опубликовала заметку: «Ленин, Ганецкий и К° — шпионы». В ней сообщалось, что Комитету журналистов при Временном правительстве было доставлено письмо следующего содержания:
«Мы, нижеподписавшиеся, Григорий Алексеевич Алексинский, бывший член II Гос. думы от рабочих города Петрограда, и Василий Семенович Панкратов, член партии социалистов-революционеров, пробывший 14 лет в Шлиссельбургской каторжной тюрьме, считаем своим революционным долгом опубликовать выдержки из только что полученных нами документов, из которых русские граждане увидят, откуда и какая опасность грозит русской свободе, революционной армии и народу, кровью своей эту свободу завоевавших. Требуем немедленного расследования. Г. Алексинский, В. Панкратов, 4 июля, 1917 г. Петроград».
Данная газета была не из ведущих, бульварного толка. Казалось бы, столь сенсационное сообщение должно было бы взбудоражить всю прессу, а на него отозвалось только «Живое слово». Почему?
Оказывается, днем 4 июля большевикам стало известно о заявлении Алексинского и Панкратова. Член Центрального исполнительного комитета Джугашвили (Сталин) вечером сообщил об этом своему знакомому, социал-демократу меньшевику Чхеидзе, председателю Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, члену Государственной думы и представил данное заявление как клеветническое. Считая, что обвинение голословное, Чхеидзе обзвонил все редакции газет с предложением воздержаться от публикации этого материала.
В то время действовал закон о свободе печати. Любая редакция имела возможность подхватить сенсацию. Если этого не произошло — за одним-единственным исключением! — напрашивается вывод: редакторы сочли данное обвинение сомнительным. Тем более что имелась приписка авторов: «По техническим условиям подлинные документы будут нами опубликованы дополнительно». Получалось, что пока еще их нет. Вот эта заметка:
«При письме от 16 мая 1917 г. за № 3719 нач. штаба Верховного главнокомандующего препроводил военному министру протокол допроса от 28 апреля с.г. прапорщика 16-го Сибирского стр. полка Ермоленко. Из показаний, данных им начальнику разведывательного отделения штаба Верх. главнокомандующего, устанавливается следующее. Он переброшен 25 апреля с.г. к нам в тыл на фронт 6-й армии для агитации в пользу скорейшего заключения сепаратного мира с Германией. Поручение это Ермоленко принял по настоянию товарищей. Офицеры германского Генерального штаба Шидицкий и Люберс ему сообщили, что такого же рода агитацию ведут в России агент германского Генерального штаба, председатель Украинской секции "Союза освобождения Украины" А. Скоропись-Иолтуховский и Ленин. Ленину поручено стремиться всеми силами к подорванию доверия русского народа к Временному правительству. Деньги на агитацию получаются через некоего Сведсона, служащего в Стокгольме при Германском посольстве. Деньги и инструкции пересылаются через доверенных лиц…»
Прервем текст. Отметим некоторые странности. Что за товарищи дали поручение Ермоленко? При чем тут германский Генштаб? Почему его сотрудники стали бы докладывать прапорщику о своих секретных агентах?! Впрочем, продолжим.
«…Согласно только что поступившим сведениям, такими доверенными лицами являются в Стокгольме: большевик Яков Фюрстенберг, известный более под фамилией "Ганецкий", и Парвус (доктор Гельфандт). В Петрограде: большевик, присяжный поверенный М.Ю. Козловский, родственница Ганецкого — Суменсон, занимающиеся совместно с Ганецким спекуляциями, и другие. Козловский является главным получателем немецких денег, переводимых из Берлина через "Дисконто-Гейзелыпафт" на Стокгольм "Виа-Банк", а отсюда на Сибирский банк в Петрограде, где в настоящее время на его текущем счету имеется свыше 2 000 000 р. Военной цензурой установлен непрерывный обмен телеграммами политического и денежного характера между германскими агентами и большевистскими лидерами (Стокгольм—Петроград)».
На следующий день после опубликования этого материала М. Козловский выступил на заседании ЦИК Совета с заявлением, полностью опровергая выдвинутые обвинения. По его словам, никаких германских денег ему не пересылали, телеграмм «политического и денежного характера» от германских агентов он не получал, в банках на счету у него никогда не было двух миллионов рублей, а на текущем счету есть не более нескольких тысяч. (Но ни он, ни Ганецкий не были большевиками, а состояли в Польской социал-демократической партии.)