Эбби поворачивала то вправо, то влево, затем определила направление ветра и сказала:

— Выход впереди.

Они одолели еще несколько метров, и вдруг Франческа насторожилась.

— Что это за звук?

Они затаили дыхание и прислушались.

— Тявканье, — сказала Эбби. — Самка койота зовет своих детенышей.

И тут койотиха появилась прямо перед ними. Ее пышный хвост торчал горизонтально. Это означало, что она настроена агрессивно.

— Не двигайся, — сказала Эбби. — Если здесь щенки, то и самец может быть неподалеку. Медленно отходи назад, — приказала она, облизав пересохшие губы и прикрывая собой Франческу. — Следи за походкой. Не торопись. И не делай резких движений.

Животное уперлось лапами в землю и застыло, готовясь к прыжку. Женщины осторожно попятились.

— Она не пойдет за нами, — заверила Эбби. — Просто защищает свое логово.

Потом они долго шли по проходам, пробивались через густую паутину, наступали на старые кости, пока не обнаружили проход, явно проделанный людьми с помощью каких-то орудий. Эбби вспомнила, что в тридцатых годах здесь что-то добывали. Потолок еще поддерживали трухлявые столбы.

Когда они услышали какой-то звук, то решили, что койотиха все же пошла за ними. Но их обнаружил другой пустынный хищник.

Фоллон.

— Я слышу шум ветра! — воскликнула Ванесса. — Должно быть, выход совсем рядом.

— Кажется, буря улеглась, — сказал Джек.

— Что это там впереди? Похоже на… О боже!

Фоллон навел на них пистолет.

— Франческа, иди сюда.

Но Франческа всю жизнь прожила с чувством вины за смерть матери. Сейчас ей представился шанс все изменить.

— Нет. Я не позволю тебе сделать это.

— Ты меня слышала? Иди сюда, — сурово сказал Фоллон, прицеливаясь в Эбби.

А затем послышался окрик:

— Бросай оружие! — Джек Бернс стоял, расставив ноги и держа табельный пистолет обеими руками.

Фоллон стремительно повернулся и выстрелил. Пуля попала в гнилой столб и расщепила его. Потолок тут же дал трещину. Эбби схватила Франческу за руку и побежала к Джеку. Услышав угрожающий треск и оглушительный грохот, они инстинктивно прикрыли головы. Когда пыль осела, стало ясно, что тоннель завален камнями. Фоллон был замурован с той стороны.

Эбби упала в объятия Джека.

— Слава богу, с тобой все в порядке, — сказал Бернс и перевел дух.

— Джек, мы должны помочь Фоллону. Там нет другого выхода.

Но Зеб схватил Ванессу за руку.

— Потолок сейчас рухнет! Быстрее! Сюда!

Фоллон яростно разгребал песок и камни, отрезавшие его от мира и замуровавшие в маленькой нише. Разгребал, пока из-под ногтей не пошла кровь. Здесь было жарко; он задыхался. Майкл снял с себя пиджак и отбросил его в сторону. Когда в воздухе повисло густое облако пыли, Фоллону послышался голос матери. Но это было невозможно. Вчера ему позвонили из Майами и доложили, что задание выполнено. Как это сделали? Отравили? Или задушили подушкой? Знала ли Люси, что ее приказал убить собственный сын?

Песок сыпался с потолка, а Фоллон вспоминал Рокко Гусмана, закопанного по шею и побагровевшего. Он думал о множестве других могил, разбросанных в пустыне вокруг Лас-Вегаса.

И об одной маленькой. В которой лежал мертвый ребенок Гаянэ, зарытый за дешевым мотелем на 91-м шоссе.

Он схватил фонарь, направил луч на кучу камней, пытаясь определить, где следует рыть, и вдруг увидел какой-то белый предмет, лежавший на полу. Это был конверт, который он нашел на пассажирском сиденье «сессны». Майкл совсем забыл о нем.

Фоллон разорвал конверт и при тусклом свете фонаря рассмотрел его содержимое. Там лежали свидетельство о смерти, игральная фишка ценой в тысячу долларов и письмо.

То были последние слова Люси Фоллон, продиктованные медсестре три месяца назад:

«Дорогой сынок, я уже старая и долго не проживу. Священник слышал мою исповедь. Я готова предстать перед Господом. Эту фишку я получила в ту ночь, когда зачала тебя. Ее мне дал твой отец. Я скрывала от тебя его имя, так как не хотела, чтобы ты пошел по его стопам. Но ты и так сделал это. Ты очень похож на этого очаровательного дьявола. Я не пытаюсь оправдаться за то, что случилось в ту декабрьскую ночь во время торжественного открытия отеля «Фламинго». Я была молодой, глупой и наивной. Он соблазнил меня.

Тебе хотелось бы, чтобы я сказала, что твоим отцом был Бобби Бавакуа или Тони Кузамано. Спору нет, люди они знаменитые. Но человеком, который зачал тебя, был бандит Бенджамин Сигел, которого все звали Багси. Когда я сказала ему, что ношу его ребенка, он засмеялся и прогнал меня».

Фоллон с изумлением смотрел на письмо, не замечая, что песок сыпется все сильнее.

Багси Сигел, краса и гордость еврейского народа! Он засмеялся. Майкл Фоллон в костюме от Джорджио Армани, туфлях от Бруно Мальи, итальянском галстуке, при итальянских часах и стрижке, сделанной парикмахером по фамилии Скорсезе, Майкл Фоллон, всю жизнь считавший себя итальянцем и гордившийся этим, теперь думал: «Черт побери, надо же, какого я дал маху. Все эти годы ходил не в ту церковь».

Внезапно обвалилась часть потолка, и на голову Фоллона посыпались песок и камни.

— Нет! — крикнул он и снова начал яростно разгребать кучу камней, песка и щепок. Но вскоре обессилел. Майкл заплакал. «Франческа!» Легкие забила пыль, грудь пронзило болью. «Мы уедем вместе и забудем все, что здесь случилось…»

Рухнул еще один кусок потолка и ударил его в затылок. У Фоллона посыпались искры из глаз. Он упал на растущую кучу пыли. Алая струйка орошала песчаный холмик, на котором лежала его голова, во рту были кровь и песок, фонарь погас, и вокруг сомкнулась темнота.

Погружаясь во тьму могилы и чувствуя, как легкие заполняет песок, Майкл ничуть не удивлялся этому. Он всегда ненавидел пустыню, сражался с ней пятьдесят семь лет, но в конце концов она взяла над ним верх.

Песчаная буря прошла. Помощники шерифа округа Риверсайд и поисковые бригады прочесывали пещеры в поисках Майкла Фоллона. Среди их добровольных помощников был и служащий «Рощи», работавший там под именем Пьера. Когда ему позвонили и сообщили, что задание отменяется, он отнесся к этому философски, решив остаться на курорте и бросить ремесло киллера; ублажать здешних дам было намного безопаснее, приятнее и прибыльнее.

Медсестра осматривала рану Франчески. Ванесса сидела рядом и вспоминала ночь, когда родилась эта девочка. А теперь она наконец здесь со своей матерью.

Ванесса смотрела на Эбби, отчитывавшуюся перед шерифом, и думала: «Ирония судьбы. Моя подруга спокойно разговаривает с представителем закона. Что ж, мы многого добились со времен Уайт-Хиллс. Просто диву даешься, какие чудеса иногда случаются в жизни».

Они с Зебом собирались лететь в Африку. После бурной ночи влюбленные до рассвета говорили о саванне и страстном стремлении Зеба защищать дикую природу. Ванесса вновь вспомнила свою старую мечту. Через несколько дней они отправятся в Кению, и оба «вернутся на родину».

Шериф закончил допрос, поблагодарил Джека и Эбби и ушел.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Джек, когда они остались одни. Его рука была в лубке, испорченную блузку Эбби сменила аккуратная повязка. На Эбби набросили одеяло, но одна из бретелек шелковой комбинации по-прежнему выбивалась наружу.

Эбби не могла на него наглядеться. Лицо Джека было грязным, в волосах застряла паутина. Просто удивительно, что еще пять дней назад она не знала этого человека.

— Нормально, — ответила она. — А ты, Джек?

Бернс думал о том, что из Эбби получится замечательная хозяйка винодельни «Хрустальный ручей». Но требовалось еще кое-что выяснить.