– Стой! – раздался крик Ричарда. – Куда ты? – он неожиданно для всех бросился за ней.

Ингрид удивленно остановилась. Ричард выглядел ошеломленным и рассерженным одновременно.

– Куда ты идешь? Там же ничего нет!

– Как это ничего нет? Там целая половина нашей Долины, – рассеянно отвечала Ингрид, нехотя переводя взгляд на Его Высочество.

– Тебе туда нельзя! – отрезал он. В его взгляде было столько беспокойства, что ей стало жалко принца. С одной стороны она совершенно не представляла, как вести себя в ситуации, когда ей кто-нибудь что-нибудь запрещал, с другой стороны, она видела, что Ричард всерьез переживал за нее. Поэтому Ингрид остановилась в нерешительности, не зная, как сообщить принцу, что если ей хочется подойти к стене, она сделает это, даже если сам Король Арун V запретит ей. Это не было упрямством, настаиванием на своей воле или чем-то подобным. Это было естественным следованием своему желанию, которое для каждого эльмаренца было единственным основанием для принятия решений. А в деле принятия решения Ингрид была эльмаренкой.

– Ваше Высочество! Подождите меня здесь, – сказала она, разворачиваясь в сторону гор.

Ричард оторопел и собирался, было, возразить, но в этот момент произошло нечто, мигом прекратившее их дискуссию. От стены отделилась черная фигура и поплыла в их направлении. Сначала невозможно было разобрать ее черты, но потом Ричард с Ингрид увидели, что это была женщина, ее прямые длинные волосы плавно переходили в плащ до пят. Очертания женщины колыхались при движении, но это не помешало обоим амальонцам узнать в ней Диану. У Ингрид перехватило дыхание. Она пыталась заглянуть гронгирейке в глаза и не могла этого сделать. Вместо глазниц у женщины были бездонные черные отверстия.

Если Ричард тут же приготовил боевое заклинание, и в руке его засверкал холодный голубой огонь, то Ингрид не могла пошевелиться. Она не понимала, что происходит. С одной стороны Ингрид чувствовала, что темная расплывчатая фигура перед ней не может являться Дианой, но с другой стороны, сердце ее так радостно билось в груди. Она не могла больше сдерживать себя и бросилась к зависшей над землей фигуре в черном плаще.

– Ингрид! Отойди от нее! – прорычал принц, поднимая руку с заклинанием для броска.

Но Ингрид, не говоря ни слова, встала между ним и темным облаком. Она готова была защищать даже слабое подобие Дианы. Девушка спокойно посмотрела на Ричарда, ее руки были опущены – драться она все равно не умела. От неожиданности Ричард забыл о своем заклинании и выронил его. Голубое пламя бесшумно исчезло в зеленой траве.

«Удача отвернется на многие годы от того, кто посмеет принести войну на поляну», пронеслись в голове у Ингрид слова ее отца, и глаза ее расширились от этой мысли. Может ли упавший в траву с рук Ричарда огонь считаться принесением войны? Или появление на Поляне Единорогов призрака Дианы?

– Здесь нельзя драться, – умоляюще прошептала она. Больше всего сейчас Ингрид хотела, чтобы все мирно закончилось, чтобы никто не пострадал и не навлек на себя проклятье.

– Ричард, остановись! – рядом с принцем буквально из под земли вырос Филипп Фаридэ. Верховный Маг был грозен. Голос его, казалось, заполнил собою все пространство над поляной. – Это призрак! Ты не сможешь нанести ему вред!

Принц непонимающе повернулся к нему.

– Это призрак! – еще раз повторил Филипп Фаридэ. – Гриффины вышли на охоту!

Сегодня определенно был не день Его Высочества. В который раз за вечер Ричард не мог понять, что происходит.

– Но как они…- от возмущения он не мог вымолвить ни слова.

– Во-первых, призрак ни на кого не нападал, а во-вторых, они уже и так прокляты! – объяснил Филипп, имея в виду Гриффинов.

– А Ингрид! Она защищала его! – наконец, высказал Ричард то, что больше всего его поразило.

– Она защищала не его, а тебя! – прогремел Верховный Маг. – Ты забыл о том, где находишься и почти совершил непоправимое! Ричард! Тебя ослепила ненависть! А сила амальонца именно в том, что мы не умеем ненавидеть!

В голосе Фаридэ звучала такая непоколебимая уверенность, что Ричард отступил. Он посмотрел сначала на Ингрид, потом на ее отца. Лица обоих были непроницаемы. И он подумал, что на самом деле чуть не совершил непоправимую ошибку. Все это время, пока длился их разговор, темная фигура неподвижно парила в воздухе позади Ингрид. Если до этого в ней была какая-то толика жизни, то сейчас она покинула ее.

– Мы не можем оставить это здесь! – сказал Ричард, кивая головой в сторону призрака.

– Ты прав! – согласился Филипп. – Надо сообщить нашему Королю и прислать сюда отряд! Призрак не может удаляться от своего хозяина, поэтому, чтобы проникнуть в Амальон, Гриффины должны выйти из укрытия!

А в том, что они скрывались за стеной где-то совсем неподалеку, Филипп не сомневался.

– Тэган с Кеннетом останутся здесь до прихода отряда, который будет наблюдать за призраком, и протрубит тревогу в случае его движения на Амальон! А нам лучше вернутся домой! – он повернулся к Беатрис. – Уведи детей отсюда!

– Тэган! Открой для Его Высочества портал в Королевский Дворец и держи его открытым на случай нападения Гриффинов до прихода подкрепления! Ричард! Поспеши к отцу! – Филипп продолжал раздавать указания присутствующим.

Авторитет Верховного Мага был непререкаемым. Даже у Ричарда не возникло вопросов по поводу правильности его приказов, и он тут же исчез в появившемся для него благодаря Тэгану голубом овале. Но, как это было и раньше, все это не касалось Ингрид. Между ней и отцом установилось негласная договоренность, которая никогда ими не обсуждалась, но от этого не стала менее реальной. Дочь Верховного Мага всегда сама решала, что будет делать в определенной ситуации, потому что она исходила из эльмаренской логики, которая не была доступна ни одному амальонцу.

На этот раз Ингрид без слов присоединилась к своей семье, и вслед за Аароном, пропустив сначала своего единорога, шагнула в другой портал, ведущий к их дому.

Ингрид постоянно возвращалась мыслями к тому, что произошло этой ночью. У нее не выходил из головы образ Дианы, неподвижно висящей в воздухе, с черными провалами вместо глаз. Конечно, она слышала объяснение своего отца о сидящих где-то неподалеку Гриффинах, которые вызвали этот призрак и управляли им. Но эта версия была слишком очевидной, и поэтому никак не устраивала ее. Она искала другие причины появления призрака своей подруги. Может быть, Диана хотела ей что-то сказать? Ведь, все, что происходит в окружающем мире, происходит потому, что ее мир говорит с ней. Что же ее мир хотел ей сказать?

В долине стоял самый жаркий месяц лета, и в доме было душно, несмотря на все старания ее братьев и матери с помощью магии хоть как-то создать прохладу в комнатах. Ингрид задумчиво погладила рукой томик эльмаренских легенд, лежавший перед ней на столе. В нем, как ни странно, не было ответов на ее вопросы. Где же тогда они были, эти ответы? Не желая более мучить себя бесполезными раздумьями и, понимая, что все равно не сможет уснуть, она решила прогуляться на свежем воздухе. Все же в саду, там где спал ее единорог, дышалось немного легче.

Выйдя на крыльцо, Ингрид обнаружила своего зверя неподалеку. Как она подозревала, он и не собирался спать, всегда чувствуя намерения своей хозяйки.

– Мы были сегодня с тобой в Безмятежном Лесу! – прошептала она ему, приблизившись.

Они стояли сейчас под яблоневым деревом, чьи ветви, усыпанные неспелыми плодами, опускались Ингрид до плеч, скрывая их от посторонних глаз. Хотя если в доме хоть кто-то не спал, он знал, где они находятся, и для этого ему не надо было даже двигаться с места.

– Ты каким-то образом нашел дорогу в Безмятежный Лес! Проведи меня туда еще раз! – попросила она тихонечко своего зверя, уткнувшись носом в его коротко стриженную гриву, которая отливала серебром в неярком свете луны.

Гладив свое животное по морде, Ингрид никогда не решалась дотронуться до его рога. Священный трепет охватывал ее при одном только взгляде на изящный витой остроконечный рог. Символ мира, высшей степени защиты и беззащитности одновременно.