Ицки расстроенно потер лоб. И чего бы Касаоке не попробовать, подумал он.

Против обаяния старшего секретаря не мог устоять никто, даже юные ученики Ямабэ. Однажды, когда Ямабэ выгнал своенравного мальчишку, Касаока смог убедить сэнсея принять ребенка обратно. В спорах Касаока внимательно выслушивал все стороны и старался быть справедливым. Не зря сэнсей называл его своей правой рукой. Зато Ицки ученики Ямабэ ни в грош не ставили. Неудивительно, впрочем, если учесть, что ему с ними даже разговаривать запрещали. Да и восемь лет, по большому счету, не такой уж долгий срок.

Ицки добрался до окна и выглянул на улицу. Снег, всюду снег - все гуще и сильнее.

И почему я не могу просто рассказать все Касаоке, размышлял он.

Было время, когда Ицки называл Токиву другом. А теперь Токива его ненавидел... Или нет. "Полное безразличие" - вот что лучше всего описывает его нынешнее отношение. Хоть и неприветливый, Токива редко бывал по-настоящему груб. Наверное, это он только с Ицки такой...

Глядя на растущие с каждым часом сугробы, молодой человек грустно качал головой.

Глава 3

Большую часть дня Ицки провел у окна, наблюдая за метелицей.

В отличие от Ямабэ, Токива не брал ни учеников, ни помощников. Настоящий одиночка, хозяин тщательно прибранного, почти стерильного дома. Снаружи старый особняк щеголял обшарпанными стенами и неприглядной крышей, но внутри все было обновлено и переделано. Везде блестящие деревянные полы - очень кстати для Ицки, вынужденного передвигаться по дому в инвалидной коляске. Снежный покров, придав зданию определенный шарм, одарил его необычайной тишиной. Ицки вздрагивал от звука собственного дыхания, а поскрипывание кресла резало слух.

Блуждая по коридорам в поисках туалета, Ицки с живым интересом рассматривал обстановку - и внезапно его накрыла волна ностальгии.

Произведение искусства всегда несет на себе отпечаток личности мастера - это незыблемое правило, так получается само собой. Вот и в доме Токивы каждая вещь дышала его неповторимым стилем. Эстетизм, который невозможно забыть - в дверных створках, потолках, даже вделанных в стены светильниках. Четкие прямые линии, просторные, полные воздуха пространства. Дом был похож на изящную деревянную статуэтку, полученную Ицки некогда от Токивы, он навевал спокойствие и умиротворение.

Токива с утра пропадал в студии. Интересно, над чем он работает, подумал Ицки. Он понятия не имел, чем сейчас занимается бывший друг, хотя и слышал, что Токива иногда преподает в художественной школе. Неожиданно кольнуло чувство вины: Токива вынужден тратить на него драгоценное для творческого человека время...

Вызову такси, как только утихнет снегопад, пообещал себе Ицки. Да, и надо еще раз попросить Токиву навестить Ямабэ. Если опять откажется - дело безнадежное.

Обнаружив искомое, Ицки вяло покатил обратно в гостиную. И тут в глаза бросилась комната за неплотно притворенной дверью. Полки на всю стену, инструменты, какие-то машинки... модели, гипсовые слепки.

Студия, сообразил Ицки. Но Токивы в поле зрения не было.

Сунешься в спальню или студию - мало не покажется.

Не успел Ицки вспомнить недвусмысленное предостережение, как коляска покатилась вперед и легонько стукнула в дверь. Мне сюда нельзя, напомнил себе Ицки и намерился уже повернуть обратно, когда заметил кое-что знакомое.

Синяя акварель в узкой серебряной рамке. Ицки прекрасно ее помнил. Только откуда она здесь?

Он бездумно двинулся вперед и скоро оказался посреди студии, сжимая в руках картину, которую знал до последней мелочи. А как иначе, ведь он сам нарисовал ее давным-давно. И Токива украсил ею свою студию?! Забыв обо всем на свете, Ицки смотрел на акварель. В реальность его вернул гневный возглас.

- Какого черта ты здесь делаешь? Я же предупреждал! - Токива стремительно выхватил у Ицки картину и вытолкал кресло в коридор.

- Подожди! Я... - взмолился Ицки, но Токива не останавливался, пока они не оказались в гостиной.

- Н..но почему? Это же столько лет назад... - успел пролепетать Ицки, прежде чем сообразил умолкнуть.

Он ходил в ремесленное училище. И тогда же познакомился с Токивой. Тот, увидев акварель, попросил ее себе, и Ицки подарил ему картину. Но это случилось восемь долгих лет назад. Ицки никогда бы не подумал, что встретит ее в студии Токивы.

- Да, много воды утекло... - сказал скульптор голосом, от которого по спине Ицки побежали мурашки. - Собираешься отвезти меня к Ямабэ? А ты знаешь, зачем, а, Хасимото? И, если знаешь, уверен, что действительно этого хочешь?

- У сэнсея есть к тебе дело, - подтвердил Ицки. - Он мне так и сказал.

- Ты знаешь, что у Ямабэ рак в последней стадии? Ему осталось несколько месяцев, - напирал Токива. - И он хочет завещать всё мне. Тебе известно это?

Ицки убито кивнул.

Ямабэ занемог прошлой весной.

- Старею, наверное, - посмеивался он. - Утром подняться никакой возможности, и весь день будто бетонная плита на плечах.

Слышать такое от Ямабэ, удивительно энергичного для своего возраста, было, мягко говоря, странно. Касаока тоже забеспокоился, и они вместе начали уговаривать сэнсея лечь на обследование. Вы делаете из мухи слона, беззаботно отмахнулся тот. А поздней осенью сам решил обратиться к врачу. Ицки не отходил на него ни на шаг и сидел рядом, пока доктор выкладывал неутешительные новости. Ямабэ же выслушал диагноз - фактически смертный приговор - с невозмутимым лицом, только вопросов задавал много. Дома Ицки поделился опасениями с Касаоке.

- Ему надо привести в порядок дела, - нахмурился тот. - Нельзя бросать все на авось. По крайней мере, пусть составит завещание.

Ицки не знал, что ответить, но Ямабэ уже принял решение.

- Бизнес достанется Ицки, - отрубил он.

Ицки решение не радовало, но как он мог возразить?

Как и Токива, Ямабэ не слишком жаловал людей. Не обзавелся ни женой, ни детьми. И хоть женщин у него всегда хватало, ни одна не подарила ему наследников, а контакт с дальними родственниками сэнсей потерял еще давным-давно.

Позже Ямабэ передумал и объявил, что передает мастерскую - и все остальное - Токиве.

- Мне нужно с ним поговорить, - сказал сэнсей. - Пусть приедет.

Ицки оставалось лишь подчиниться.

- У него великолепная мастерская, - в глазах Токивы вдруг засветился интерес. - Куча магазинов, своя компания... Он оплатит налоги на наследство, а если я не захочу возиться, смогу все продать.

Сказанное оказалось для Ицки новостью. Он молчал и чувствовал себя уязвленным. Токива бросил на него проницательный взгляд.

- Как тебе перспективы?

Вопрос риторический. Ицки ответил после короткой паузы:

- К лучшему это или худшему, но это воля Ямабэ. Я не в том статусе, чтобы высказывать свое мнение.

- Значит, для тебя это вопрос статуса? - подначил Токива. - И сколько же ты собираешься хвостом таскаться за Ямабэ?

- Ровно столько, сколько он будет во мне нуждаться. Это мой долг, - без колебаний отрезал Ицки.

Токива скрестил руки на груди:

- Ты все знал. Ты знал, что Ямабэ позволил мне делать все, что я захочу.

Ицки кивнул.

- А ты? Ты позволишь мне делать все, что я захочу? Вот это вопрос, - многозначительно произнес Токива.

Атмосфера в комнате стремительно тяжелела.

Ицки непонимающе застыл, потом схватился за колеса кресла. Токива поймал коляску за подлокотники, подтянул к себе и впился в губы Ицки. Тот простестующе замычал, но это было все, что он мог сделать. Ицки мотнул головой, и Токива, не прерывая поцелуя, обнял его за шею. Когда отпустил, полузадохшегося, перед глазами Ицки плыли разноцветные круги. Он бы вывалился из кресла, но тут пол ушел из-под ног.

- Будешь дергаться - уроню, - мрачно предупредил Токива.

Он вынес молодого человека из гостиной и заторопился по коридору, а Ицки мертвой хваткой вцепился в его широкие плечи. Он сильный, очень сильный, подумал Ицки и лишь сейчас испугался по-настоящему. Токива тем временем втащил его в спальню и бросил на кровать. Сгреб оба его запястья одной ладонью, прижал в изголовье. И, сдавив свободной рукой подбородок, снова поцеловал. Ицки вывернул было шею - лицо грубо повернули обратно. Токива ловил его язык, то с силой забирая в рот, то нежно покусывая. Отстранившись, перешел к подбородку и горлу. Провел пальцем по губам. Боль смешалась с другим ощущением, от которого опять помутилось перед глазами.