– Хентц не успел, он погиб. К тому же Скриб раскрыл тайну Марселя Мессина после смерти Хентца.

– Вы только что сказали, что Хентц доверил ему тайну. Как же он это сделал, дал знак с того света? – Мессии смеялся надо мной, но я остался спокоен и только смерил его взглядом. Теперь я лучше понимал то, что писал о нем Скриб. Поля Мессина можно возненавидеть. Видимо, он догадался об этом и, стараясь успокоить меня, изменил тон. – Вы требовали искренности. Согласен, но и вы тоже должны быть искренни. Сопоставим нашу информацию, и пусть восторжествует правда. Пройдем вместе весь путь. Вы начнете, я закончу.

Мне пришлось согласиться. Придя в Сциллу, я был уверен, что сокрушу молодого Мессина, но он сделал это первым. Я должен извиниться. Как объяснить ему, что точка отсчета в этой истории – сюжет книги, призванной спасти имидж Хентца, философа, которому угрожал мыслящий мир, требовавший крови Клауса из-за его бесчинств. Подумав (Мессин улыбнулся), Скриб подчинился воле Хентца, и тот сочинил для него роман, сделав себя его героем. По сюжету Хентц погибает из-за тайны, угрожающей его издателю. Эта дьявольская выдумка частично реализовалась в тот же вечер, после того, как Скриб, к несчастью, рассказал о ней у Сциллы. Хентц был убит. Скриб хотел убедиться, что это лишь совпадение. Вернувшись домой, он прослушал сообщение Хентца на автоответчике: тот сообщил, что тайна существует на самом деле.

– В данном случае – ваша тайна, – пояснил я молодому Мессину.

Он молча согласился и слушал очень внимательно, не прерывая меня. Сцилла опустела. Вдалеке бодрствовал Морис. Я продолжил. В своем посмертном сообщении Хентц намекнул на сюрприз, и утром Скриб получил книгу Марселя Мессина. На полях одной из страниц рукой Хентца написаны три слова – «твоя тайна здесь». Только на следующий день Скриб понял, что тайна заключена в «забытом» дне 13 сентября. Он нашел третьего друга Марселя – Пьера Гено. Этот свидетель умер, но, по словам его вдовы, Хентц у нее уже был и взял документы, имеющие отношение к тайне. Вдова ничего не знала, кроме названия деревни. Скриб ухватился за ниточку, нашел Ти Гвен и узнал от трактирщицы, что вы уже там были. Потрясающая новость подтвердила его сомнения. Он вернулся в Париж, убежденный, что раскрытая тайна – причина смерти Клауса. Накануне похорон ему сообщили, что вы приглашаете его в Сциллу, в память о Хентце. Подвернулся случай выложить все, что он узнал, и заставить вас сознаться.

– Почему же он не сделал этого? – В первый раз Мессин прервал меня. Я заметил его нетерпение. Остается еще несколько темных пятен, но главное уже сказано.

Пора закругляться. Я поведал, как было обнаружено признание деда здесь же, у Сциллы, умолчав о невольной помощи Мориса и о том, что находился в зале в тот день. Ведь это я был тем банкиром, поглощенным чтением, когда Скриб нашел рукопись. Увлеченный, я ничего не видел вокруг, не заметил даже, как Скриб украл книгу, но сделал то же самое немного позже.

Молодой Мессин вздрогнул.

– Какое признание? Как оно здесь оказалось?

Я сказал, что его предок использовал Сциллу как место тайного захоронения. Записав правду, он отдавал себя на суд читателю. Этим читателем оказался Скриб. Вот и все. Поль Мессин вдруг сник. Я закончил свой рассказ.

– Прочитав исповедь Марселя Мессина, Скриб решил, что нашел мотив преступления, но признание убийцы, Акселя Сетона, опровергло его гипотезу, и он промолчал.

– Я вспоминаю его поведение, – пробормотал Мессин. – Он казался растерянным. Теперь я понимаю… – Я не стал раскрывать, что об этом написал Скриб. Видя улыбку наследника, его развязное поведение, слыша насмешливые замечания, Скриб чувствовал себя мишенью Мессина. Я дал Полю время собраться с мыслями. Он посмотрел на меня, лицо его было спокойно и голос звучал ровно: – Последний вопрос, и потом буду говорить я. Как и обещал: пятьдесят на пятьдесят. – Мессин слегка улыбнулся, но взгляд его был печальным. – Как вы считаете, почему Скриб не опубликовал то, что узнал? Тайна деда могла поставить меня в неловкое положение и дискредитировать основателя издательства. Почему он не использовал ее как мотив преступления, – ведь тогда я стал бы возможным подозреваемым.

– У Скриба не было никаких доказательств, что вы заказали убийство Хентца. С другой стороны, он не знал, как Хентц собирается поступить с тайной вашего деда. Втянутый в эту историю, Скриб написал о своих сомнениях и доверил рукопись тому, кто найдет ее. Читателем оказался я. Значит, мне и решать, как следует поступить. Теперь вы знаете все.

Мессин долго молчал и внимательно смотрел на меня, стараясь что-то прочесть в моем лице, и наконец горячо заговорил:

– Доверие, которое вы мне оказали, заслуживает награды. Знайте, я испытываю облегчение при мысли, что моя участь зависит от вас. Вы достойны услышать то, что я сейчас скажу Самым ужасным, самым циничным из всех был Клаус Хентц. Теперь я не сомневаюсь в этом Хентц предал свои идеи и своих друзей. Он виновен в гнусных махинациях. Виновен в подлом поступке! – Побледнев, Мессин отпил немного воды и зажег сигарету. Руки у него дрожали. – Вы удивлены? Вам нужны доказательства? Приготовьтесь услышать худшее о подлости, совершенной им по отношению к своему самому верному другу Скрибу. Хентц подчинил его жизнь своим собственным интересам. И каким интересам! – Мессин успокоился и погасил сигарету. – Воображаю, – продолжил он, – как его изобразил Матиас Скриб. Для него Хентц – обожаемое существо, борец, талант. Мыслитель, которого ненавидят, потому что он выше всех. В том числе и самого бедняги Скриба, прожившего тридцать лет под влиянием бредовых идей, навязанных ему Хентцем. Клаус – смелый, благородный, а Матиас – жалкий. Клаус – бунтовщик, а Матиас стыдится своей трусости. Благородство Хентца? Подвиг мыслителя? Хотите, я приведу вам сотню свидетельств того, что Хентц был человеком низким, ограниченным, одержимым манией величия? Смысл жизни Хентца составляли бессмысленные провокации, болтовня, деньги и пустые идеи. Когда-то идеи у него были. Последняя, помнится, лет пятнадцать назад. С тех пор – ничего. Я не солгу, назвав Клауса Хентца интеллектуальным покойником.

– Дорогие акционеры, вы, как и я, удивлены? Однако вспомните, что писал Скриб в самом начале. Не говорил ли он о Клаусе Хентце как о человеке, находящемся в опасности? Друг, мыслитель…Не для того ли Скриб, самый убежденный его союзник, решился написать биографию философа, чтобы противостоять ожесточенным нападкам «сволочи»? Глядя со стороны, понимаешь, что портрет Хентца написан его страстным поклонником. Тем не менее своей точки зрения я не меняю. Не повлияют на меня и подробности к портрету Хентца, сообщенные Полем Мессином. Запомним главное: согласно Мессину, философ был скуп, корыстен и капризен. Он требовал к себе такого внимания, словно был государственным деятелем. Появляясь в издательстве Мессина, Хентц требовал предоставить ему кабинет, кофе, еду, спиртное, просил аванс за будущую книгу, третировал секретарш. Ему были необходимы перемены и события все более и более значительные. Хентц стал неуправляем.

– Но вы прощали ему, – заметил я Мессину. – Он был вашей звездой и имел недостатки звезды. В этом нет ничего необычного!

– Необычно то, – возразил Мессин, – что Хентц стал опасен. Вы говорите: звезда! Он только гримасничал и не приносил доходов. Хентц больше никого не соблазнял и поэтому обозлился. Опасен, уверяю вас!

– Однако его памфлет о фанатизме…

Мессин пожал плечами:

– Пустота, ноль! Хентц нагло врал, рассказывая о продаже ста тысяч экземпляров. Только наивный Скриб мог такое проглотить. Правда, мы хотели скрыть это. Увы, в издательстве секреты долго не хранятся. Цифры были скверными. Рано или поздно новость узнали бы, и репутации Хентца – конец. Проблема состояла в том, что он не шел ни на какие уступки, грозил уничтожить издательство, орал на всех углах, что отомстит. Хентц нагло потребовал аванса от будущей продажи, превышающего выручку во много раз. – Любопытство банкира побудило меня спросить, какую сумму потребовал Хентц. – Три миллиона. Можете проверить. У меня сохранилось его письмо. Я не упоминаю о грязных оскорблениях, сопровождавших это требование. Но это еще не все. В том же письме он поносил порядки издательства Мессина. Хентц проверил счета, убедился, что издательством плохо управляют, и решил завладеть им, не дожидаясь, пока оно рухнет.