– Ухаживая за моим отцом? Работая вместе с ним над его историческими заметками? Чрезвычайно занимательно для молодой девушки. Кстати, сколько тебе лет? Восемнадцать? Девятнадцать? – Он поднес чашку к губам и посмотрел на Анну в упор.

– Двадцать три, если тебе это интересно. И должна сказать, что я и вправду нахожу все это занимательным.

– Неужели? Странно. А что ты делала раньше?

Анна заколебалась, стоит ли отвечать. Разговор принимал какой-то странный оттенок. Тон был слишком невинным, и это настораживало. Она уже привыкла в разговорах с ним обороняться, и это внезапное прекращение боевых действий пока было непонятно.

– Я работала в больнице, в травматологическом отделении, – все же сказала она. – В Лондоне.

– И ты ушла, чтобы работать здесь? – Это почему-то страшно удивило его, словно она отказалась от полета на Луну, чтобы помыть голову. Анна снова приготовилась защищаться.

– Разве менять работу – преступление?

– Нет, конечно, не преступление, просто я удивляюсь.

– Теперь последуют выводы о том, что я поступила сюда исключительно из-за денег твоего отца? Я ушла из большого хорошего госпиталя, чтобы переехать сюда? Конечно, на это должны быть причины. Конечно, единственная причина – деньги. Конечно, у Джулиуса Колларда их достаточно. Остается сложить два плюс два, чтобы понять, я, конечно, авантюристка. Так?

Она не собиралась острить, но Эдвин засмеялся, запрокинув голову, и она снова увидела, каким привлекательным он становился, когда исчезало выражение холодной надменности.

Он удивленно смотрел на нее, и она, сама того не желая, тоже улыбнулась. Тут же застучало в голове, и стены кухни надвинулись на нее. Стало жарко и трудно дышать. Или это показалось?

– Разве я не права? – Анна сделала над собой усилие, и все снова встало на свои места.

– Может быть, но это кажется мне удивительным. Я не понимаю тех, кто по собственному желанию уходит с такой работы, где требуется большая отдача, на более спокойную. – Он по-прежнему не сводил с нее глаз, явно стараясь понять. – Разве только человек хочет от чего-то сбежать. – Глаза сузились, как только он так подумал. – Причина в этом? Тебе приходилось скрываться здесь? В одиночестве зализывать раны, как раненому медведю?

Анна не ответила, встревоженная и напуганная тем, насколько верным оказалось это заключение Разве, поступая на работу в Брайдвуд-хаус, ей не хотелось скрыться от Тони? Разве она не поняла тогда, что необходима перемена, свобода – от матери, от скучно? размеренной жизни? И оставалась она здесь так охотно не потому ли, что нашла в Джулиусе отца? Эти мысли теперь выстроились в голове со всей ясностью. Поразительно, что именно Эдвин Коллард заставил ее задуматься об этом.

– Очень таинственно, – послышался его язвительный голос. Но взгляд у него был совершенно отсутствующий, ему не удалось прочесть ее мысли. – Боже мой. – Он глядел на нее в упор – Уж не думаешь ли ты, что лучшее на свете – это свобода?

– Да, именно так. – Анна усмехнулась.

Эдвин встал и пошел к двери, но остановился и повернулся. Да, он был рожден для успеха. Хитрый, честолюбивый, способный, обязанный в жизни только самому себе.

– Конечно, – тихим, совершенно бесцветным голосом проговорил он. – Я тоже считаю свободу одним из самых больших благ на свете.

– Правда? А что для вас значит свобода? Ходить в сумерках по пустынному пляжу? Танцевать при луне? Сидеть на траве жарким летним днем?

Вдруг она поняла, что он имел в виду! Об этом сказали глаза, и так красноречиво, что она сразу покраснела. Возникла неловкая пауза, но Анна не могла пошевелиться, с ужасом чувствуя, как независимо от воли все ее существо тянется к нему навстречу. Она в смятении опустила взор, а он невесело рассмеялся:

– Вижу, ты подумала о том же, о чем и я, – лениво процедил он, и от этих слов она еще больше покраснела. – Мне бы очень хотелось показать, что именно я имел в виду. – Он взглянул на часы. – Но у меня назначена встреча.

Он коротко кивнул и вышел. Чары разрушились. Послышались затихающие шаги, вдалеке хлопнула дверь, напряжение спало. Анна почувствовала слабость и страшную злость.

Обиднее всего было осознать, что за эти пятнадцать минут Эдвин успел понравиться ей так, как Тони не удалось за всю жизнь, а они знали друг друга с детства. Размышлять об этом не хотелось, и она отправилась в кабинет к Джулиусу. Он отвлечет от невеселых мыслей, как это бывало уже не раз.

Анна вошла в кабинет с мрачным лицом, и Джулиус, сидевший за заваленным книгами столом, удивленно посмотрел на нее.

– Где ты была? – спросил он, впрочем, без всякого недовольства.

– Беседовала с вашим сыном.

– Судя по твоему виду, беседа не из приятных.

– Пожалуй, – коротко бросила она.

– Да, с ним трудно разговаривать, он привык подавлять собеседника. – В тоне невольно кроме осуждения проскользнуло восхищение. Почувствовав это, Джулиус смутился и принялся суетливо рыться в книгах. На том обсуждение Эдвина, слава Богу, прекратилось.

Анна очень надеялась, что Эдвин вернется только к вечеру, когда она уже будет в постели. Но ее ждало разочарование. Знакомый низкий голос послышался в холле, когда они с Джулиусом еще сидели в гостиной за чаем. Перед Джулиусом лежали газеты, которые приходили ежедневно и тщательно прочитывались. Послышался звук шагов, вошел Эдвин, а вслед за ним появилась Эдна с подносом в руках. Она поставила на стол тарелку с бисквитами, еще одну чашку и налила Эдвину чай. Он снял пиджак и сел к столу.

– Надеюсь, – сказал он, когда Эдна вышла, – вы забросаете меня вопросами о том, чем я сегодня весь день занимался. – В комнате воцарилось неловкое молчание.

– И чем же ты занимался? – пришлось спросить Анне, поскольку Джулиус явно не собирался разговаривать.

– Я подыскивал помещение для фирмы. – Эдвин взглянул на отца, уткнувшегося в газету. – И между прочим, – продолжал он как ни в чем не бывало, – нашел кое-что интересное. Папа, я с тобой разговариваю!

Джулиус вскинул голову, казалось, сейчас раскричится, но его настолько поразил тон сына, что он как будто потерял дар речи.

– Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне?! Наконец после продолжительной паузы последовал взрыв.

– Тогда хотя бы сделай вид, что мой рассказ интересен. Их яростные взгляды встретились. Оба совершенно не замечали Анну.

– Я устал, – Джулиус стал подниматься, – и иду спать.

Но Эдвин и не думал отступать. Напротив, в глазах появилось упрямство. Он подошел к отцу и осторожно усадил его на место.

– Нет, – сказал он, – ты никуда не пойдешь, пока не взглянешь на интересную вещь, которую я тебе привез.

Джулиус взглянул на сына с подозрением, но в глазах блеснул интерес.

– Мне? Мне?! С каких это пор ты начал осыпать меня подарками?

– Посиди здесь. – Эдвин не обратил внимание на его сарказм. – Я сейчас вернусь. Подарок в машине.

Он вышел, и Джулиус повернулся к Анне. Голубые глаза оживленно сверкали. Вдруг стало ясно, что на самом деле ему нравится, что сын вместе с ним. И сколько бы он ни ворчал, он рад этому, хотя бы потому, что предпочитает ссоры одиночеству.

– Это просто смешно. – Он сцепил руки. – Что же он мог купить, чтобы заинтересовать меня? Ответь.

– Не представляю, – призналась Анна. – Очень хотелось бы остаться и посмотреть, но все же будет лучше, если я пойду спать.

– Ох, нет. Побудь здесь. – Когда-нибудь вам все равно придется встретиться с ним наедине.

– Если только я сам захочу этого. – Впервые за несколько последних месяцев Анна была раздражена, и не потому, что Джулиус приказывал. Присутствие Эдвина страшно действовало на нервы. Она сразу успокаивалась, как только он выходил из дома.

Бежать было поздно. Послышались шаги, и Эдвин появился в комнате с большой коробкой в руках. Поставил ее на пол и принялся развязывать веревки. Джулиус, замерев, завороженно следил за его действиями. Анне стало по-настоящему жаль старика. Долгие годы он жил в этом огромном доме среди роскоши, комфорта, который может дать только богатство, но ему недоставало главного, чего нельзя купить ни за какие деньги, – родного сына.