Она вспомнила сломанную пуансеттию в снегу, окровавленную руку, тянущуюся сквозь дыру в разбитой двери.

Отпечатки ее пальцев принадлежат утопленнице. Она прихватит с собой свою обычную одежду — еще один вид камуфляжа. Она положила в сумку шорты, рубашку и кроссовки. Его машина перед одним из мотелей — в городе их немного.

Он был в городе достаточно долго, чтобы разыскать ее дом, следить за ней. Следить за ней! Она стукнула кулаком по стене. Какая же она была дура, когда считала себя в безопасности. Поспешно одеваясь, она не спускала глаз с пистолета, лежащего на комоде. Ее сердце сильно билось.

Было уже за полночь. Дождь лил как из ведра, сбивал листья с деревьев, насквозь промочил транспаранты и знамена на ярмарке, стучал по крышам павильонов. Лучи светофора, как мечи, падали на мокрый асфальт. Однако белая машина пробиралась между этими мечами — красным, желтым, зеленым.

Полиция. Полмили от дома Сейры к мотелю Мартин следовал за полицейской патрульной машиной. Щетки дворников не успевали разгонять воду на ветровых стеклах. На стоянке перед Холидей Инн было несколько свободных мест. Мартин втиснулся в одно из них и сидел, не вылезая, не в состоянии избавиться от запаха рвоты, переполнявшего тыкву, бывшую когда-то его головой. Пистолет больше не оттягивал его карман. У него остался только самодельный глушитель, да и то потому, что он забыл им воспользоваться.

Он долго сидел, скорчившись, в машине. Дождь стучал у него над головой. Он то засовывал руки в карманы, то вынимал их. Потом он начал забавляться с рулевым колесом. Он начал считать, сколько раз его руки могут перехватить руль. Это его успокаивало.

Пока он сидел и занимался счетом, молодой человек с темной бородкой перебрался в гараж Бена Вудворта и вывел его машину.

Пальцы Мартина устали играть с рулем и снова начали искать что-то в карманах. Он догадался, что им нужно. Это пистолет с орлами на рукоятке.

Черт. Он нужен им. Надо найти пистолет и убить.

— Я люблю ее, — сообщил он шепотом своим рукам. Он ощутил Сейру в своих объятиях, почувствовал запах ее волос.

Однако его пальцы не желали ничего слушать — они отыскали ключи от машины, отвезли его обратно и высадили на Франклин-стрит. Ноги несли его среди каких-то темных зданий, чужих дворов, вокруг столбов для сушки белья, мусорных баков и живых изгородей. Он проползал там, где не мог обойти или перелезть. Его одежда стала мокрой, грязной и тяжелой. Он упирался каблуками в землю, чтобы не поскользнуться и осторожно нес голову, как большую тыкву, стараясь не уронить ее.

На университетской башне пробили часы.

Все же ему удалось добраться до заднего двора Сейры, где остался его пистолет. Ноги привели его к заднему крыльцу. Руки, умные как животные, начали самостоятельные поиски. Они знали, что им нужно.

Но пистолета не было. Его руки обшаривали ступени крыльца и обследовали кусты сирени и мокрую траву. Сам он был озабочен тем, чтобы не слишком наклонять голову. Его сообразительные пальцы сами открыли дверь и начали ощупывать пол. Им был нужен пистолет и Сейра. Они забрались в дом, и он последовал за ними.

Руки Мартина начали исследовать мебель, открывать двери. Они сами разыскали в кармане маленький фонарик, и теперь узкий луч света падал то на пустую кровать, то на шкаф, уже впитавший запах Сейры. Он прижался лицом к ее одежде, но его рукам все это было безразлично. Луч света обежал ванную, и когда его руки нашли тюбик с зубной пастой, они закрутили колпачок. Они сложили все полотенца втрое, пока его голова-тыква становилась все больше.

Луч света пробежал по гостиной, перешел в кухню и остановился на буфете с консервными банками. Расторопные руки Мартина сами расставили банки по одной в ряд этикетками наружу.

— Не здесь, — сказал он им. Здесь никого нет.

Он, тем не менее, отправил их в погреб, где они изучили сырые кирпичи кладки на полке, но там не было ничего кроме паутины и щепок. Его голова-тыква покачивалась на плечах. Пальцы решили подняться на второй этаж, так что Мартин взобрался по лестнице и остановился перед запертой дверью. Он стоял там до тех пор, пока не услышал голоса возле дома Сейры. Тогда он вместе со своими сообразительными пальчиками побежал к двери, выходящей на задний двор, добрался до своей машины и поехал в мотель.

Мартин не обратил внимания на синюю машину перед мотелем и на молодого человека с маленькой темной бородкой, сидевшего в ней. Мартин брел по галерее, пытаясь отыскать свой номер. Он никак не мог разглядеть номер на ключе.

Мокрый и грязный, он наконец нашел дверь, к которой подходил его ключ, ввалился в комнату и сел на кровать.

Его шустрые пальцы знали, что ему нужно. Они схватили бутылку портвейна.

Он оставил дверь открытой. Дождь лил сплошной стеной. Время от времени слышались раскаты грома.

— Не очень-то разумно, — обратился он к своим рукам. — Сплошная каша. Убили кого-то, а кого — не знаете.

Его руки включили лампу у постели. Сразу же появились мотыльки и начали биться об абажур.

— Глупые руки, — сказал он им. Тогда они поймали мотыльков и размазали их по покрывалу. — Опять то же самое, — заметил он.

Мартин поднял глаза и увидел в дверях мужчину.

— Я убью тебя, — сказал мужчина

Мартин попробовал сфокусировать свои глаза. Он предположил, что это может быть Бен Вудворт, невысокого роста малый с темной бородкой, за которым он погнался в Небраске, но упустил.

— Я не существую, — сказал мужчина с бородкой. «Это не лишено смысла, — подумал Мартин, — ведь мне так и не удалось найти Бена Вудворта». — Так что меня нельзя обвинить в убийстве, не так ли? — Мужчина надел перчатки и осторожно закрыл за собой дверь.

— Черт! — заорал Мартин, пытаясь перекричать раскат грома — Бен Вудворт?

Бен Вудворт был невысокого роста и худощав.

— Ты так и будешь гоняться за мной, — сказал он.— Ты станешь убивать людей, которых я даже не знаю. И как только тебе пришла в голову мысль, что я принадлежу тебе?

Мартин не думал, что он грезит, но то, что говорил Бен Вудворт, могло быть только во сне.

— Мне не принадлежит ни один человек, — сказал Мартин. — Мной самим распоряжается Макманус. — Ему показалось, что по бороде Бена Вудворта текут слезы, но сказать наверняка он не мог — перед ним стоял обыкновенный мужчина с темной густой бородкой и усами.

— Ведь я любила тебя, — сказал Вудворт.

Такого Мартину не говорил ни один мужчина. Перед глазами возникло лицо отца с кислым выражением, потом Макманус, Чак Дженнер и Аль Сурино. Он едва не рассмеялся — так странно звучали эти слова.

— Да брось ты, — сказал он. Ни один человек не говорил такого Мартину.

— Ты будешь преследовать меня, пока не убьешь, — сказал Бен — И все же я такая же, как ты. Ведь ты не будешь выпрашивать деньги, не так ли?

— Нет.

— И ты требуешь уважения, — шагнул вперед Бен Вудворт.

— Да, — ответил Мартин. Перед ним стояли два Бена Вудворта и оба говорили. Он попытался сосредоточиться на одном из них в надежде, что второй исчезнет.

— У меня работа… — начал было Мартин и остановился, потому что работы у него не было. — У меня больше нет работы. И у меня больше нет жены. — Ему снова показалось, что он во сне. Он совершенно не помнил, где он и почему он здесь.

— Ты хочешь, чтобы у тебя были свои собственные деньги, своя работа, свой дом — ведь ты не захочешь жить в чужом доме?

Мартин покачал головой Этот человек задавал слишком много вопросов. Он, вероятно, полицейский.

— И убирать за другими?

Мартин снова покачал головой. Он вспомнил, что ему надо опасаться полиции.

— А как насчет временной работы, которой ты можешь заняться, если у твоей жены не будет возражений?

Мартин таращился на двух Бенов Вудвортов.

— А как бы тебе понравилось жить с человеком больше и сильнее тебя, который бил бы тебя каждый раз, когда ты забывал послать письмо его родителям или когда моль погрызла его кашемировый свитер?