Губы Маккиннона растянулись в улыбке, и в глазах появился добродушный блеск. Неожиданно Ромэйн ощутила сердечное тепло, исходившее от ее странного спутника, и все вокруг перестало существовать: то ли все люди покинули помещение, то ли она сама была оглушена бешеным биением собственного сердца. Сейчас для Ромэйн имело значение только то, что она утонула в изумрудной глубине его глаз.

— Эй! Помогите леди Ромэйн!

Отрывистое приказание Грэндж вернуло Ромэйн к действительности. Вся дрожа, она оторвала взгляд от лица Джеймса. Тело ее вибрировало, покоряясь магической силе его низкого голоса. Ромэйн постаралась взять себя в руки.

С помощью Эллен леди Смитфилд помогла Джеймсу доковылять до маленькой и узкой комнатки. По пути Маккиннон едва не задел головой о низкие балки, поддерживающие потолок. В комнате стоял диван и несколько стульев вокруг стола. Гостиная, предположила Ромэйн. По углам на стенах висела паутина. Каменный пол был устлан тростником, при каждом шаге сухое растение с пронзительным звуком лопалось. Треск этот заставил Ромэйн, у которой давно уже разболелась голова, страдать еще больше.

Мебель в комнате была самая незамысловатая, на окнах висели тоненькие занавески, но в целом дом был даже лучше, чем рассчитывала Ромэйн. Вдоль одной стены уходила наверх узкая лесенка. Должно быть, гостиная соседствовала еще и с другими комнатами: одна дверь располагалась рядом с камином, другая была возле окна.

Ромэйн помогла Маккиннону расположиться на диване, и он пробормотал нечто непонятное на своем родном наречии.

— Будьте любезны разговаривать по-английски.

— Вы в Шотландии, моя дорогая леди. Я сказал вам по-шотландски «позаботьтесь обо мне». Может быть, если вы научитесь заботиться о ком-нибудь, то не окажетесь больше в таком затруднительном положении.

Маккиннон усмехнулся, а Ромэйн повернулась к нему спиной. Ситуация, в которой они оказались, была отвратительной и без его жестокого юмора. Грэндж опустилась на стул рядом с камином, а на соседний стул Ромэйн сложила пледы, в которые куталась на улице.

Дверь открылась, и вошла высокая, худая, изможденная женщина. Ее золотисто-каштановые, с легкой рыжинкой, волосы никак не сочетались с морщинистым увядающим лицом.

— Джемми! — тяжело вздохнула женщина. — Что с тобой случилось?

— Небольшая неприятность, — беззаботно соврал Маккиннон, стискивая побелевшие от боли губы.

— Эллен, пошли Фергуса за доктором.

Девушка выбежала из комнаты, а высокая женщина безмятежно продолжала:

— Ты привел в дом гостей, как я погляжу. Это действительно сюрприз.

— Моя тетушка Дора Данбар, — представил ее Джеймс. — Эллен ее дочь. Дора, это леди Ромэйн Смитфилд и ее гувернантка Грэндж. Ее слуга Тэчер помогает Камерону с лошадьми. Боюсь, они застряли у нас надолго.

Маккиннон заметил, что Ромэйн недовольно нахмурилась, но ему было совершенно наплевать, как она воспримет его фамильярность. Пока он спасал жизнь этой девчонке, он профукал блестящий шанс расправиться с предателем. И, не давая возможности Ромэйн совершить ответный выпад, Маккиннон произнес:

— Что касается меня, то я бы с удовольствием хлебнул чего-нибудь согревающего.

Дора хлопнула в ладоши и сделала знак служанке, которая явилась в комнату следом за миссис Данбар и с интересом прислушивалась к разговору. Девушка бросилась исполнять желание Джеймса, а Дора произнесла:

— Будьте нашими гостями, пока не уляжется буря.

Стаскивая перчатки, Грэндж холодно заметила:

— Может статься, мы будем вынуждены воспользоваться вашим гостеприимством чуть дольше, чем длится буря. Леди Ромэйн не может вернуться в Англию опозоренной. По моему глубокому убеждению, долг вашего племянника жениться на ней.

— Жениться на ней?

Джеймс изо всех сил старался сдержать смех, услышав изумленный вопрос Доры. Видя, как мисс Грэндж пошла пятнами от ярости, Маккиннон подумал, что, должно быть, гувернантка Ромэйн никогда не поймет, почему он не рад возможности жениться на избалованной внучке всемогущего герцога.

Маккиннон окинул леди Ромэйн Смитфилд праздным, ленивым, оценивающим взглядом. Ее прелестные щечки и губки порозовели, но он почти не задержался на них взглядом, пристально наблюдая, как она снимает накидку. Изящное, гибкое тело, близостью которого он наслаждался ночью, было облачено в платье из белого муслина. Восхищаясь орнаментом тесьмы, которой был обшит лиф, Маккиннон отдал должное безупречной линии груди. При взгляде на роскошную фигуру леди Ромэйн Смитфилд в воображении возникал скорее образ страстной нимфы, чем ангела, но ее чары не для него, решил Джеймс, даже если бы у него нашлось время пофлиртовать с этой особой.

Маккиннон не проронил ни слова, а Ромэйн всплеснула руками:

— Должна заверить вас, миссис Данбар, что я пыталась вывести Грэндж из заблуждения, но безуспешно. Сейчас я в трауре по своему возлюбленному и не намерена ни за кого выходить замуж.

Дора бросила взгляд на племянника в надежде, что он выведет ее из затруднительного положения, и он сказал:

— Прошлой ночью на карету, в которой ехала леди Ромэйн, напали бандиты. Мы оба обеспокоены судьбой ее возлюбленного.

— О Боже! — только и смогла вымолвить миссис Данбар. Потом она медленно села и, опомнившись, спросила: — Неужели это Артей и его мальчики?

— Кто же еще!

— Если бы вы показали мне место, где можно отдохнуть, — вмешалась в разговор Ромэйн, — я была бы вам весьма признательна.

— Почему вы рассчитываете, что Джемми женится на леди? — спросила Дора, пропустив просьбу Ромэйн мимо ушей.

Грэндж удовлетворенно улыбнулась. Не стоило труда прочитать мысли старухи: они были написаны у нее на лице. Наконец-то Грэндж наткнулась на благодарного слушателя, которому можно поведать, что у внучки герцога не может быть сомнительной репутации.

— Его светлость находится в таком возрасте, что нужно вести себя так, чтобы не разволновать его. Если герцог узнает, что его внучка оказалась в двусмысленном положении, сердце его может не выдержать.

— Я вас понимаю, — согласилась Дора.

Между двумя женщинами возникло подобие взаимопонимания, но заслуги Джеймса в этом не было. Он не хотел вступать в дискуссию с двумя дамами, особенно когда голова его раскалывалась от боли. С трудом поднявшись на ноги, он заковылял в другой угол комнаты, туда, где, не обращая внимания на беседу, стояла Ромэйн, с любопытством поглядывая на лестницу, ведущую наверх. Эгоистичная девчонка! Она думала только о собственном удобстве в то время, как его тетка и ее компаньонка строили козни, замышляя сломать ему жизнь и сорвать выполнение важного задания.

— Ромэйн?

— Джеймс, — отозвалась девушка, — не можете ли вы попросить кого-нибудь показать мне место, где я могу отдохнуть? Больше всего мне хочется забраться под одеяло и носа наружу не высовывать, пока не согреюсь.

— Я бы советовал вам занять свои мозги чем-нибудь более важным, чем поиски кровати.

Пальцы его пробежали по ее щекам, остановились на подбородке, и Маккиннон резко повернул девушку к себе.

— Если вы не предпримите усилий, чтобы утихомирить Грэндж, то, боюсь, очень скоро вы отправитесь в постель… со мной.

Глава 5

Ромэйн в изумлении уставилась на Джеймса. Он холодно улыбался. Он был сумасшедшим, если рассчитывал, что она пригласит его к себе в постель. Минувшей ночи вполне достаточно… Ну нет, пропищал тоненький голосок внутри, быть в его объятиях прошлой ночью было приятно. Никогда раньше она не испытывала чувства полной безопасности.

— Я был бы вам весьма признателен, — добавил Маккиннон, — если бы вы укоротили болтливый язык Грэндж. Даже если бы я сходил с ума от желания жениться на вас, а я вас уверяю, что это не соответствует действительности, то и в этом случае от ее скрипучего голоса у меня разболелась бы голова.

— Но ведь подзуживает ее ваша тетя, — вступила в спор Ромэйн. Она говорила тихо, потому что у нее тоже болела голова. Бессонные ночи давали себя знать: глаза слипались. — Не можете ли вы утихомирить вашу тетушку?