Я очень вежливо объяснила ему, что он выбрал не ту девочку, что я смогу приготовить только то, что упаковано в пластиковую коробочку или пакет, на обратной стороне которых написано: «Просто добавьте воды». Я была искренне уверена в том, что он поймет, что ошибся, и отпустит меня. Ведь я уже упоминала, что он был очень спокойным и вежливым, несмотря на то что заковал меня в кандалы с цепями, которые тянулись до самой чугунной плиты. Он сказал, что у меня будет неделя на то, чтобы научиться готовить, и дал мне старую поваренную книгу, которая, как он сказал, принадлежала его матери.

— Ты умеешь зажигать масляную лампу? — спросил он и показал мне, как нужно подрезать фитиль лампы и зажигать его. — Тебе нужно быть очень осторожной, — предупредил он меня. — Если ты собьешь лампу со стола, то сгоришь вместе с моим домом, — добавил он и улыбнулся такой зловещей улыбкой, что я вжала голову в плечи.

Ты же знаешь, как мы все боимся пожара. О-о, наверное, не знаешь. Однако этой фобией страдают все наши девочки. Понять нас сможет только тот, кто когда-либо жил в лесной хижине, из которой невозможно уйти.

Я спросила, есть ли у него огнетушитель, и он, погладив меня по голове, сказал что-то типа «Всегда будь готова». Это, как ты знаешь, девиз не девочек, а мальчиков-скаутов. Так или иначе, у него не было огнетушителя, и он не собирался его покупать.

— Просто соблюдай осторожность, — сказал он.

Если бы на моем месте оказалась ты, тебя тоже все это привело бы в ужас. В доме нет ни водопровода, ни холодильника, ни электричества, а ему, видите ли, нужна домработница. Он сказал, что ему нужно идти на работу и что я должна быть хорошей девочкой и к его приходу приготовить ужин.

— И когда это будет? — спросила я.

Мне нужно было выяснить, сколько у меня времени для того, чтобы освободиться и сбежать. Да, в тот первый день я действительно была уверена в том, что смогу убежать. Ты представляешь это?

Он указал на висевшие на стене старые пружинные часы с двумя тяжелыми гирями. В заводной механизм часов был вставлен ключ.

— В семь часов. В кладовой стоит бочка с соленой свининой. Ты сможешь дойти до нее. Я специально измерил расстояние до бочки и сделал цепи нужной длины. Как тебя зовут? — наконец спросил он.

Сначала я не знала, стоит ли назвать ему твое имя. Однако потом сообразила, что он может где-нибудь случайно упомянуть его. Я была уверена в том, что тебя уже начали искать. И я сказала, что тебя зовут Анжелой.

Он положил в карман ключ от моих кандалов и поцеловал меня в щеку.

— Следи за огнем, хорошо? Не позволяй ему разгораться очень сильно. Хорошего тебе дня, Анжела, — сказал он и ушел.

Я никогда не слышала шума мотора машины. Я не знала, как он исчезает и как появляется.

«Я попала в лапы к сумасшедшему», — подумала я, пока его поцелуй высыхал на моей щеке, и начала размышлять над тем, как мне освободиться. Чугунная печь была уже горячей, но я, схватившись за ее ножки, попыталась приподнять их, чтобы снять с одной из них железное кольцо, к которому были прикреплены мои цепи. С таким же успехом я могла бы попытаться поднять слона. Мне не удалось сдвинуть ее с места даже на миллиметр. Я была мокрой от пота, лицо мое горело от напряжения. И только окончательно выбившись из сил, я оставила это занятие. Я так усердно старалась поудобнее схватиться за ножки печи, что обожгла себе ладони, и они покрылись волдырями. Можешь себе представить такое?

Я подумала, что мне стоит попытаться высвободить ступни ног из железных браслетов, охватывавших лодыжки. Когда я истерла ноги в кровь, то поняла, что ничего не получится. Тогда я подумала, что смогу расплющить браслеты с помощью железной сковороды (девочки-скауты всегда отличались изобретательностью и находчивостью). Однако я знала, что, даже если не потеряю сознание от боли и смогу это сделать, мне все равно не удастся далеко уползти на коленях. Я была уверена в том, что он хороший следопыт и быстро найдет меня.

Я села на стол и заплакала. Я довольно долго не могла успокоиться, а потом, утерев слезы, стала звать на помощь. Я кричала до тех пор, пока не почувствовала во рту вкус крови. Прости меня за то, что рассказываю тебе все эти ужасные подробности, но я хочу, чтобы ты знала, что, начиная с самого первого дня, я испробовала все возможные способы освободиться из плена. Я не хочу, чтобы ты обвиняла меня в бездействии.

От печи я могла ходить во все стороны, но не дальше, чем на три метра, и этого было достаточно для того, чтобы я могла осмотреть всю хижину. Стены были обиты серыми досками. В ней было две комнаты. Туалета не было, имелся только ночной горшок с нарисованными на нем алыми розами. Водопровода тоже не было. Рядом с печью стоял ящик с дровами, чтобы я могла поддерживать огонь. С другой стороны находилась узкая дверь, ведущая в кладовую. Там я нашла бочку с соленой свининой. Ее было довольно много, и она вся, сверху донизу, была засыпана солью. Глиняные горшки, стоявшие на полках, были наполнены овсяной крупой, рисом, фасолью и какими-то бобами. На полках я также увидела несколько баночек с выцветшими наклейками, которые были заполнены какими-то специями. Я понюхала их, но, поскольку была далека от кулинарии, не смогла понять, что именно находится в этих баночках. Кроме этого довольно скудного ассортимента продуктов в моем распоряжении были еще два огромных мешка — один с мукой, другой с сахаром.

Я взяла в руки железную сковороду. «Интересно, смогу ли я использовать ее в качестве оружия?» — подумала я. И несколько раз мысленно прокрутила в голове эту сцену, однако исход всегда был один: я лежу на полу с пробитой головой в луже собственной крови. Я решила, что нужно найти что-нибудь более подходящее. Ножей нигде не было. Я не нашла их даже в той банке, в которой стояли столовые приборы. Я понимала, что вилкой не смогу с первого удара заколоть его насмерть, придется ударить несколько раз, а на это времени у меня не будет.

Мне не хотелось бы расстраивать тебя или пугать, но я подумала о том, что можно разбить один из глиняных горшков и острым осколком перерезать себе вены. Я умру еще до того, как он вернется домой. Мне даже понравилась эта мысль, я понимала, что таким образом одурачу его. Однако я не могла так поступить с тобой, Энджи. Я решила, что буду защищать тебя, но не таким способом. И я снова разрыдалась и рыдала до тех пор, пока не начало темнеть. Тогда я зажгла масляные лампы, открыла поваренную книгу и принялась читать. Стрелки часов двигались все быстрее и быстрее, неумолимо приближаясь к цифре семь.

За задней дверью я увидела длинный рычаг водяного насоса. Я побежала к нему, но цепи натянулись и меня отбросило назад. Металлические браслеты царапали свежие раны на моих лодыжках. И как же мне теперь набрать воды?

В тот первый день мне повезло. Кувшин, стоявший на кухонном столе, был доверху наполнен водой. Если бы не эта вода, то я не смогла бы приготовить свиное рагу, потушить фасоль и сварить рис. Я даже не стала промывать свинину, чтобы очистить ее от соли, как того требовал рецепт, который я нашла в книге, потому что воды у меня было очень мало.

Наконец этот мужчина вернулся. Он был возбужден и выглядел счастливым. Потерев руки, он снова поцеловал меня в щеку. Отодвинув стул, он усадил меня на него.

— Как прошел день, Анжела? — спросил он.

— Было много дел, — осторожно ответила я, и он довольно усмехнулся.

Его лицо было добрым и спокойным.

— У меня тоже. В офисе сегодня было настоящее светопреставление, — сказал он.

У меня возникло ощущение сюрреалистичности происходящего. Мне казалось, что я смотрю какое-то телевизионное шоу, в котором мы с ним принимаем участие в качестве приглашенной супружеской пары.

Он хотел налить воды в две жестяные кружки, которые попросил меня поставить на стол, но кувшин, конечно же, оказался пустым. Он с грохотом поставил кувшин на стол и швырнул мою кружку в противоположный угол.

Его охватила ярость, и тогда я впервые заподозрила, что внутри него скрывается настоящий дьявол. Он вскочил из-за стола, его лицо было ужасным, багровым от гнева.