Вдруг где-то здесь лежит причина размолвки сына с отцом. Что же произошло тогда? Но она никогда не спросит об этом никого из них, хотя, скорее всего, само по себе это никогда не выяснится.

Взгляд стал пристальнее, и Анна почувствовала себя еще более неловко.

– И какие же у вас планы? – Она решила сменить тему и тон разговора.

– Тебе уже известны мои планы. Помимо всего прочего, у меня здесь работа.

– Прекрасно, – кивнула она. – Теперь я могу идти? Для вас, видимо, нормально обращаться со мной подобным варварским образом, но я бы предпочла, чтобы вы не распускали руки.

– Как скажешь. – Он отпустил руку, но не успела она сделать и шага, как услышала: – Но сначала… – резким быстрым движением он вытащил заколку из ее волос, и они, длинные, прямые, струящиеся, как шелк, упали каскадом ей на спину, – хочу посмотреть, так ли ты холодна и недоступна с распущенными волосами.

Анну бросило в жар, сердце бешено заколотилось, и впервые за все это время она не нашлась, что ответить. Молча повернулась и пошла прочь.

– Хочешь узнать мое мнение на этот счет? – услышала за спиной веселый голос.

Черт бы его побрал! Неужели он всерьез думает, будто его слова и поступки приятны ей? Шея до сих пор горела в том месте, где прикасались его пальцы, и хотя она не хотела себе в этом признаться, сердце стучало от опасного, постыдного волнения.

Глава 3

Весь день Джулиус не выходил из комнаты. Лишь к следующему утру ему удалось обуздать свой буйный нрав. Во всяком случае, войдя утром в его спальню, Анна решила, что кризис позади. Она положила одежду ему на кровать, и полчаса спустя он вышел одетый, несколько изменив свой обычный каждодневный костюм. На шее был повязан синий шелковый шарф, а удобные кожаные мягкие туфли, которые он обычно носил дома, были заменены светло-коричневыми ботинками, слишком нарядными, чтобы носить их каждый день.

Анна удивленно посмотрела на него, и он нахмурился.

– Что-нибудь не так? – проворчал он, но позволил взять себя под руку, когда они стали спускаться по лестнице.

– Вы выглядите франтом, – серьезно сказала Анна. – Куда-то собрались?

– Разве нельзя человеку одеваться дома хоть немного элегантно? Или это повод для саркастических замечаний?

– Я говорила серьезно.

– Однако я воспринял твои слова как насмешку, – продолжал он брюзжать, но вдруг улыбнулся. – Так где же он?

– Значит, вы хотели произвести впечатление на него?

– Вовсе нет, – чересчур энергично запротестовал старик. – Зачем? Я и видеть его не хочу.

– Я не знаю, где он.

Они пришли на кухню, и Анна стала накрывать стол к завтраку. Копченая рыба, бутерброды, кофе, сок. Джулиус сел за стол и внимательно посмотрел на нее.

– Ты тоже слегка изменила внешность, – лукаво сказал он. – И, вероятно, по той – же самой причине.

Анна покраснела и отвернулась. Действительно, она подкрасилась больше, чем обычно, и надела темно-розовую блузку вместо обычной одежды светлых тонов. Но это вовсе ничего не означает. Во всяком случае, нет никакого желания производить впечатление на Эдвина Колларда. Она не видела его после той нелепой выходки и поняла, что питает к этому человеку просто отвращение. Ей не нравилась его гипертрофированная самоуверенность, граничащая с откровенной надменностью, не нравилась его поразительная внешность, его обаяние и больше всего не нравились его манеры, то, что он все время досаждал ей, нарушал ее покой. А она была по характеру спокойной и хотела оставаться такой всегда. Подобные мужчины пугали. Они были слишком сильны, слишком умны, слишком самоуверенны. Она же хотела быть всегда в безопасности.

– Так как же? – в обычной для себя манере спросил Джулиус. Эта манера передалась, как теперь увидела Анна, его сыну. – Почему ты оделась в розовое? Этот цвет, по-моему, идет тебе больше всего.

– Просто так, – ответила Анна. Налила себе кофе и села за стол. – Если вам кажется, что это неспроста, значит у вас просто разыгралось воображение.

– Равно как и у тебя минуту назад, – спокойно сказал он, откусив бутерброд. Она взглянула на него со скрытым раздражением.

– Ладно, теперь, когда мы квиты, давайте решим, чем займемся сегодня. Пойдем гулять, а затем вы, как всегда, немного поработаете, или у вас другие планы? Можем сходить в библиотеку. Вы говорили, что вам нужны книги, которых нет в вашей библиотеке.

– И почему же их нет в доме? – глубокий низкий голос заставил их обоих вздрогнуть. Они смутились, и Анна, подняв голову, встретилась взглядом с Эдвином.

С каждым разом, подумала она, он выглядит все более привлекательным. Сейчас он явно собирался куда-то: в темно – сером двубортном костюме, который очень шел ему, вид был необыкновенно элегантный.

Тут же в памяти вспыхнуло – «красивым мужчинам нельзя доверять» – совет, который с горечью дала ей мать много лет назад, засевший в голове как мелодия модной песенки.

Джулиус перестал есть и посмотрел на сына. В глазах вспыхнул вчерашний гнев, и Анна поняла, что он так и не смог перебороть себя. Однако Эдвин держался как ни в чем не бывало. Сел во главе стола и посмотрел на них.

– Я думаю, тебе лучше прогуляться, – сказал он спокойно, и Джулиус взорвался:

– Кто ты такой? Думаешь, можешь советовать мне?! Сначала помимо моей воли врываешься в мой дом, а теперь учишь меня жить?! Будешь указывать, какие книги я должен читать или что мне носить?!

Эдвин плотно сжал губы, было видно, каких усилий ему стоит оставаться спокойным. Анна посмотрела на него в ужасе.

– И тем не менее я здесь, – тихо сказал он. – Давай лучше перестанем кидаться друг на друга и поговорим, как взрослые люди.

– Нет, не будет этого. – Джулиус швырнул салфетку, вскочил и вдруг медленно осел. Глаза наполнились болью. – Боже! У меня снова будет сердечный приступ, – простонал он, схватившись за грудь, и Анна вскочила в тревоге.

– Сядь на место, – скомандовал Эдвин. – Ничего не случится. Это его обычный способ уйти от неизбежного.

Джулиус ударил кулаком по столу и закричал:

– Перестанешь ты кричать в моем доме или нет?!

Эдвин глубоко вздохнул как раздраженный взрослый, которому не удается справиться с неразумным ребенком. Это разозлило его отца еще сильнее.

– Просто нужно тренировать ноги, и прогулка пойдет тебе на пользу. Это лучше, чем сидеть взаперти. Ничего другого я не имел в виду.

– А позволь спросить, как ты в Италии узнал, что у меня больные ноги?

– Мак-Брайт…

– Предатель, – обреченно проговорил Джулиус. – Шпион. Иуда.

Вспыхнула ли усмешка в холодных серых глазах, или это только показалось? Анна не поняла, Эдвин не выдавал своих чувств.

– А что за труд ты пишешь? – Джулиус посмотрел на сына, затем отвел взгляд и ненадолго задумался.

– Исторические заметки о Брайдвуде, – надменно ответил он. – Если это тебя интересует. Я, наверное, должен быть польщен. Это первая подробность моей жизни, о которой ты спросил. Впрочем, ты не успеешь выйти отсюда, как забудешь об этом. Нет, – тем же надменным тоном он обратился к Анне, – сегодня мы не пойдем в библиотеку. Мне нездоровится. – Он поднялся и направился к двери. Анна встала вслед за ним.

– Так, значит, ты боишься меня? – проговорил Эдвин, и она замерла на месте.

– Прекрати смеяться надо мной, – резко ответила она.

– Тогда сядь и допей кофе.

Он не смотрел на нее, наливая себе кофе, и она заколебалась. Очень хотелось уйти с Джулиусом в кабинет, но ей опять бросили вызов.

Значит, он думает, что она боится? Анна пожала плечами и села.

Теперь, когда Джулиус ушел и они остались вдвоем, ей показалось, что кухня вдруг сделалась меньше и стало жарче.

– Твои волосы снова забраны в пучок, – сказал он, окинув ее взглядом. – Но распущенные идут тебе гораздо больше, хотя должен признать, что сегодняшняя одежда значительно лучше той, в которой я видел тебя в прошлый раз.

Анна вспыхнула.

– Вот почему мне неприятно твое общество, а вовсе не из-за того, что я боюсь. Просто не хочу, чтобы меня непрерывно оскорбляли. – Есть гораздо более приятные способы проводить время.